Не надо печалиться, вся жизнь впереди! (сборник)

– Ну, что ж… С удовольствием отвечу!..
В этом государстве мы наблюдаем редкостный, прямо-таки удивительный феномен: в каждом народе, в каждой стране существуют отдельные талантливые – и даже гениальные – люди… Это – обычное дело…
А в Румынии талантливой (и даже гениальной) оказалась вся семья Чаушеску! Представляете? Вся семья. Целиком.
Судите сами: Николае Чаушеску – Президент страны и
Генеральный секретарь партии…
Его жена – Президент Академии наук и член Политбюро…
Сын – Первый секретарь ЦК комсомола…
Невестка – Председатель пионерской организации…
Один брат – Первый заместитель Министра щбороны, другой – заместитель Министра Госбезопасности… Ну и так далее, и так далее…
Причем каждый из членов этой семьи является настоящим специалистом широчайшего профиля, не щадит себя, честно служит своему государству и народу, работает по двадцать часов в сутки… Поэтому их все так любят, поэтому их так берегут!..»
Советник говорил громко, четко и вдохновенно, а глаза его смеялись, глаза его прямо-таки хохотали!..
Потом он сказал: «Знаете, на этот Ваш вопрос я могу отвечать долго и подробно, но давайте продолжим разговор, когда встретимся в Посольстве. Тем более что многое Вы сами очень скоро увидите и поймете…»
Мы прилетели в город Тулча, устроились в гостинице и сразу же вышли из нее. Хотелось просто побродить, посмотреть город. Однако навстречу нам сразу же стали попадаться люди сплошь одетые в национальные костюмы, причем их становилось все больше и больше…
– Это что – фольклорный праздник? – спросил я у Димитру.
– Не знаю. Вряд ли… – ответил он. – А давайте пойдем и посмотрим, в чем дело…
Мы направились к набережной, которая была – вся! – в пестрых, красочных костюмах. Можно сказать, что одни мы были в «штатском». И одни мы молчали.
А все вокруг – и взрослые, и дети – непрерывно пели и танцевали. Громко звучала музыка (я даже узнал переницу, знакомую еще с Московского молодежного фестиваля). Какие-то особые группы людей что-то беспрерывно кричали, причем фразы были явно рифмованные!..
– Что они скандируют? Стихи?…
– Да, стихи. Точнее: почти стихи…
– О чем?…
– Не «о чем», а о ком… Люди славят Президента… Сейчас у нас это делается в рифму…
– А у него что, день рождения?…
– Нет, тут наверняка другое… Правда, я и сам до конца не понимаю… Впрочем, дело, кажется, проясняется: посмотрите туда!..
Над дунайским рукавом к набережной шли два белых вертолета.
Толпа взревела от восторга!..
Дверца первого вертолета открылась, и на бетонную площадку выпрыгнул гигантский черный дог. Он излучал надменную пружинистую силу и был дьявольски красив! А еще он блестел так, что походил на большой концертный рояль…
За этим роялем из вертолета выскользнул седой, знакомый по портретам, человечек. Он сразу же «сделал народу ручкой» и быстро направился к двухпалубной яхте, стоящей у берега.
«Ча-у-шес-ку-у-у! Ча-у-шес-ку-у!!..» – завопила толпа…
Яхта почти мгновенно отвалила от пристани.
А за яхтой, урча, последовал невесть откуда появившийся большой бронекатер, ощеренный пулеметами, автоматическими пушками и даже – зенитными ракетами…
И вдруг стало тихо.
Стало тихо так, будто кто-то в эту самую секунду взял и выключил звук. Напрочь. Навсегда…
Люди расходились буднично и деловито. Они сворачивали знамена и транспаранты.
Незабываемая встреча с любимым Президентом благополучно завершилась.
  
Сказка с несказочным концом
 
 
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что, когда проводился военный парад,
 
армия
 
   маршировала на месте
 
от начала парада
 
и до конца.
 
Ибо, если подать другую команду, —
 
не «на месте шагом…»,
 
   а «шагом вперед…»,
 
очень просто могла бы начаться война,
 
Первый шаг
 
был бы шагом через границу,
 
 
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что, когда чихал знаменитый булочник
 
(знаменитый тем,
 
что он был единственным
 
булочником
 
в этой стране), —
 
так вот, когда он чихал троекратно,
 
булочники из соседних стран
 
говорили вежливо:
 
    «Будьте здоровы!..»
 
И ладонью
 
стирали брызги со щек.
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что весь ее общественный транспорт
 
состоял из автобуса без мотора.
 
Этот самый автобус —
 
денно и нощно,
 
сверкая никелем, лаком и хромом,
 
опершись на прочный гранитный фундамент
 
перегораживал
 
Главную улицу.
 
