Под Знаменем Империи, Том II (СИ)
Однако теперь офицером движет жажда подлинного правосудия. Предатель всей людской расы, как оказалось, забрался на самую вершину власти. И, ступив на Путь демонов, возжелал безраздельно править человечеством.
Кто-то должен его остановить.
* * *Битва у Чёрных Гор войдёт в анналы истории как одна из величайших побед Императора над Архидемоном. Увы, помимо добрых вестей приходят и скорбные. Армия поредела ещё сильнее. В этом сражении полегла треть оставшихся сил, а раненых и вовсе не счесть.
Опасаясь возобновления вражеских атак, командование приказывает немедля заняться восстановлением разрушенных стен и укреплением всех рубежей. Я вижу своих друзей — Райдо, Текору и Изаара. Израненные и измотанные, но живые, в отличие от Торвальда. Впрочем, о его гибели я пока не обмолвился и словом.
Все последующие часы я нахожусь в тяжёлых, беспросветных раздумьях. В голове вновь и вновь прокручиваются события минувшего боя. Я корю себя за то, что медлил, когда передо мной был шанс покарать Императора. Шанс отомстить за Лин и положить конец его порокам. Я позволил мимолётному очарованию и благодарности за спасение жизни затуманить свой разум. Слепец, наивный глупый слепец!.. Неужели личное обаяние Альдавиана, а также столь тщательно созданный образ мудрого и душевного владыки обворожили меня? Всё это вкупе с моим долгом перед ним затмили стремление к истине и справедливости?
Торвальд, верный друг, погиб из-за моей нерешительности. Из-за того, что я засомневался в своём праве судить того, кто однажды спас меня. Разве это оправдание? Разве я не клялся любой ценой узнать правду и покарать виновных в смерти сестры?
Ты хотел доказательств, недоумок⁈ Что ж, ты получил их сполна! Доволен ли ты? Рад ли, что высшую цену за твоё промедление заплатил соратник и другие невинные гвардейцы?..
Вот почему пропадали Звёздные дети. Вот почему не все, отправившиеся на приём к Императору, покидают его. Вот почему Тени вырезают всех, кто подобрался слишком близко к истине…
Эти мысли жгут моё сердце подобно раскалённому клейму. Стыд и сожаление — вот мои верные спутники отныне. Я допустил непростительную ошибку, позволив убийце уйти безнаказанным, но клянусь, рано или поздно Император ответит за всё. И за Лин, и за Торвальда, и за каждую украденную им жизнь.
Никогда больше я не забуду этот горький урок. Никогда больше не поставлю преданность и долг превыше истины. И когда придёт час, я нанесу удар, которого Альдавиан не сможет избежать.
А до тех пор… До тех пор я буду ждать, копить силы и подбираться к своей цели. Ждать, затаившись подобно богомолу в густой траве. Ждать, несмотря на снедающее душу бессильное бешенство. Месть — это блюдо, которое подают холодным. И, клянусь, я сполна наслажусь его вкусом, когда придёт срок.
К вечеру почти все стены вновь возведены, а большая часть воинов проходит лечение. Из остатков уцелевших бойцов формируют караулы и дозоры. Военный быт понемногу входит в привычную колею, но меня всё ещё снедают тревожные думы. Что ждёт впереди? Запомнил ли меня Император? И видел ли кто-нибудь ещё применённую им технику? Ближний круг в курсе повадок государя? Одобряют ли подобное?..
Однако вместо ответов я получаю приглашение. Ко мне является один из посыльных Императора и просит пожаловать к нему на аудиенцию. Просьба, конечно, чисто формальная. Иного выбора у меня нет, разве что дезертировать, но я решаю идти навстречу судьбе.
Безусловно можно унестись маяком в убежище Феррона, но это поставит крест на всех усилиях, которые я приложил, чтобы подобраться как можно ближе к своей цели. Придётся начинать всё с нуля. И на такое я пойти не готов.
После покушения Императора перевели в другую резиденцию. Теперь он обитает в небольшом особняке почти в самом сердце города. Меня провожают до дверей, а дальше по внутреннему двору я шагаю уже в одиночестве.
