Том 1. Стихотворения

 <1920> 
  
Изгнание   * 
 
 
 
Темнеют, свищут сумерки в пустыне.
 
  Поля и океан…
 
Кто утолит в пустыне, на чужбине
 
  Боль крестных ран?
 
Гляжу вперед на черное распятье
 
  Среди дорог —
 
И простирает скорбные объятья
 
  Почивший бог.
 
 
 Бретань, 1920 
  
Газелла   * 
 
 
 
Холодный ветер дует с Мензалэ,
 
Огнистым морем блещет Мензалэ,
 
 
 
От двери бедной хижины моей
 
Смотрю в мираж зеркальный Мензалэ,
 
 
 
На пальмы за чертой его зыбей,
 
Туда, где с небом слито Мензалэ.
 
 
 
Ах, сколько стран неведомых за ней,
 
За пламенною гладью Мензалэ!
 
 
 
Сижу один, тоскуя, у дверей,
 
В зеркально-красном свете Мензалэ.
 
 
 <1920> 
  
«И вновь морская гладь бледна…»   * 
 
 
 
И вновь морская гладь бледна
 
Под звездным благостным сияньем,
 
И полночь теплая полна
 
Очарованием, молчаньем —
 
Как, господи, благодарить
 
Тебя за все, что в мире этом
 
Ты дал мне видеть и любить
 
В морскую ночь, под звездным светом!
 
 
 Засыпая, в ночь с 24 на 25.VIII.22 
  
«Что впереди? Счастливый долгий путь…»   * 
 
 
 
Что впереди? Счастливый долгий путь.
 
Куда-то вдаль спокойно устремляет
 
Она глаза, а молодая грудь
 
Легко и мерно дышит и чуть-чуть
 
Воротничок от шеи отделяет —
 
И чувствую я слабый аромат
 
Ее волос, дыхания — и чую
 
Былых восторгов сладостный возврат…
 
Что там, вдали? Но я гляжу, тоскуя,
 
Уж не вперед, нет, я гляжу назад.
 
 
 15. IX.22 
  
«Звезда, воспламеняющая твердь…»   * 
 
 
 
Звезда, воспламеняющая твердь,
 
Внезапно, на единое мгновенье,
 
Звезда летит, в свою не веря смерть,
 
В свое последнее паденье.
 
 
 
А ты, луна, свершаешь путь земной,
 
Теряя блеск с минуты на минуту, —
 
И мертвецом уходишь в край иной,
 
Испив по капле смертную цикуту!
 
 
 22. IX.22 
  
«Порыжели холмы. Зноем выжжены…»   * 
 
 
 
Порыжели холмы. Зноем выжжены
 
И так близки обрывы хребтов,
 
Поднебесных скалистых хребтов.
 
На стене нашей глиняной хижины
 
Уж не пахнет венок из цветов,
 
Из заветных засохших цветов.
 
Море все еще в блеске теряется,
 
Тонет в солнечной светлой пыли:
 
Что ж так горестно парус склоняется,
 
Белый парус в далекой дали?
 
 
 
Ты меня позабудешь вдали.
 
 
 3. X.26 
   
«Маргарита прокралась в светелку…»   * 
 
 
 
Маргарита прокралась в светелку,
 
Маргарита огня не зажгла,
 
Заплетая при месяце косы,
 
В сердце страшную мысль берегла.
 
Собиралась рыдать и молиться,
 
Да на миг на постель прилегла
 
И заснула. — На спящую Дьявол
 
До рассвета глядел из угла.
 
 
 
На рассвете он встал: «Маргарита,
 
Дорогое дитя, покраснел,
 
Скрылся месяц за синие горы,
 
И петух на деревне пропел, —
 
Поднимись и молись, Маргарита,
 
Ниц пади и оплачь свой удел:
 
Я недаром с такою тоскою
 
На тебя до рассвета глядел!»
 
 
 
Что ж ты, Гретхен, так неторопливо
 
Под орган вступила в двери храма?
 
Что ж, под гром органа, так невинно
 
Ты глядишь на огоньки престола,
 
А склоняешь кроткие ресницы
 
Так спокойно? Вот уж скоро полдень,
 
Солнца луч все жарче блещет в купол:
 
Скоро все замрет благоговейно,
 
 
 
Колокольчик зазвенит навстречу
 
Жениху небесному, — о Гретхен,
 
Что ж ты не бледнеешь, не рыдаешь,
 
А тиха и радостна, как ангел,
 
Неневестной Лилии подобна?
 
Бог прощает многое — ужели
 
Любящим, как ты, он все прощает?
 
 
 <1926> 
  
«Только камни, пески, да нагие холмы…»   * 
 
 
 
Только камни, пески, да нагие холмы,
 
Да сквозь тучи летящая в небе луна, —
 
Для кого эта ночь? Только ветер, да мы,
 
Да крутая и злая морская волна.
 
 
 
Но и ветер — зачем он так мечет ее?
 
И она — отчего столько ярости в ней?
 
Ты покрепче прижмись ко мне, сердце мое!
 
Ты мне собственной жизни милей и родней.
 
 
 
Я и нашей любви никогда не пойму:
 
Для чего и куда увела она прочь
 
Нас с тобой ото всех в эту буйную ночь?
 
Но господь так велел — и я верю ему.
 
 
 <1926> 
  
«Земной, чужой душе закат!..»   * 
 
 
 
Земной, чужой душе закат!
 
В зеленом небе алым дымом
 
Туманы легкие летят
 
Над молчаливым зимним Крымом.
 
 
 
Чужой, тяжелый Чатырдах!
 
Звезда мелькает золотая
 
В зеленом небе, в облаках, —
 
Кому горит она, блистая?
 
 
 
Она горит душе моей,
 
Она зовет, — я это знаю
 
С первоначальных детских дней,—
 
К иной стране, к родному краю!