Не надо печалиться, вся жизнь впереди! (сборник)
Часть 7 из 41 Информация о книге
Мираж
Дежурный закричал:– Скорей сюда!Мираж!смотрите!Все сюда!Скорей!.. —И резко отодвинута еда.И мы вываливаемся из дверей.Я ждал всего.Я был готов к любому:к цветам и пальмамв несколько рядов,к журчащему прибою голубому,к воздушным башнямдревних городов.Ведь я читал,как над пескомбесстыдновставалиэти памятники лжи.Ведь я читал,как жителей пустынис дороги уводилимиражи…Ведь я читал,ведь я об этом знаю:слепящим днем,как в полной темноте,шагалилюди,солнце проклиная,брелик несуществующей воде.Но здесь…– Да где мираж?!– А очень просто.Туда смотри!..Я замер,поражен:на горизонтеплавалиторосывторым,не очень ясным этажом.Они переливалисьи дрожали…Я был готов к любому.Ждал всего…Но Арктика!Ты дажемиражамиобманыватьне хочешь никого.Последняя песня
Смертью, которой грозят нам враги, обретем мы бессмертье…
До рассвета семьдесят восемь минут.На рассветеключ заскрипит в замке,На рассвете в камеру люди войдути пролают приказ на чужом языке.А потом будет десять визжащих дверей,коридорный сквозняк,молчаливый конвой.Будет яма на тесном тюремном двореи тяжелое небонад головой.Автоматчики тупо шеренгу сомкнут.До рассвета семьдесят восемь минут.И сейчас,на распухшие пальцы дыша,задыхаясь,спеша,обгоняя рассвет,пишет песню,последнюю песню,поэтчуть заметным обломком карандаша.Пусть от долгих допросов гудит голова,пусть больная рука тяжелее свинца…Но приходятединственные слова,как приказ,как присяга,как клятва бойца.Пишет,пишет поэт…И кончается ночь.За стеною глухая команда слышна…Даже фронт наступающий,даже странане успеют,не смогут,не в силах помочь!Я хочу,чтоб ко мне его твердость пришла,чтоб не смел ни минуты растрачивать я,чтобы каждая песнятакою была,будто этопоследняя песня моя,будто брезжит уже за окошком рассвет,а враги ненавидят меня и клянут,будто жить мне осталосьне семьдесят лет,а семьдесят восемьминут.
«Приходит врач, на воробья похожий…»
Приходит врач, на воробья похожий,и прыгает смешно перед постелью.И клювиком выстукивает грудь.И маленькими крылышками машет.– Ну, как дела? —чирикает привычно. —Есть жалобы?… —Я отвечаю:– Есть.Есть жалобы.Есть очень много жалоб…Вот, – говорю, —не прыгал с парашютом…Вот, – говорю, —на лошади не ездил…По проволоке в цирке не ходил…Он морщится:– Да бросьте вы!Не надо!Ведь я серьезно…– Я серьезно тоже.Послушайте, великолепный доктор:когда-то в Омскеу большой рекимальчишка жил,затравленный войною…Он так мечтал о небе —синем-синем!О невозможно белом парашюте,качающемсяв теплой тишине…Еще мечтал оно ночных погонях!О странном,древнем ощущенье скачки,когда подпрыгивает сердце к горлуи ноги прирастают к стременам!..Он цирк любил.И в нем —не акробатов,не клоунов,не львов, больших и грустных,а девочку,шагающую мягкопо воздуху,спрессованному в нить.О, как он после представлений клялся:«Я научусь!И я пойду за нею!..»Вы скажете:– Но это все наивно… —Да-да, конечно.Это все наивно.Мы —взрослые —мечтаем по-другомуи о другом…Мечта приходит к намеще неосязаемой,неясной,невидимой,неназванной, как правнук.И остается в нас до исполненья.Или до смерти.Это все равно.Мы без мечты немыслимы.Бессильны.Но если исполняется она,за ней – как ослепление —другая!..Исполнилось лишь самое начало.Любовь исполниласьи крик ребенка.Исполнились друзья,дороги,дали.Не все дорогии не все друзья, —я это понимаю!..Только где-тоживут мечты —наивные, смешные, —с которых мы и начали мечтать.Они нам в спины смотрят долго-долго —вдруг обернемсяи «спасибо!» скажем.Рукой взмахнем:– Счастливо!..Оставайтесь…Простите за измену.Мы спешим… —Но может, это даже не измена?!…А докторсобирает чемоданчик.Молчит и улыбается по-птичьи.Уходит.И уже у самой дверион тихо говорит:– А я мечтал…давно когда-то…выраститьовчарку…А послеподарить погранзаставе…И не успел… —Действительно, смешно.