Том 1. Стихотворения

Часть 97 из 117 Информация о книге
1857–1858 (?)
  «Святой отец, постой: тебе утру я нос…»
  Барон 
  Святой отец, постой: тебе утру я нос,
 Хотя б меня за то сослали и в Милос.
 
 
 Папа 
  Не хочешь ли, барон, ты выпрыгнуть в оконце?
 Пожалуй, подостлать велю тебе суконце!
 
 
 Барон 
  Не прыгну ни за что! Не прыгну за мильон!
 
 
 Папа 
 (в сторону) 
  Мне кажется, меня в досаду вводит он!
 
 
 Барон 
 (в сторону) 
  Придет пора — и он, не знающий, что брак,
 Румянцем от стыда покроется, как рак!
 
 
 (Уходит.) 
1866
  «В дни златые вашего царенья…»
   В дни златые вашего царенья,
 В дни, когда любящею рукой
 Вы вели младые поколенья,
 О созданья юности мирской,
 Как иначе все тогда являлось.
 . . . . . . . . . .
 И твои цветами, о Киприда,
 Украшались алтари.
 . . . . . . . . . .
 Гелиос в величии спокойном
 Колесницей правил золотой.
 . . . . . . . . . .
 Благородил вымыслом природу,
 Прижимал к груди ее поэт,
 И во всем . . . . .народу
 Божества являлся след!
 
 
Октябрь 1867
  «Желтобрюхого Гаврила…»
   Желтобрюхого Гаврила
 Обливали молоком,
 А Маланья говорила:
 «Он мне вовсе незнаком!»
 
 
9 декабря 1868
  «О, будь же мене голосист…»
   О, будь же мене голосист,
 Но боле сам с собой согласен…
 . . . . . . . . . . . . . . .
 Стяжал себе двойной венец:
 Литературный и цензурный.
 
 
Декабрь 1868
  «Ища в мужчине идеала…»
   Ища в мужчине идеала,
 Но стыд храня,
 Пиявка доктору сказала:
 «Люби меня!..»
 
 
1868 (?)
  «То древний лес. Дуб мощный своенравно…»
   То древний лес. Дуб мощный своенравно
 Над суком сук кривит в кудрях ветвей;
 Клен, сока полн, восходит к небу плавно
 И, чист, играет ношею своей.
 
 
15 декабря 1869
  «Теперь в глуши полей, поклонник мирных граций…»
   Теперь в глуши полей, поклонник мирных граций,
 В деревне дедовской под тению акаций,
 От шума удален, он любит в летний зной
 Вкушать наедине прохладу и покой,
 Степенных классиков все боле любит чтенье
 И дружеских бесед умеренные пренья,
 Прогулки к мельнице иль к полному гумну,
 Блеяние стадов, лесную тишину,
 Сокровища своей картинной галереи
 И мудрой роскоши полезные затеи,
 И . . . . . . . . . . . .
 И . . . . . . . . . . . .
 [А осенью глухой, усевшись у камина,
 Велит себе принесть он дедовские вина,
 И старый эскулап, друг дома и знаток,
 Бутылки пыльной с ним оценивает ток.]
 [Блажен . . . . . . . .
 Кто, просвещением себя не охладив,
 Умел остепенить страстей своих порыв
 И кто от оргии неистовой и шумной
 Мог впору отойти, достойный и разумный.
 Кто, верен и душе, и светлому уму,
 Идет, не торопясь, к закату своему.]
 Блажен, кто с оргии, неистовой и шумной,
 Уходит впору прочь, достойный и разумный,
 Кто, мужеством врагов упорных победив,
 Умеет торжества удерживать порыв.
 Блажен, кто каждый час готов к судьбы ударам,
 Кто в суете пустой не тратит силы даром,
 Кто, верный до конца спокойному уму,
 Идет, не торопясь, к закату своему.
 . . . . . . . . . . . .
 Так в цирке правящий квадригою возница,
 Соперников в пыли оставя за собой,
 Умеривает бег звенящей колесницы
 И вожжи коротит искусною рукой.
 И кони мощные, прощаяся с ареной,
 Обходят вкруг нее, слегка покрыты пеной.
 
 
Конец 1860-х годов
   «Честь вашего я круга…»
   Честь вашего я круга,
 Друзья, высоко чту,
 Но надо знать друг друга,
 Игра начистоту!
 
  Пора нам объясниться —
 Вам пригожусь ли я?
 Не будем же чиниться,
 Вот исповедь моя!
 . . . . . . . . . .
 И всякого, кто плачет,
 Утешить я бы рад —
 Но это ведь не значит,
 Чтоб был я демократ!
 . . . . . . . . . .
 Во всем же прочем, братцы,
 На четверть иль на треть,
 Быть может, мы сойдемся,
 Лишь надо посмотреть!
 . . . . . . . . . .
 Чтобы в суде был прав
 Лишь тот, чьи руки черны,
 Чьи ж белы — виноват,
 Нет, нет, слуга покорный!
 Нет, я не демократ!
 . . . . . . . . . .
 Чтоб вместо твердых правил
 В суде на мненья шло?
 Чтобы землею правил
 Не разум, а число?
 . . . . . . . . . .
 Чтоб каждой пьяной роже
 Я стал считаться брат?
 Нет, нет, избави боже!
 Нет, я не демократ!
 . . . . . . . . . .
 Барон остзейский ближе,
 Чем русский казнокрад.
 . . . . . . . . . .
 Vox populi — vox Dei!  [32]
 Зипун — гражданства знак.
 Да сгинут все злодеи,
 Что носят черный фрак!
 . . . . . . . . . .
 Не филантроп я тоже
 . . . . . . . . . .
 И каждый гражданин
 Имел чтоб позволенье
 Быть на руку нечист?
 Нет, нет, мое почтенье!
 Нет, я не коммунист!
 . . . . . . . . . .
 Чтоб всем в свои карманы
 Дал руки запускать?
Перейти к странице:
Предыдущая страница
Следующая страница