Том 1. Стихотворения

  
«Где светлый ключ, спускаясь вниз…»
 
 
 
Где светлый ключ, спускаясь вниз,
 
По серым камням точит слезы,
 
Ползут на черный кипарис
 
Гроздами пурпурные розы.
 
Сюда когда-то, в жгучий зной,
 
Под темнолиственные лавры,
 
Бежали львы на водопой
 
И буро-пегие кентавры;
 
С козлом бодался здесь сатир;
 
Вакханки с криками и смехом
 
Свершали виноградный пир,
 
И хор тимпанов, флейт и лир
 
Сливался шумно с дальним эхом.
 
На той скале Дианы храм
 
Хранила девственная жрица,
 
А здесь над морем по ночам
 
Плыла богини колесница…
 
 
 
Но уж не та теперь пора;
 
Где был заветный лес Дианы,
 
Там слышны звуки топора,
 
Грохочут вражьи барабаны;
 
И все прошло; нигде следа
 
Не видно Греции счастливой,
 
Без тайны лес, без плясок нивы,
 
Без песней пестрые стада
 
Пасет татарин молчаливый…
 
 
  
«Солнце жжет; перед грозою…»   * 
 
 
 
Солнце жжет; перед грозою
 
Изменился моря вид:
 
Засверкал меж бирюзою
 
Изумруд и малахит.
 
 
 
Здесь на камне буду ждать я,
 
Как, вздымая корабли,
 
Море бросится в объятья
 
Изнывающей земли,
 
 
 
И, покрытый пеной белой,
 
Утомясь, влюбленный бог
 
Снова ляжет, онемелый,
 
У твоих, Таврида, ног.
 
 
  
«Смотри, все ближе с двух сторон…»
 
 
 
Смотри, все ближе с двух сторон
 
Нас обнимает лес дремучий;
 
Глубоким мраком полон он,
 
Как будто набежали тучи,
 
Иль меж деревьев вековых
 
Нас ночь безвременно застигла,
 
Лишь солнце сыплет через них
 
Местами огненные иглы.
 
Зубчатый клен, и гладкий бук,
 
И твердый граб, и дуб корнистый
 
Вторят подков железный звук
 
Средь гама птичьего и свиста;
 
И ходит трепетная смесь
 
Полутеней в прохладе мглистой,
 
И чует грудь, как воздух весь
 
Пропитан сыростью душистой.
 
Вон там украдкой слабый луч
 
Скользит по липе, мхом одетой,
 
И дятла стук, и близко где-то
 
Журчит в траве незримый ключ…
 
 
  
«Привал. Дымяся, огонек…»
 
 
 
Привал. Дымяся, огонек
 
Трещит под таганом дорожным,
 
Пасутся кони, и далек
 
Весь мир с его волненьем ложным.
 
Здесь долго б я с тобою мог
 
Мечтать о счастии возможном!
 
Но, очи грустно опустив
 
И наклонясь над крутизною,
 
Ты молча смотришь на залив,
 
Окружена зеленой мглою…
 
Скажи, о чем твоя печаль?
 
Не той ли думой ты томима,
 
Что счастье, как морская даль,
 
Бежит от нас неуловимо?
 
Нет, не догнать его уж нам,
 
Но в жизни есть еще отрады;
 
Не для тебя ли по скалам
 
Бегут и брызжут водопады?
 
Не для тебя ль в ночной тени
 
Вчера цветы благоухали?
 
Из синих волн не для тебя ли
 
Восходят солнечные дни?
 
А этот вечер? О, взгляни,
 
Какое мирное сиянье!
 
Не слышно в листьях трепетанья,
 
Недвижно море; корабли,
 
Как точки белые вдали,
 
Едва скользят, в пространстве тая;
 
Какая тишина святая
 
Царит кругом! Нисходит к нам
 
Как бы предчувствие чего-то;
 
В ущельях ночь; в тумане там
 
Дымится сизое болото,
 
И все обрывы по краям
 
Горят вечерней позолотой…
 
 
Лето 1856-1858
   
«Как здесь хорошо и приятно…»
 
 
 
Как здесь хорошо и приятно,
 
Как запах дерев я люблю!
 
Орешника лист ароматный
 
Тебе я в тени настелю.
 
 
 
Я там, у подножья аула,
 
Тебе шелковицы нарву,
 
А лошадь и бурого мула
 
Мы пустим в густую траву.
 
 
 
Ты здесь у фонтана приляжешь,
 
Пока не минуется зной,
 
Ты мне улыбнешься и скажешь,
 
Что ты не устала со мной.
 
 
Лето 1856
  
«Растянулся на просторе…»
 
 
 
Растянулся на просторе
 
И на сонных берегах,
 
Окунувши морду в море,
 
Косо смотрит Аюдаг  [1].
 
 
 
Обогнуть его мне надо,
 
Но холмов волнистый рой,
 
Как разбросанное стадо,
 
Все толпится предо мной.
 
 
 
Добрый конь мой, долго шел ты,
 
Терпеливо ношу нес;
 
Видишь там лилово-желтый,
 
Солнцем тронутый утес?
 
 
 
Добрый конь мой, ободрися,
 
Ускори ленивый бег,
 
Там под сенью кипариса
 
Ждет нас ужин и ночлег!
 
 
 
Вот уж час, как в ожиданье
 
Конь удваивает шаг,
 
Но на прежнем расстоянье
 
Косо смотрит Аюдаг.
 
 
 
Тучи море затянули,
 
Звезды блещут в небесах,
 
Но не знаю, обогну ли
 
Я до утра Аюдаг?
 
 
Лето 1856
  
«Войдем сюда; здесь меж руин…»   * 
 
 
 
Войдем сюда; здесь меж руин
 
Живет знакомый мне раввин;
 
Во дни прошедшие, бывало,
 
Видал я часто старика;
 
Для поздних лет он бодр немало,
 
И перелистывать рука
 
Старинных хартий не устала.
 
Когда вдали ревут валы
 
И дикий кот, мяуча, бродит,
 
Талмуда враг и Каббалы,
 
Всю ночь в молитве он проводит;
 
Душистей нет его вина,
 
Его улыбка добродушна,
 
И, слышал я, его жена
 
Тиха, прекрасна и послушна;
 
Но недоверчив и ревнив
 
Седой раввин […]
 
Он примет странников радушно,
 
Но не покажет им супруг
 
Своей чудесной половины
 
Ни за янтарь, ни за жемчуг,
 
Ни за звенящие цехины!