Изгой (СИ)
* * *— Уже видел? — спросил он, показывая мне номер «Ново-Николаевского глашатая».
— Нет, а что там? — ответил я вопросом на вопрос, и жестом пригласил приятеля в номер.
— Про тебя пишут, — помрачнел он, кинул газету на журнальный стол и устроился в кресле.
Я бросил взгляд на лицевой разворот, прочитал заголовки и вполголоса выругался. Вся первая страница, так или иначе, касалась меня. И новости не обрадовали.
Трагические происшествия продолжают преследовать древний род
Младшая графиня Александра Перовская, урождённая Смолокурова, погибла в ужасной автокатастрофе в Санкт-Петербурге. Семейный лимузин, в котором она ехала в загородное имение вместе с детьми, столкнулся на Измайловском мосту с фургоном доставки. В результате чего оба автомобиля пробили ограждение и рухнули в Фонтанку. Спасти никого не удалось.
«Сестра и племянники. И в этом мире погибли из-за меня, — скрежетнул я зубами и почувствовал, как внутри разгорается ярость. — Детей Несвицкому не прощу».
В том, что аварию подстроил именно он, я не сомневался ни разу. Не бывает таких совпадений. И следующая статья подтверждала это предположение.
Неизбывное горе
Константин Георгиевич Смолокуров — младший брат Александра Георгиевича Смолокурова не выдержал ударов судьбы и удалился в монастырь, чтобы там молиться за упокой усопших родственников. Перед этим он, как единственный представитель фамилии, избавил от вассальной присяги подчинённые рода, отказался от статуса Хранителя Малых Регалий и отдал право назначения преемника на усмотрение Совета Высших Родов. Заседание Суда чистой крови состоялось незамедлительно и, за отсутствием младшего графа Михаила Александровича, временным исполняющим обязанности был назначен князь Кирилл Алексеевич Несвицкий.
Князь принял присягу и обязался свято чтить кодекс хранителей царских регалий, до окончательного решения Суда. Кое состоится в присутствии младшего графа Смолокурова или по признанию последнего недееспособным либо окончательно умершим.
«Всё-таки пролез, тварь».
Формулировочка «по признанию окончательно умершим» напрягала. Вот рупь за сто, Несвицкий из шкуры вон вылезет, чтобы это устроить. Единственное, что радовало, хранить ему пока было нечего. Это я понял из третьей статьи.
Пропавший наследник
Младшего графа Михаила Александровича Смолокурова продолжают разыскивать, теперь и для того, чтобы выяснить судьбу Малых Царских Регалий, которые исчезли после трагической кончины прежнего Хранителя.
Не исключено, что символы монаршей власти погибли в пожаре, но неизвестный источник сообщил, что к пропаже причастен Михаил Смолокуров. Якобы он специально укрыл регалии и теперь готовит их к передаче Германскому Кайзеру.
Версия проверяется компетентными службами.
За информацию о местонахождении младшего графа Смолокурова назначена награда в 20 000 рублей. Граждане могут обратиться в ближайший полицейский околоток по месту жительства. Выплаты будут осуществляться после проверки предоставленной информации…
— Чёрт драный, чтоб у тебя хрен на лбу вырос, — выматерился я в голос, прервав чтение. — Анонимный источник, ага! Скотина, снова подставил! Регалии я передаю фрицам… Ещё бы знать, как они выглядят!
Но дальше было ещё интереснее.
Поскольку наследник Рода Смолокуровых в настоящий момент состоит под следствием, всё движимое и недвижимое имущество рода Смолокуровых временно передано в ведение императорской канцелярии. В ближайшее время будет назначен внешний управляющий, сроком на один год и шесть месяцев. Если по истечению данного срока не появится законный наследник, имущество рода Смолокуровых будет распродано с молотка, в пользу императорского казначейства.
— За-ши-бись! — по слогам проговорил я,и на нервяках спросил Менделеева, автоматом врубая «Эмоциональный окрас»: — Разбогатеть на двадцатку не хочешь?
— Мишель, ты дурак? — немедля отреагировал он.
