Лорды Белого замка
– Почему глупости? Теобальд Уолтер уж точно не станет вырезать тебе печенку.
– Ты разве не знаешь, что двор – это один сплошной клубок сплетен. Досужие языки мигом примутся болтать и придумают такое, чего и в помине не было.
– А ты стареешь, братец, – грустно покачал головой Уильям, – если боишься обратиться к прекрасной даме с самой невинной просьбой. Да если хочешь знать, на самом деле женщины лишь этого от нас и ждут.
– Но только не Мод Уолтер, – мрачно парировал Фульк.
Пока они говорили, к ним подъехал Теобальд Уолтер. Его конь был украшен цветами короля, красным и золотым, да и на самом всаднике красовалось сюрко тех же цветов – знак того, что он человек Ричарда.
– Вот так приятная встреча! – радостно приветствовал он братьев. – Полагаю, вы уже уплатили взнос?
Осанка лорда Уолтера была непринужденной, а в глазах блестели веселые искорки. Отчасти этими переменами он был обязан юной жене, рядом с которой чувствовал себя более молодым и задорным. Но главная причина состояла в том, что Теобальду удалось сохранить за собой земли, хотя он и делил свою верность между двумя монархами. В отличие от Иоанна, Ричард не помнил обид. Он простил всех хранителей замков своего младшего брата, а некоторым его сторонникам даже даровал дополнительные привилегии. Таким образом, Теобальда (не без небольшого вмешательства Хьюберта, который являлся одновременно юстициарием и архиепископом Кентерберийским) утвердили во владении всеми его землями. Кроме того, ему была пожалована должность сборщика взносов в казну со всех турниров, которые проводились в Англии, включая и этот.
– Разумеется, уплатили, – сказал Фульк, – но мы надеемся с лихвой возместить расходы.
– Не сомневаюсь, что так оно и будет, да и публика у вас благодарная. – Улыбнувшись, Уолтер обвел рукой ложи и продолжил потеплевшим от нежности голосом: – Мод нынче впервые на турнире, и она в таком восторге, что и не передать. – Он снова посмотрел на братьев. – Поскольку я лицо официальное, то сегодня сражаться не буду. И, Фульк, прошу тебя как друга нести на этом турнире знак благоволения Мод. Я знаю, ты искусный воин и не посрамишь честь моей супруги. – Фульк собирался было отказаться и уже открыл рот, но Теобальд опередил его и, подняв руку, заявил: – Я знаю о недоразумении, которое возникло тогда между вами в Ланкастере, но пора уже про него забыть. Это была ерунда, не стоит делать из мухи слона.
Спиной чувствуя раздирающее Уильяма любопытство, Фульк смущенно кашлянул.
– Боюсь, если у меня на копье будет лента Мод, некоторые люди могут это неправильно истолковать, – сказал он.
Но Теобальда подобное замечание, кажется, лишь развеселило.
– Если я буду присутствовать, когда моя жена удостоит тебя этой почести, то никто не усмотрит в этом ничего неприличного. Кроме того, чем скорее Мод вручит знак благосклонности тебе, тем меньше ей станут докучать другие, не столь благородные мужчины.
Фульк неловко пожал плечами:
– Мне кажется, ваша супруга не слишком высокого мне ния о моем благородстве.
– Я уверил ее в обратном. То, что случилось в Ланкастере, прискорбно, но всем нам временами присущи слабости. Ну что, договорились?
Загнанный в угол, Фульк только и мог, что кивнуть и любезно согласиться.
– А что такое случилось в Ланкастере? – улучив минутку, поинтересовался Уильям, пока они с Фульком и Теобальдом рысью ехали к ложам.
– Ничего такого, что должно тебя занимать, – с раздражением отрезал Фульк.
– Да ладно, расскажи! Мне-то за мои грехи всегда попадает, – сказал Уильям и подъехал поближе. – Ну, признавайся, в чем состояло твое прегрешение?
– Если тебе так не терпится узнать, – сухо произнес Фульк, – то я, находясь под гостеприимным кровом новобрачных, переспал со шлюхой из свиты Иоанна. Ты доволен?
– Я потрясен, – ответил Уильям.
Они подъехали к ложам и встали лицом к прибывающей публике. Теобальд поманил к себе Мод, и та с порозовевшими щеками поднялась и спустилась к мужчинам. Служанка следовала за ней в нескольких шагах.
– Милорд? – По тому, как она взглянула на Теобальда, Фульк понял, что между ней и мужем установилась искренняя и глубокая привязанность.
