Отдай туфлю, Золушка!

—То есть, Марион ещё норм?— нервно хихикнула я.— Ну, относительно воспитания…
В первый раз из дома принц сбежал из дома в шестнадцать. И махнул в соседнюю Эрталию.
—Почему туда?
—А у него там друг. Тоже принц-шалопай, Бертран.
—Ясно. Ну, с другом веселей дорога, конечно. А потом?
—Потом принц Бертран куда-то исчез, король Анри погиб, и королевой стала Белоснежка. Ну и Марион вернулся домой.
—И как отец воспринял возвращение блудного сына?
—В темницу бросил, конечно. Но потом, понимаешь, война… А Марион, хоть и бездельник легкомысленный, но на войне умудрился хорошо себя проявить.
—Ясно,— тяжело прошептала я, уронила голову на руки и уснула.
И всю ночь (а вернее до полудня) мне снился большой рыжий кот, который тёрся об меня и мурлыкал, пружиня хвостом и словно пытаясь разбудить. Бред какой-то.
Кара сдержала слово: когда я проснулась, мне вручили второй мальчишеский комплект одежды и две пары обуви. А ещё у неё дома оказался душ, что меня ужасно обрадовало. Это, конечно, был не тот душ, к которому я привыкла (или который я придумала), а просто бак с кранами. Слуги наполняли бак холодной водой, подогревали, и пожалуйста: мойся — не хочу. И всё же это был душ.
—Можно к тебе приходить купаться?— шутливо спросила я, ероша полотенцем волосы.
—Приходи,— рассмеялась Кара.
—А сестру можно привести?
Фея пожала плечами:
—Если она такая же приятная, как ты, то приводи.
«Куда как приятней»,— подумала я. Может, если Золушку познакомить с настоящей феей, то всё и наладится? И дальше пойдёт как в сказке? Хотя сегодня королевская семейка мне не нравилась уже полным составом.
Домой меня докатили в экипаже. Кара дала торжественное слово, что не расскажет Мариону ни обо мне, ни о Золушке, ни о том, где мы живём.
Когда я уже выходила из кареты, внезапно услышала громкие вопли, доносящиеся из дому. Мужские вопли. А вернее — крики и ругань пьяного в стельку мужчины. И это явно был не принц Марион. Я бегом взбежала по ступенькам и распахнула дверь настежь.
    
Глава 9 
 Папочка
Не помня себя, я ворвалась в холл, затем пробежала коридор и очутилась в матушкином кабинете. Маменька, вся трясясь, вжималась в стену, а над ней нависало нечто огромное, встрёпанное, криво-косо одетое и размахивало ручищами.
—Это почему ещё у нас нет пива?— вопило оно.— Бель, какого дьявола⁈
—Гастон, тише. Девочек напугаешь…
—И пусть, раз эти клуши не могут позаботиться об отце! Пусть просыпаются и живо сгоняют за пивком. Разве я много прошу?
—Никто не продаст им пива для тебя!
Он аж замер. Я тоже застыла в дверях, пытаясь осмыслить увиденное.
—Это ещё почему?— спросил верзила недоверчиво.
—Потому что никто им больше не поверит в долг,— прошипела маменька и двинулась на нахала, растопырив пальчики-сардельки.— Потому что ты, дорогой муженёк, спустил на выпивку и кости все деньги и теперь мы должны всему городу.
Гастон опомнился, схватил жену за горло и прорычал:
—Ты живёшь в моём доме на всём готовом и не можешь проследить за такой мелочью? Куда девались деньги, Бель, а⁈ Ты всё потратила на своих дочурок? Тварь!
Он отшвырнул её, и маменька ударилась спиной о стену. Обожгла его ненавидящим взглядом.
—Мои дочери живут не за твой счёт, Гастон. У них есть наследство от их отца. И у меня было наследство. Но ты всё спустил!
—Имею право!— заорал пьянчуга и швырнул в неё пресс-папье. Маменька увернулась.— Ты — моя жена! Всё, что принадлежит тебе — моё. Где деньги, Бель⁈ Я что на тебе ради твоих глазок женился⁈
—Поищи в кабаке. Может найдёшь.
—Мне плевать где ты их достанешь. Я хочу пива!
—Заработай.
—Вот ты иди и заработай. Я муж, я — глава. А ты должна меня с-слушаться!
Маменька выдохлась. Посмотрела на недомужа усталым, потухшим взглядом.
—И как я тебе их заработаю? Велишь пойти подёнщицей? Или может вместо тебя по лесу ходить и нарушителей в темницу таскать? Так я не справлюсь! Женщина я, если ты не заметил…
—Мне плевать как. Хоть на улицах торгуй собой. Я пива хочу!
—Капец,— выдохнула я.— Ты, удило, ты знаешь на что ты собственную дочь обрёк? Я так понимаю, её приданое ты благополучно пропил, чмо?
Он медленно обернулся ко мне. Мигнул, не узнавая.
—Красо-о-отка,— протянул, тошнотворно улыбаясь,— откуда здесь такая краля? За пивом сгоняешь?
—Ага. Шнурки поглажу и сразу побегу.
—Ты до ручки допился?— возмутилась маменька.— Свою падчерицу не узнал? Дрэз, уйди.
—Дрэ-эз,— протянул мой… получается, отчим? Вот же сюрприз!— А была совсем малышкой… Утю-тю… сгоняй за пивом, будь хорошей девочкой!
«Марион, видимо, превратится со временем в такого же упыря»,— вдруг подумала я. Упёрла руки в боки и выразительно приподняла бровь.
—Деньги дай, папаня, сгоняю. Прям мухой метнусь.
—Бель, деньги дай,— Гастон чуть повернул голову в сторону матери.
И, пользуясь тем, что он отвлёкся, я напала первой. Потому что весовое преимущество было не на моей стороне. Подпрыгнула и ударила лбом в переносицу. Нырнула под руку. Мужик взвыл и ринулся туда, где секунду назад видел меня. Я, как учил папа, придала ему ускорение, а затем приложила по затылку чем-то тяжёлым, что под руку попалось. Оно разбилось. Мужик рухнул.
—Дрэз,— шокированно прошептала маменька, подошла и встала рядом,— ты убила его эрталийской вазой?
—Извини.
—Ничего… она мне всё равно никогда не нравилась. Но это был подарок на свадьбу, выкинуть вроде жалко…
Маменька присела рядом с мужем, положила руку ему на шею, там, где должен был биться пульс. Волосы на затылке Гастона потемнели от выступившей крови.
—Лопату нести?— деловито уточнила я.
Она обернулась. И я вдруг подумала, что если согнать весь этот жир, то под ним обнаружится красивая, в общем-то, женщина.
—Он жив, слава Богу. Надо лекаря позвать.
—Может, добить?
Маменька нервно хихикнула. Потом нахмурилась:
—Что за глупости, Дрэз? Скажи Золушке, пусть сбегает к мэтру Хансу. Не хватает только в руки палача попасть из-за этого пьянчужки.
—Сама сбегаю. Только я забыла куда.
—Ты и не можешь помнить. Ты у лекаря никогда не была. Твоя правда: Золушке лучше об этом не знать. Жёлтый дом на Каштановой улице.
—А Каштановая улица?..