Мы воплотим богов
Чья-то рука ухватила меня за плечо и повлекла к помосту под ворчание на чилтейском. Секретарь Аурус что-то рявкнул, и меня отпустили. Коммандер Легус отступил, издевательски поклонившись секретарю. Я не могла поблагодарить Ауруса, не могла думать. С колотящимся сердцем я поднялась на помост рядом с Лео, приветствовавшим меня улыбкой, которая вызывала почти такое же содрогание, как и прикосновение коммандера Легуса.
–Давай наконец покончим с этим, Дишива,– произнес Лео.– Прекратим играть в эту игру.
–Игру, начатую тобой,– ответила я.
Кажется, так много времени прошло с тех пор, когда мы играли противоположные роли, когда Лео сделал меня Защитницей в наказание за то, что не уничтожила лагерь дезертиров. Я лишилась всех связей с левантийцами, но, даже брошенная на произвол судьбы, еще раз попыталась повести их в новое будущее. И вот я снова здесь.
–Итак, ты помнишь слова?– спросил Лео.
–Думаю, да.
–Хорошо. Давай с этим покончим.
Он встал на колени передо мной, как когда-то я перед ним, и я медленно выдохнула, успокаивая стучащее сердце. Со всех сторон маленькой площади за происходящим приглядывали из-под кисианских шлемов солдаты Чилтея, а за ними, в свою очередь, наблюдали шепчущиеся горожане. Напряженность была сродни ожиданию в засаде, когда не вздохнуть.
–Я…– Я поперхнулась, с трудом справившись со странным звучанием чилтейских слов.– Я призываю благословение Единственного истинного Бога.– Я прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на словах, а не наблюдателях, и не думать о том, что случится, когда закончу. Если все пойдет не по плану, свобода Ауруса может стоить мне жизни.– Путь хранит бог этого воина, посвящающего служению и тело, и душу. И пусть воин защищает бога и его верных слуг в бренной жизни.
Я перевела дух. Зрители совершенно затихли, отчего топот приближающихся шагов стал еще громче.
–Лорд Лео Виллиус,– продолжила я, торопясь закончить речь.– Клянешься ли ты своей жизнью и честью защищать и хранить веру в Единственного истинного Бога?
Лео склонил голову.
–Клянусь своей жизнью и честью защищать и хранить веру в Единственного истинного Бога.
–Тогда, как ее святейшество иеромонах Чилтея, я принимаю твою клятву от имени Единственного истинного Бога. Для меня это большая честь. Пусть родные гордятся твоим служением. Встань, Защитник.
Нарастающий с каждым словом грохот шагов вынудил меня чуть ли не выкрикивать окончание речи. Кисианские солдаты, на этот раз настоящие, растекались по улице и заполняли площадь, во главе шел высокий человек в алом императорском одеянии.
–Ваше величество!– вскричал Лео, поднимаясь на ноги и приветственно раскинув руки.
Смысл остальных его слов остался мне непонятен, но они вызвали замешательство в рядах приближающихся солдат. Из одной группы наблюдателей-горожан выступил человек и с вызовом что-то прокричал. К нему присоединился еще один, в нарастающей суматохе солдаты Лео обнажили мечи, но, не зная, на кого их обратить в первую очередь, сомкнулись для защиты Лео, яростно глядя на потенциальных противников.
Все как будто разом заголосили, и среди усиливающегося хаоса Кассандра пнула ближайшего солдата по голени, выхватила из-за пояса другого короткий клинок и вонзила ему в живот. Все солдаты обернулись к ней. Лео возмущенно завопил на грани паники, спрыгнул с узкого помоста и поспешил к месту столкновения, а я последовала за ним.
–Лео!– крикнула я.– Ты обязан вытащить нас отсюда сейчас же, пока император не взял дворец!
Лео обернулся, в его глазах стоял смех.
–Ох, Дишива, тебе следовало бы знать. Никому, кроме левантийцев, дела нет до какой-то дурацкой чести.– Впиваясь пальцами в кожу, он вцепился в мое запястье и склонился ко мне.– Ты мой лжесвященник, и я больше не допущу неудачи. Слишком долго я дожидался своей судьбы. Коммандер Легус! Проводите ее святейшество во дворец.
Лео зашагал прочь, выкрикивая приказы и не обращая внимания на свары вокруг. Рука Легуса, сжимавшая мне запястье, сомкнулась в кольцо, когда я попыталась вырваться.
–Ваше святейшество,– ухмыльнувшись, произнес он, обжигая меня дыханием.
Остальные слова для меня ничего не значили, но даже если бы я его понимала, в моих ушах звенели воспоминания, смешанные с криками, и я не могла сдвинуться с места.
–Коммандер!
Легус обернулся, и кулак с приятным громким хрустом врезался ему в челюсть. Отшатнувшись, Легус выпустил мою руку, и вместо него я увидела перед собой Ауруса.
–Дишива! Уходи!– Он толкнул меня в плечо.– Выбирайся отсюда. Беги!
–Но как же…
–Просто беги! Мы уйдем другой дорогой, отвлечем их!
Он подтолкнул меня в спину, и я, пошатнувшись, невольно подалась вперед, чтобы не упасть ничком. Колено подогнулось, но мне удалось устоять на ногах и двигаться дальше, хотя все вокруг расплывалось. На меня волной обрушились крики и лязг клинков, я бежала, не разбирая дороги, не имея никаких планов, кроме отчаяния, и одежда хлестала меня по ногам.
Ближе к краю площади хаос немного рассеялся, я уже слышала собственные шаги и рискнула оглянуться. Облаченный в алое император, кажется, овладел ситуацией, но секретаря Ауруса видно не было. Мой побег, похоже, заметил лишь один чилтеец – коммандер Легус. У него из носа лилась кровь, но он меня догонял.
Грудь пронзила паника, и я бросилась бежать, а колени подгибались при каждом шаге. Я не дамся ему, не переживу это заново. После столь упорной борьбы не должно все так кончиться. Я же левантийка. Клинок Яровенов. Я должна была погибнуть в бою, но бежала со всех ног, слабея от страха.
С края площади я выскочила на улицу, обогнула пару солдат, возившихся с раненым, рядом с ними на булыжниках лежали еще двое, мертвые. Первый, кажется, умер, даже не вытащив оружия, но другой погиб как настоящий воин, с клинком в руке, и при виде окровавленной рукояти я внезапно остановилась как вкопанная. Нет. Я больше не побегу. Не стану скрываться, не позволю этому червяку решать, кто я и как должна умереть. Схватив меч убитого, я обернулась на шаги за спиной.
Увидев, что я стою рядом с ранеными, коммандер Легус сбавил темп. Мне казалось, я всё сделала правильно, но, когда он приблизился мягким шагом хищника, от уверенности остались только сомнения. Рукоять нелевантийского клинка непривычно лежала в руке, и у меня не было ни доспехов, ни поддержки – ничего, кроме меня самой. Раньше этого было бы более чем достаточно, и от этой мысли во мне вспыхнул гнев. Я стянула маску.
–Ты считаешь, что лучше меня,– взревела я, не заботясь о том, что он не поймет моих слов. Они были предназначены не ему.– Тогда я была в цепях и изнурена голодом, но сейчас на мне цепей нет.
Никаких цепей, помимо тех, что сжимали мне грудь, пока я стояла на месте, а он приближался, твердо и с ухмылкой, легко и уверенно держа сильной рукой клинок. Эта сильная рука когда-то сжимала мне горло, и ему было безразлично, дышу ли я, пока оставалась в его власти.