Сочинения. В 2-х томах
Часть 108 из 147 Информация о книге
(1930-е гг.)
412
Есть дружба песья и воронья
Есть дружба песья и вороньяВо имя пищи и зловонья,Змеиная в глухой норе,У жаворонка в серебре;Черемуха ломает рукиС калиной-девушкой в разлуке,Плотица тянет плавники,Где забияки-тростникиЦелуются с речной осокой.Лишь от меня любовь далёко,И дружбу позднюю моюЯ с одиночеством делю.Гляжу в совиное дупло —Там полюбовное тепло.И от излук, где вентеря…Не сом ли полюбил тебя,Моя купава, мой ершонок?Иль это сон на старом плёсе,Как юность грезится под осеньЧелну, дырявому от гонок?Иль это сон на ржавом днеИ нет черемухи в окне,Янтарного пушка над губкой?И лишь на посохе зарубкойОтметить приведется деду,Что гнал он лося не по следу,Что золоченое копытцеВ чужие заводи глядитсяКупальской смуглою тоскойС подругой — тучкой голубой!(1930-е гг.)
413
Шапку насупя до глаз,
Шапку насупя до глаз,Спит. «Не доскачешь до нас».Старый колдун — городишка, —Нос — каланчевая вышка,Чуйка — овражный лопух…Только б ночник не потух!Снова кручинится деду,Некому дрёмы поведать.Ясени в лунных косынках,Садик в росистых барвинках,В хворосте спят снегири…Где вы, глаза купыриВ травах стрельчатых ресниц,Локон пьяней медуниц?Пляшет ответно ночник:Впредь не влюбляйся, старик!Плюнул бы дурню в бельмо:Сердце не знает само —Двадцать ему или сотня!..Где ты, мой цветик болотный?!В срок я доштопал коты,Мягко подрезал кусты,Зерен насыпал щеглу,Жучку приветил в углу,Сел на лежанку совой: —Где ты, подснежник лесной?!Сумерки дратвы длинней,Ночи — одёр без возжей —Тянут чугунный обломок,Чтоб улыбнулся потомокВиршам на нем пустозвонным:«Умер в щегленка влюбленным».Тяжек могильный колпак…Вспыхнул за окнами мак[Буйственным] алым плащом,Видятся меч и шелом,Сбруя с арабской насечкой:«Грозный, тебе ли за печкойТени пустые ловить?!»Только любви не избыть!Подвиг ли, слава ли, честь ли?Что там? Колеса да петли!Терпкая пытка моя!..Тянется веткой заряВ просинь сутулого зальца…Выстрел, иль хрустнули пальцы?Ах, то щегленок старинныйУтро вплетает в седины —В пустую, в худую постель!..Где ты, лесная свирель?!(1930-е гг.)
414
Я лето зорил на Вятке,
Я лето зорил на Вятке,Жених в хороводе пихт,Любя по лосьей повадкеПоречье, где воздух тих.Где чёлн из цельной осиныВеет каменным веком, смолой:Еще водятся исполиныВ нашей стране лесной!Еще гнутая лодка из лубаГагарой и осетром,Из кряковистого дубаРубят суровый дом.И бабы носят сороки —Очелья в хазарских рублях,Черемиска — лен синеокийПолет в белесых полях.Жаворонковый бисер, как в давнем,При посаднике, земской избе,И заводь цветком купавнымТеплит слезку в полюдье-судьбе.Полюдье же локтем железнымПопирает горбыль кедрячам.Ой, тошнёхонько дедам болезнымПриобыкнуть татарским харчам!(1930-е гг.)
415
Мы старее стали на пятнадцать
Мы старее стали на пятнадцатьРжавых осеней, вороньих зим,А давно ль метелило в НарымНашу юность от домашних пятниц?Обветшали липы за окном,На костыль оперся дряблый дом,Мыши бы теперь да вьюга —Вышла б философия досуга.За годами грамотным я сталИ бубню Вердена по-французски,Только жаворонок белорусскийС легковейной ласточкой калужскойПерстнем стали, где смежил опалВоды бледные у бледных скал.Где же петухи на полотенцах,Идолище-самовар?!«Ах, вы сени» обернулись в бар,Жигули, лазурный СветлоярХодят, неприкаянные, в немцах!А в решетчатых кленовых сенцах,Как судьба, поет стальной комар.Про него не будет послесловья, —Есть комарье жало, боль и зуд.Я не сталь, а хвойный изумруд,Из березовой коры сосуд,Налитой густой мужицкой кровью,И, по пяди косы, ПарасковьюНа базар не вывожу, как плут!Ах, она болезная, родная,Ста пятидесяти миллионов мать,Про нее не хватит рассказатьНи степей моздокских, ни Китая, —Только травы северного маяЗнают девичью любовь и стать.Я — Прасковьин сын, из всех любимый,С лебединым выводком в зрачках,С заячьей порошей в волосах,Правлю первопуток в сталь и дымы, —Кто допрежде, принимайте Клима,Я — Прасковьин сын, цветок озимый!Голос мой — с купавой можжевель,Я — резной, мудрёный журавель.На заедку поклевал Верлена,Мылил перья океанской пеной,Подивись же на меня, Европа, —Я — кошница с перлами Антропа!Мы моложе стали на пятнадцатьЯрых осеней, каленых зим,И румяным листопадом чтимДеда снежного — глухой НарымС вереницей внучек — серых пятниц!