Здесь, к моему удивлению, растут деревья сакуры. Они кажутся совсем молодыми, будто только что посаженными. В саду, возле небольшого пруда, я нахожу Императора в полном здравии. Оголившись по пояс, он погружён в медитацию на берегу. В такт мощным импульсам его Ки по водной глади пробегает мелкая рябь. На теле владыки множество свежих рубцов, которые прямо на глазах бледнеют и исчезают, некоторые бесследно.
— Сержант Зено, — не открывая глаз, обращается ко мне Альдавиан. — Рад видеть вас в добром здравии. Рад, что во время применения моей техники вы не пострадали.
Его веки распахиваются, и в меня упираются два излучающих непоколебимую уверенность драгоценных камня. Блеск этих глаз настораживает, заставляя волоски подниматься у меня на загривке.
— Что ты видел, боец? — вопрошает он, хотя прекрасно знает ответ.
— Мой повелитель, я не до конца понял, что произошло, но, кажется, вы использовали некую запретную технику, — юлить бессмысленно.
Уголки его губ трогает едва заметная усмешка, но мгновение спустя лицо Императора вновь становится невозмутимым. Он пристально смотрит на меня, и я понимаю, что сейчас как на ладони. Мне даже чудится, будто он способен заглянуть под личину, ставшую моей второй кожей.
— Это была демоническая техника? — настойчиво спрашиваю я.
Сейчас у меня нет и шанса против него, но есть возможность получить ответы. Из первых уст, без домыслов и посредников.
— Присядь, — Император похлопывает ладонью по каменным плитам.
Я опускаюсь рядом, ощущая его мощное дыхание и пугающе-спокойные эманации Ки. Меня обволакивает его энергия, укутывая словно тёплым одеялом. Альдавиан не выглядит враждебным.
— Давно это было, — устремляет он взор к небесам. — И звёзды, кажется, сияли ярче. Когда я только взошёл на престол, был так же наивен и прямолинеен, как ты, хотя отец готовил меня к царствованию. Настойчиво предостерегал от бесхитростной простоты.
Он вздыхает и молчит секунду-другую.
— Мне пришлось очень быстро выучить горький урок, что среди знатных кланов слишком много тех, кто готов вонзить нож в спину за малейшую оплошность. Мои взгляды, а что ещё хуже — методы, постепенно менялись. Да, признаю, они могут показаться жестокими, но за ними всегда стоит суровая необходимость и никогда праздная жестокость.
— Такова цена за то, чтобы удержаться на троне? — стараюсь сдерживаться, но в голосе непроизвольно проскакивают рычащие нотки. — От вашей техники погиб мой близкий товарищ!
— Мне действительно жаль, Зено, — Император склоняет голову в едва уловимом поклоне, и кажется, будто он говорит искренне, — но Империя не может позволить себе такую роскошь, как моя смерть. Не сейчас. Ты даже не представляешь, во что превратится наша держава, если я паду. Прискорбная гибель твоего друга покажется сущей мелочью. Все провинции от края до края затопит море крови, и, поверь, виной тому будут отнюдь не демоны. Хотя и они приложат руку.
— Чего вы хотите от меня? — не понимаю я, к чему клонит Император.
— Хочу понимания и… — он медлит с ответом, — твоей помощи.
— Мне нужна вся правда, — говорю твёрдо, убирая из голоса ненависть и подступающий гнев. — Как я могу помочь, если не понимаю ваших мотивов? Особенно когда ваши действия противоречат вашим же запретам.
— Правды накопилось слишком много за прошедшие столетия, — задумчиво произносит Альдавиан, — но я знаю, с чего ты, вероятно, хочешь начать. Та самая демоническая техника? Когда трупоеды ещё не были столь могучи, а Лорды считались редкостью, я часто охотился на них в одиночку. Тогда-то я и столкнулся с первым настоящим демоном-Лордом. В какой-то миг битвы мне даже почудилось, что это сам Архидемон, но я ошибся. И всё же враг был невероятно силён. Одолеть его потребовало от меня неимоверных усилий, почти самой жизни. Но стоило мне взять верх, как демон вдруг принялся молить о пощаде. Прежде я никогда не сталкивался с подобным.
Аура Императора усиливается, и в моей голове оживают чужие воспоминания. Альдавиан стоит над поверженным исчадием, а то жалобно умоляет о милосердии.