Заигрывающие батареи (СИ)
- И зачем нам эти лесозаготовки? - недовольно бурчал под нос старлей, таская вместе с несколькими артиллеристами срубленные деревца, довольно увесистые и неудобные в переноске. Не исполнить приказ своего нового комбата он не мог, зато мог фрондировать втихомолку, показывая свое несогласие. Впрямую возражать капитану Афанасьеву, лучшему истребителю танков в полку, он не стал, и из уважения и из любопытства, но самому себе мог показать свой собственный подход к вопросу. Было непонятно - зачем сводной батарее, насчитывающей всего три пушки - такие дерева. Нет, так-то насчет маскировки и сам Бондарь был в курсе, возили с собой пушкари и ветки и молоденькие деревья метра по три, но чтоб вот такие таскать - пятиметровые да с ветками - раньше не приходилось. Это уже были скорее бревна для ремонта дорог и мостов, но зачем тогда ветки? Причем специально комбат уточнил - зря не ломать, листву не стрясать, чем натуральнее смотрятся - тем лучше. И желательно - чтоб попышнее.
Успел в самый раз. Позицию для перекрывания не только дороги, но и в целом направления, матерый Афанасьев выбрал как всегда очень толково, только вот если по дороге немцы попрут - больно близко, увидят ведь, сволочи, даже если и замаскировать как положено.
Немецкий танковый клин воткнулся в советскую оборону - словно слоновий бивень в груду щебня - при том крошась немилосердно, но и щебень круша по пути. ИПТАП теперь после всех потерь выглядел откровенно жалко, всего 6 пушек, при том полностью исправные три получил Афанасьев, выбрав себе расчеты. Бондарь был горд, что его тоже капитан забрал себе, это льстило, но и пугало. Рисковый был комбат, хотя и везучий. И везло ему уже долго, что наводило на мысль, что рискует он с умом. Хотя реально вышло, что сейчас старлей командует не взводом, а одним орудием, все же было приятно - что вот, выделили из кучи других и пушку доверили, хоть и со сборным расчетом.
Только непонятно - деревья-то зачем?
Совсем удивился, когда обнаружил, что в выкопанных орудийных двориках уже и ямы подготовлены для того, чтобы дерева эти свежие воткнуть совсем несуразно - прямо промежду станин. Так и стрелять-то не получится, мешать будут эти украшения. Не понял идеи. Тихонько спросил единственного из своего взвода, попавшего на эту батарею - шебутного наводчика Васю.
- Сам не пойму - так же шепотком ответил подчиненный и успел еще добавить, что всему причиной заряжающий Лупов из третьей батареи. Но тот и сам сказать не может - что после разговора с ним Афанасьев решил, чем это командира осенило. Тем временем деревья поставили торчком, дополнили маскировку пушек ветками и, когда уточняя ориентиры и сектора обстрелов, командирский состав отошел немного в сторону - сам удивился. Смотрелась артпозиция очень необычно. Попробовали несколько раз - выдергиваются дерева мигом.
- Сообразили, что к чему? - спросил не без подначки капитан своих офицеров.
- Не может такого быть, чтоб в маленькой рощице так пушки стояли - догадался Бондарь.
- Вот! - кивнул Афанасьев.
- Главное, чтобы немцы так же подумали - буркнул второй комвзвода, хмурый и нелюдимый, но в любой заварухе спокойный и никогда не терявший самообладания. Возможно, характер у него испортился после того, как лицо перепахал жуткий шрам, отчего видок был диковатый у этого лейтенанта без одного уха и с перекошенным носом, с перекоряченными губами.
- Надо постараться, чтоб поверили. Еще рассчитываю, что командиры танков целеуказание дают по хорошо видимым ориентирам. И поневоле обалдеют, если эти ориентиры вдруг исчезнут. Так что пару выстрелов они нам сделать дадут как обычно - и я надеюсь, что после этого исчезновение привязки даст нам еще пару. Это дорогого стоит.
Командиры взводов переглянулись. Было практически законом - открывшее по танкам огонь орудие обнаруживается быстро - после первого же выстрела, после второго танк уже нащупывает пушку и открывает огонь на поражение. И тут артиллеристам приходится солоно, танку важно влепить снаряды приблизительно рядом - и расчет начнет валять взрывной волной, сечь осколками и накрывать пылью и дымом. А пушкари должны не просто попасть в едущий танк, просто попасть - толку нет, надо влепить болванку в уязвимое место, просадив толстенную стальную броню и там, внутри что-то важное повредив. И тут все шансы - у танка, как ни крути. Ему - проще.
Теперь, если Афанасьев правильно все рассчитал - получается так, что немцы должны обалдеть от стрельбы из неожиданного места, от внезапного изменения ландшафта и все это повышает шансы пушкарей в неравной этой драке.
То, что своих рядом нет было уже привычно. ИПТАП прикрывал места прорывов. К счастью, подготовиться успели и даже время осталось на "перевести дух". Торчащее на огневой дерево мешало, но четыре снаряда положили рядом, чтобы не включать всю цепочку расчета. Их успели бы отработать и не обращая внимания на дерево. Роли были расписаны. Оставалось ждать. Афанасьев любил такие задачи, которые позволяли ему самостоятельно решать - что и как делать. Вот стоять на определенной позиции - стоять то есть насмерть - не любил. Натура у него была охотничья. И - как ни странно - потери были меньше, хотя рисковал все время. До того, как пришлось изображать батарею на позиции, сам Бондарь это не вполне понимал, считая Афанасьева азартным игроком.
Сейчас же наоборот, просек простую вроде вещь - кто навязывает врагу свою инициативу - тот в лучшем положении. Только надо понимать врага, чувствовать его и знать - что он сделает. И если понял правильно - то победил. Стрелять - это не все. Думать надо. Кто лучше думает - тот и перестреляет в итоге.
Прошел легкий дождик. Хорошо, не так пыль будет от выстрела демаскировать, свежо стало, дышать легче. Землей запахло копаной мирно, травой. Спать захотелось люто, последние дни никакого расписания дня соблюдать не получалось и если толком жрать не хотелось по жаркому времени, то спать и пить хотелось все время. И сейчас глаза сами слипались.
А потом по потрепанной сводной батарее словно электрический разряд проскочил, наблюдатель увидел шедшие по дороге немецкие танки. Расчет напрягся, старлей протер глаза - и восемь серых машин выперлись колонной под низко опущенные параллельно земле стволы ЗиСок. Восемь танков, следом четыре бронетранспортера полугусеничных. Над бортами каски блестят мокрые.
Когда машины вперлись в сектор обстрела, подставив бока, в сторону дороги порхнула красная ракета - любил комбат так сигналы подавать, а не драть глотку. Три ствола рявкнули почти залпом. И через 2,5 секунды - еще раз. И еще. И еще. Тренированные были пушкари и жить хотели, потому показывали рекордную скорострельность.
Бондарь только успел после второго снаряда рявкнуть сидевшим наготове бойцам, чтоб дресву выкинули с позиции ко всем чертям. И расчет мигом изменил ландшафт вручную.
Бой получился странный. Головной танк вспыхнул сразу бодро и весело, как шел, так и полыхнул. Орудия были поставлены хитроумным капитаном так, чтобы для ответа немцам надо было разворачиваться, били их сбоку и сзади. А машинки оказались совсем даже не "Тиграми" - средние "трешки", да впереди одна "четверка". Их броня против снарядов ЗиСок была не той защитой.