Дар Интуита показал искреннее негодование с примесью дружеского беспокойства, и мне стало стыдно.
— Извини, погорячился, — пробормотал я, не объясняя за что.
Дмитрий понимающе кивнул. Погорячишься тут с такими новостями. Несвицкий атаковал по всем фронтам и, похоже, не остановится, пока меня не признают «окончательно умершим». А я даже ответить нормально не могу. Я же теперь не только изгой. Ещё убийца и практически изменник Родины.
«Мда, ёкарный бабай, ситуация».
Но, кроме ругани, противопоставить пока было нечего.
— И что теперь делать? — спросил Менделеев.
— Да то же, что запланировали, — процедил я сквозь зубы. — Богатеть и возвращать титул. В твоём случае — получать. А дальше посмотрим.
На самом деле я бодрился сам и бодрил друга. Перспективы были туманными.
* * *Постепенно эмоции улеглись, и путешествие продолжилось в уже привычном режиме. Встречи с девушками во время завтраков, обедов и ужинов. Редкие прогулки с Катрин или в полной компании, иногда даже с Анной. Медитация у себя в номере, моральная подготовка к жизни в Диких Землях и систематизация полученных данных.
Древо Даров оставалось в той же поре, да оно и понятно — для дальнейшего развития суб-способностей нужна была практика, причём боевая. Так что медитировал я больше для того, чтобы послушать мелкого.
Мишенька так и продолжал талдычить формулы и уже практически замкнул контур магических каналов. Я приобрёл знания о трёх десятках заклинаний, но понятия не имел о каких именно. На всякий случай я их заучил наизусть, но что и когда применять, по-прежнему не догадывался.
Так прошли сутки, вторые. Утро последнего дня я встретил на капитанском мостике.
Так сложилось, что Лебедев Павел пригласил Катрин, та пригласила меня, а он не смог отказать. Поэтому мы вдвоём с фиолетовой рыжей стояли у задней стеночки, чтобы никому не мешать и сквозь панорамное стекло наблюдали, как краснеют облака на востоке.
Почему вдвоём? Потому что Лебедев вынужденно нас оставил, наказав вести себя тихо — он сейчас выполнял функции навигатора. Капитан лично стоял у штурвала. Вахтенные офицеры занимали свои места.
* * *Судя по расписанию, до Хабаровска лететь ещё минимум часа полтора, но экипаж уже готовился к приземлению. Какое-то время мы наслаждались видами, слаженной работой команды и почтисобрались уходить, когда свсё сломал очередной закон Мёрфи.
Радист дальней связи стянул наушник с одного уха и обернувшись к капитану, проговорил:
— Причальная «Новая» прислала штормовое предупреждение. Приближается грозовой фронт третьего класса опасности.
Я покрутил головой и тут же его нашёл.
Пока ещё далеко и сильно левее, белые, пушистые облака на глазах превращались в тяжёлую, свинцовую хмарь. Грозная тьма сгущалась, захватывала пространство и приближалась со скоростью скаковой лошади, подстёгивая себя вспышками молний.
— Ветер северо-западный. Пятнадцать в секунду. Усиливается. Порывы до двадцати, — доложил метеопост.
— Угловое отклонение от курса три градуса, — откликнулся Лебедев, всмотревшись в показания навигационных приборов и сделав отметку в полётном планшете. — Поправка. Пять градусов. Юго-восток.
— Корректирую, — капитан довернул штурвал влево и приказал: — Моторный. Увеличить мощность на треть. Снижение по малой глиссаде до семи тысяч.
— Моторный, увеличить мощность на треть, — продублировал команду вахтенный, отвечающий за внутреннюю связь.
— Принял. Увеличить мощность на треть, — прохрипело в динамике.
— Снижение до семи тысяч. Градус два с половиной, — отозвался офицер у рулей высоты и, подав рычаги от себя, начал проговаривать голосом цифры альтиметра: — семь девятьсот пятьдесят… Семь девятьсот… Семь восемьсот пятьдесят…
— Ветер семнадцать в секунду. Порывы до двадцати трёх.
— Отклонение от курса семь градусов. Юго-восток.