– Полагаю, ты помнишь Фулька Фицуорина? – спросил Уолтер. – А это его брат Уильям.
Румянец Мод стал ярче, и на его фоне глаза ее приобрели цвет морской воды на мелководье.
– Конечно помню.
Голос ее звучал ровно, но Фульк ясно почувствовал, что именно Мод о нем думает. Уильяма она вежливо поприветствовала, а тот в ответ учтиво поклонился в седле.
– Фульк Фицуорин снискал себе широкое признание на ристалищах, – сказал жене Теобальд. – Я попросил его идти сегодня на бой, украсив копье знаком твоей благосклонности. И Фульк любезно согласился.
Румянец на щеках Мод погас.
– А это обязательно? – встревоженно спросила она.
Фульк видел, что и она тоже загнана в угол. Теобальд явно хотел, чтобы его жена и бывший оруженосец, а ныне друг оставались в хороших отношениях. А вот что думают об этом они сами, лорда Уолтера, похоже, нисколько не волновало.
– Ну же, моя дорогая жена, – произнес он с легким нажимом, – улыбнись ради меня и вручи Фульку ленту.
Мод закусила губу. Фульк невольно вспомнил, как упрямо стояла она когда-то, изо всех сил прижимая к груди похищенный у мальчишек мячик, и не сдавалась, потому что считала происходящее несправедливым.
– Если вы не хотите, миледи, то это вовсе не обязательно, – поспешно сказал Фульк. – Я нисколько не обижусь.
– Нет, что вы… я вовсе не против.
Мод запустила руки в волосы и нащупала одну из зеленых шелковых лент. Видя ее взгляд, устремленный на мужа, Фульк понял, что она повинуется лишь потому, что тот ее попросил.
Фульк опустил копье, и Мод Уолтер молча повязала зеленую ленту на древко его копья. Две запутавшиеся в шелке золотистые волосинки сверкнули на солнце.
– Желаю вам удачи, – произнесла она без всякого выражения.
– Я не посрамлю вашу честь, леди Уолтер, – ответил Фульк тем же тоном, отсалютовал ей копьем, натянул поводья и ускакал.
– Ну и ну! – воскликнул последовавший за братом Уильям. – Воздух между вами двоими раскалился так, что по сравнению с ним ад показался бы ледником.
– Прекрати, Уилл! – резко оборвал его Фульк.
– Похоже, она тебя недолюбливает, да?
– Я сказал, прекрати! – рявкнул Фульк и так яростно пришпорил Огонька, что отставшего Уильяма, усмехающегося, но озадаченного, окатило волной пыли.
Мод уселась обратно на скамью и прижала ладони к пылающим щекам. Отвратительно. Ей хотелось убежать и спрятаться или, наоборот, дать Фицуорину пощечину, чтобы сбить с его лица это невыносимое выражение ледяной вежливости. Он совершенно не горел желанием выступать под ее лентой, да и она меньше всего хотела вручить знак своей благосклонности этому типу.
Сперва Мод вознамерилась изо всех сил не обращать внимания на его присутствие на ристалище, но через некоторое время исконно женское любопытство взяло верх над решительными намерениями. Она вдруг обнаружила, что следит за успехами Фулька Фицуорина. Надо отдать юноше должное, в седле он смотрелся безупречно. Каждое движение Фицуорина было уверенным и, казалось, давалось ему без усилий, хотя Мод, немало наблюдавшая за Теобальдом, прекрасно знала, что подобное искусство, даже при наличии таланта, достигается долгими часами практики. Мод видела атлетическое тело Фулька в минуты отдыха, она видела его полуодетым, рядом с известной девицей легкого поведения. А теперь наблюдала, как каждый мускул Фицуорина играет во время боя, и чувствовала беспокойный трепет где-то в области живота. Твердая рука, в которой так и мелькал клинок, верный глаз, удивительная слаженность движений – была во всем этом какая-то красота, мужская грация и мощь. Вздрагивая, Мод смотрела, как его копье наносит удар и с безошибочной точностью сбрасывает противника с лошади, а на древке копья развевается шелковый штандарт и дрожит ее зеленая лента. Мод видела, как Фульк проводил один бой за другим, заставляя противника сражаться на условиях, которые диктовал ему сам. Снова и снова доблестный рыцарь прославлял имя Мод, и невольное восхищение нарастало в ее груди, пока сердце окончательно не наполнилось предательской гордостью. Мод подалась вперед, желая смотреть на Фулька еще и еще.