И тот,
 
   кто хотел проехать в автобусе,
 
входил, как положено,
 
с задней площадки,
 
брал билеты,
 
садился в удобное кресло
 
и,
 
   посидев в нем минут пятнадцать, —
 
вставал
 
и вместе с толпой пассажиров
 
выходил с передней площадки —
 
   довольный —
 
уже на другом конце государства.
 
 
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что, когда проводились соревнования
 
по легкой атлетике,
 
   все спортсмены
 
соревновались
 
(как сговорившись!)
 
в одном лишь виде:
 
   прыжках в высоту.
 
Другие виды не развивались.
 
Ибо даже дистанция стометровки
 
пересекалась почти посредине
 
чертой
 
Государственнейшей границы,
 
На этой черте
 
   с обеих сторон
 
стояли будочки полицейских.
 
И спортсмен,
 
добежав до знакомой черты,
 
останавливался,
 
предъявлял свой паспорт.
 
Брал визу на выезд.
 
Визу на въезд.
 
А потом он мучительно препирался
 
с полицейским соседнего государства,
 
который требовал прежде всего
 
список
 
участников соревнований —
 
(вдруг ты – хиппи, а не спортсмен!).
 
Потом этот список переводили
 
на звучный язык соседней страны,
 
снимали у всех отпечатки пальцев
 
и —
 
предлагали следовать дальше.
 
Так и заканчивалась стометровка.
 
Иногда —
 
представьте! —
 
с новым рекордом.
 
 
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что жители этой скромной державы
 
разводили только домашнюю птицу
 
и не очень крупный рогатый скот
 
(так возвышенно
 
я называю
 
баранов).
 
Что касается более крупных зверей,
 
то единственная в государстве корова
 
перед тем, как подохнуть,
 
   успела сожрать
 
всю траву
 
на единственной здешней лужайке,
 
всю листву
 
на обоих деревьях страны,
 
все цветы без остатка
 
   (подумать страшно!)
 
на единственной клумбе
 
у дома Премьера.
 
Это было еще в позапрошлом году.
 
До сих пор весь народ говорит с содроганьем
 
о мычании
 
   этой голодной коровы.
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что, когда семья садилась за стол
 
и суп
 
оказывался недосоленным,
 
глава семьи звонил в Министерство
 
Иностранных Дел и Внешней Торговли.
 
Ибо угол стола,
 
   где стояла солонка,
 
был уже совершенно чужой территорией
 
со своей конституцией и сводом законов
 
(достаточно строгих, кстати сказать).
 
И об этом все в государстве знали.
 
Потому что однажды хозяин семьи
 
(не этой,
 
   а той, что живет по соседству)
 
руку свою протянул за солонкой,
 
и рука была
 
арестована
 
тут же!
 
Ее посадили на хлеб и воду,
 
а после организовали процесс —
 
шумный,
 
   торжественный,
 
      принципиальный —
 
с продажей дешевых входных билетов,
 
с присутствием очень влиятельных лиц.
 
Правую руку главы семьи
 
приговорили,
 
   во-первых – к штрафу,
 
во-вторых
 
(условно) —
 
к году тюрьмы…
 
В результате
 
   несчастный глава семейства
 
оказался в двусмысленном положенье:
 
целый год он после —
 
одною левой —
 
отрабатывал штраф
 
и кормил семью.
 
 
 
Страна была до того малюсенькой,
 
что ее музыканты
 
с далеких пор
 
играли только на флейтах и скрипках,
 
лишь на самых маленьких скрипках и флейтах!
 
Больше они ни на чем не играли.
 
А рояль они видели только в кино
 
да еще —
 
   в иллюстрированных журналах,
 
потому что загадочный айсберг рояля,
 
несмотря на значительные старанья,
 
не влезал
 
в территорию
 
этой страны.
 
Нет, вернее, сам-то рояль помещался,
 
но тогда
 
   исполнителю
 
      не было места.
 
(А играть на рояле из-за границы —
 
согласитесь —
 
не очень-то патриотично!)
 
Страна была невероятно крохотной.
 
Соседи
 
эту страну уважали.
 
Никто не хотел на нее нападать.
 
И все же
 
   один отставной генерал
 
(уроженец страны
 
и большой патриот)
 
несколько раз выступал в Сенате,
 
несколько раз давал интервью
 
корреспондентам, центральных газет,
 
посылал посланья Главе государства,
 
в которых
 
   решительно и однозначно
 
ругал
 
профсоюзы и коммунистов,
 
просил увеличить военный бюджет,
 
восхвалял свою армию.
 
   И для армии
 
требовал
 
атомного
 
оружия!