Том 1. Стихотворения

75
 
 
Я грешен: летописный
 
Я позабыл свой слог;
 
Картине живописной
 
Противостать не мог.
 
 
76
 
 
Лиризм, на все способный,
 
Знать, у меня в крови;
 
О Нестор преподобный,
 
Меня ты вдохнови.
 
 
77
 
 
Поуспокой мне совесть,
 
Мое усердье зря,
 
И дай мою мне повесть
 
Окончить не хитря.
 
 
78
 
 
Итак, начавши снова,
 
Столбец кончаю свой
 
От рождества Христова
 
В год шестьдесят восьмой.
 
 
79
 
 
Увидя, что все хуже
 
Идут у нас дела,
 
Зело изрядна мужа
 
Господь нам ниспосла.
 
 
80
 
 
На утешенье наше
 
Нам, аки свет зари,
 
Свой лик яви Тимашев —
 
Порядок водвори.
 
 
81
 
 
Что аз же многогрешный
 
На бренных сих листах
 
Не дописах поспешно
 
Или переписах,
 
 
82
 
 
То, спереди и сзади
 
Читая во все дни,
 
Исправи правды ради,
 
Писанья ж не кляни.
 
 
83
 
 
Составил от былинок
 
Рассказ немудрый сей
 
Худый смиренный инок,
 
Раб божий Алексей.
 
 
1868
  
«Стасюлевич и Маркевич…»   * 
 
 
 
Стасюлевич и Маркевич
 
Вместе побранились;
 
Стасюлевич и Маркевич
 
Оба осрамились.
 
 
 
«Ты поляк, — гласит Маркевич, —
 
В этом я уверен!»
 
Отвечает Стасюлевич:
 
«Лжешь как сивый мерин!»
 
 
 
Говорит ему Маркевич:
 
«Судишь ты превратно!»
 
Отвечает Стасюлевич:
 
«То донос печатный!»
 
 
 
Размышляет Стасюлевич:
 
«Классицизм нам кстати ль?»
 
Говорит ему Маркевич:
 
«Стало, ты предатель!»
 
 
Октябрь (?) 1869
  
«Как-то Карп Семенович…»   * 
 
 
 
Как-то Карп Семенович
 
Сорвался с балкона,
 
И на нем суконные
 
Были панталоны.
 
 
 
Ах, в остережение
 
Дан пример нам оный:
 
Братья, без медления
 
Снимем панталоны!
 
 
22 декабря 1869
  
«Рука Алкида тяжела…»   * 
  
 
 
Рука Алкида тяжела,
 
Ужасны Стимфалидов стаи,
 
Смертельна Хирона стрела,
 
Широко лоно Пазифаи.
 
 
 
Из первых Аристогитон
 
С Гармодием на перекличке,
 
И снисходительно Платон
 
Их судит странные привычки.
 
 
 
Гомера знали средь Афин
 
Рабы и самые рабыни,
 
И каждый римский гражданин
 
Болтал свободно по-латыни.
 
 
22 декабря 1869
  
Медицинские стихотворения   * 
   
«Доктор божией коровке…»
 
 
 
Доктор божией коровке
 
Назначает рандеву,
 
Штуки столь не видел ловкой
 
С той поры, как я живу,
 
Ни во сне, ни наяву.
 
Веря докторской сноровке,
 
Затесалася в траву
 
К ночи божия коровка.
 
И, припасши булаву,
 
Врач пришел на рандеву.
 
У скалы крутой подножья
 
Притаясь, коровка божья
 
Дух не смеет перевесть,
 
За свою страшится честь.
 
 
 
Дщери нашей бабки Евы!
 
Так-то делаете все вы!
 
Издали: «Mon coeur, mon tout»  [16], —
 
А пришлось начистоту,
 
Вам и стыдно, и неловко;
 
Так и божия коровка —
 
Подняла внезапно крик:
 
«Я мала, а он велик!»
 
Но, в любви не зная шутки,
 
Врач сказал ей: «Это дудки!
 
Мне ведь дело не ново,
 
Уж пришел я, так того!»
 
 
 
Кем наставлена, не знаю,
 
К чудотворцу Николаю
 
(Как то делалося встарь)
 
Обратилась божья тварь.
 
Грянул гром. В его компанье
 
Разлилось благоуханье —
 
И домой, не бегом, вскачь,
 
Устрашась, понесся врач,
 
Приговаривая: «Ловко!
 
Ну уж божия коровка!
 
Подстрекнул меня, знать, бес!»
 
— Сколько в мире есть чудес!
 
 
Октябрь (?) 1868
  
«Навозный жук, навозный жук…»
 
 
 
Навозный жук, навозный жук,
 
Зачем, среди вечерней тени,
 
Смущает доктора твой звук?
 
Зачем дрожат его колени?
 
 
 
O врач, скажи, твоя мечта
 
Теперь какую слышит повесть?
 
Какого ропот живота
 
Тебе на ум приводит совесть?
 
 
 
Лукавый врач, лукавый врач!
 
Трепещешь ты не без причины —
 
Припомни стон, припомни плач
 
Тобой убитой Адольфины!
 
 
 
Твои уста, твой взгляд, твой нос
 
Ее жестоко обманули,
 
Когда с улыбкой ты поднес
 
Ей каломельные пилюли…
 
 
 
Свершилось! Памятен мне день —
 
Закат пылал на небе грозном —
 
С тех пор моя летает тень
 
Вокруг тебя жуком навозным…
 
 
 
Трепещет врач — навозный жук
 
Вокруг него, в вечерней тени,
 
Чертит круги — а с ним недуг,
 
И подгибаются колени…