Том 1. Стихотворения

 1900 
  
Последняя гроза   * 
 
 
 
Не прохладой, не покоем,
 
А истомою и зноем
 
Ночь с горячих пашен веет:
 
Хлеб во мраке ночи зреет.
 
 
 
Обступают осторожно
 
Небо тучи, и тревожно,
 
Точно жар и бред недуга,
 
Набегает ветер с юга.
 
Шелестя и торопливо
 
Волны ветра ловит нива,
 
Страстным шепотом привета
 
Провожает их, — и мнится:
 
Ночь прощается тоскливо
 
С лаской пламенного лета,
 
Разметалась и томится…
 
 
 
Блеск зарниц ей точно снится,
 
Мрак растет над ней кошмаром,
 
И когда всю степь пожаром
 
Красный сполох озаряет, —
 
В поле чей-то призрак темный,
 
Величавый и огромный,
 
На мгновенье вырастает,
 
Чьи-то очи ярко блещут,
 
Содрогаясь от усилья,
 
И раскинутые крылья
 
За плечом его трепещут.
 
 
 
Как тот блеск ее пугает!
 
Точно в страхе пробегает
 
Знойный шелест по бурьяну…
 
Быть большому урагану!
 
Уж над этим смутным шумом
 
Все слышней, как за горою
 
Дальний гром ворчит порою,
 
Как в величии угрюмом,
 
Потрясая своды неба,
 
Он проходит тяжким гулом
 
Над шумящим морем хлеба…
 
 
 
Скоро бешеным разгулом
 
В поле ветер понесется,
 
Скоро гром смелее грянет,
 
Жутким блеском даль зажжется,
 
Ночь испуганно воспрянет,
 
Ночь порывисто очнется —
 
И обильными слезами
 
Вся тоска ее прольется!
 
 
 
А наутро над полями
 
Солнце грустно улыбнется —
 
Озарит их на прощанье,
 
И на нивы, на селенья
 
Ляжет кроткое смиренье
 
Тишины и увяданья.
 
 
 1900 
  
Крещенская ночь   * 
 
 
 
Темный ельник снегами, как мехом,
 
Опушили седые морозы,
 
В блестках инея, точно в алмазах,
 
Задремали, склонившись, березы.
 
 
 
Неподвижно застыли их ветки,
 
А меж ними на снежное лоно,
 
Точно сквозь серебро кружевное,
 
Полный месяц глядит с небосклона.
 
 
 
Высоко он поднялся над лесом,
 
В ярком свете своем цепенея,
 
И причудливо стелются тени,
 
На снегу под ветвями чернея.
 
 
 
Замело чащи леса метелью, —
 
Только вьются следы и дорожки,
 
Убегая меж сосен и елок,
 
Меж березок до ветхой сторожки.
 
 
 
Убаюкала вьюга седая
 
Дикой песнею лес опустелый,
 
И заснул он, засыпанный вьюгой,
 
Весь сквозной, неподвижный и белый.
 
 
 
Спят таинственно стройные чащи,
 
Спят, одетые снегом глубоким,
 
И поляны, и луг, и овраги,
 
Где когда-то шумели потоки.
 
 
 
Тишина, — даже ветка не хрустнет!
 
А, быть может, за этим оврагом
 
Пробирается волк по сугробам
 
Осторожным и вкрадчивым шагом.
 
 
 
Тишина, — а, быть может, он близко…
 
И стою я, исполнен тревоги,
 
И гляжу напряженно на чащи,
 
На следы и кусты вдоль дороги.
 
 
 
В дальних чащах, где ветви и тени
 
В лунном свете узоры сплетают,
 
Все мне чудится что-то живое,
 
Все как будто зверьки пробегают.
 
 
 
Огонек из лесной караулки
 
Осторожно и робко мерцает,
 
Точно он притаился под лесом
 
И чего-то в тиши поджидает.
 
 
 
Бриллиантом лучистым и ярким,
 
То зеленым, то синим играя,
 
На востоке, у трона господня,
 
Тихо блещет звезда, как живая.
 
 
 
А над лесом все выше и выше
 
Всходит месяц, — и в дивном покое
 
Замирает морозная полночь
 
И хрустальное царство лесное!
 
 
 1886–1901 
   
В лесу   * 
 
 
 
Тропинкой темною лесною,
 
Где колокольчики цветут,
 
Под тенью легкой и сквозною
 
Меня кустарники ведут.
 
 
 
Здесь полусвет и запах пряный
 
Сухой листвы, а вдалеке
 
Лес расступается поляной
 
К долине мирной и реке.
 
 
 
Садится солнце, даль синеет,
 
Кукушка стонет, а река
 
Уже от запада алеет
 
И отражает облака.
 
 
 
Вокруг меня деревья стройно
 
Уходят к ясной вышине,
 
И сердце радостью спокойной
 
Полно в вечерней тишине.
 
 
 
Пора и горе, и ненастье,
 
И зиму темную забыть,—
 
Одно есть только в мире счастье —
 
Весь божий свет душой любить!
 
 
 <1901> 
  
Утро   * 
 
 
 
Светит в горы небо голубое,
 
Молодое утро сходит с гор.
 
Далеко внизу — кайма прибоя,
 
А за ней — сияющий простор.
 
 
 
С высоты к востоку смотрят горы,
 
Где за нежно-млечной синевой
 
Тают в море белые узоры
 
Отдаленной цепи снеговой.
 
 
 
И в дали, таинственной и зыбкой,
 
Из-за гор восходит солнца свет —
 
Точно горы светлою улыбкой
 
Отвечают братьям на привет.