Заигрывающие батареи (СИ)

 Один из бегущих упал ничком, вскочил, запрыгал на одной ноге. Соседи подхватили его под руки, потащили.
 - Попали? Но ведь все стрелки только что инструктировались! Или нашелся чугрей, которому хоть кол на голове теши? - заполошно замелькали мысли.
 Вздрогнул - немецкие пулеметы дали пару длинных очередей над головами бегущих, прижимая с верхотуры советских стрелков, бивших в спину перебежчикам. Лупили недолго, звук стрельбы какой-то странный, вроде бы на немецкие машинки не похожий. Вроде и горка - переплюнуть можно - а вот, поле все держит.
 Думать об этом стало некогда, бегуны замедлялись перед немецкой траншеей, в бинокль Попов видел бликующие немецкие каски - комитет по встрече, не иначе.
 И чуток позже донеслись глухие хлопки - из немецких окопов пыхнуло жидкими бурыми дымками. Каски исчезли, а бежавшие спрыгнули вниз и их тоже не стало видно. Забабахало часто, вразнобой, потом взвыл заполошно и тут же заткнулся пулемет. Чуть позже затрещал немецкий МГ, этот звук Попов отлично помнил. Сейчас несколько минут - и бой понесется всерьез.
 Не ошибся, десяток мин пыхнул разрывами на нейтралке, солидно рявкнули гаубичные снаряды, немцы определенно решили, что русские наступать натеяли, ставят заградительный огонь, ожидаемо и предсказуемо. Потому вовсе не удивился, когда началась ответная пальба - артиллеристы старались нащупать позиции своих немецких коллег.
 - Добавилось на нейтралке воронок преизрядно - мелькнула в голове неуместная мысль. А какая была бы уместна? Думать о том, не совершит ли кто из штрафников переход на сторону врага, или - что несколько легче - не останутся ли они там все без вести пропавшими, что тоже чревато - уже не стоило. Проверил всех участников сам дважды, да и другие тоже старались. Три информатора в группе, так что вроде бы все предусмотрел. Но возможно все, что угодно. Чужая душа - потемки, нос туда не сунешь, очень редко - но и из офицерских штрафбатов перебежчики были, не так, как из солдатских штрафрот, но - были.
 Это только по самоназванию человек - разумный, а знакомство с изнанкой войны опровергало разумность людскую с жестокой наглядностью. И это не говоря о том, что сама по себе такая штука как война - лютый идиотизм, столько полезного переводится в гниль и мусор, что не воюя, люди бы уже рай на земле построили. Ан нет - та война мировая, что отгремела чуть больше двадцати лет назад, война, которую сгоряча назвали "Великой", в сравнении с этой была куда бледнее.
 И не объяснишь, как оно может так получаться, что вроде с виду нормальный человек - а поступает как последний идиот. Но факты - упрямая вещь. Как раз в этой команде, что вела бой на холмике двое штрафников были из злополучного состава, везшего на фронт пополнение. На полустанке призывники на дрова для буржуек в теплушках решили пустить пустые снарядные ящики. Причем ломать их натеял кто-то шибко умный при помощи неразорвавшейся тяжелой мины, что валялась рядом. Ну и жахнуло, убив и перекалечив с десяток недоумков. Уже само по себе хорошо, но сбежавшиеся на взрыв новобранцы, подзуживаемые несознательными личностями из своего состава в придачу еще и офицеров, сопровождавших этот набор гениев, избили.
 Результат дела был неприятный - три человека пошли под расстрел, полсотни красноармейцев - в штрафроту, а все офицеры с этого поезда - в штрафбат. За недогляд и потерю руководства. Те двое, что сейчас были в немецких окопах попали вообще как кур в ощип, прямо с фронта - да в такую переделку, только обрадовались, что отдохнут. Трудно подумать нормальному человеку, что найдутся придурки, которые будут лупцевать не сработавшим боеприпасом на манер кувалды. Но недоглядели, виноваты...
 
 - Я теперь ко всем бойцам буду относиться, как к дуракам, чтоб снова не вляпаться - сказал один из этих штрафников товарищам. Информатор доложил резиденту, тот - особисту, который выстраивал эту сеть осведомителей - на каждого резидента по трое - пятеро низовых информаторов. Худо - бедно, но получалось отслеживать настроения. Пришлось записать и этот пассаж, который показал, что штрафованный офицер выводы сделал не до конца.
 Отслуживший свою срочную службу сержант-артиллерист Попов мяукнуть не успел, а уже оказался в учительском институте, ускоренно, за два года, выпускавшем шкрабов - школьных работников, преподавателей. Потребность в учителях была чудовищная, безграмотная царская Россия с тонюсеньким слоем образованных людей оставила весьма печальное наследство, надо было учить и взрослых и - тем более детей, которые станут строить новое общество, свободное от всех грязных пятен капитализма.
 Сам Попов только потом смог разобраться - как это ему так свезло. На тот момент его соблазняли идти сразу в несколько разных специальностей - и тот же военкомат предлагал весьма соблазнительные условия для службы на сверхсрочке. По зарплате получалось не хуже - работать на заводе, благо обучение на токаря было коротким, а с техникой артиллерист уже научился справляться и понимать ее.
 Но пошел демобилизованный в учителя. Возможно, еще и потому, что был институт в родном городке, где папа с мамой, а скорее всего сработало то, что познакомился Попов с тремя симпатичными девчонками, которые как раз учились в этом цветнике, где на одного парня приходилось десяток девушек, а после суровых условий армейской жизни, да и просто по молодому глупому возрасту тянуло бывшего сержанта к женскому полу неудержимо.
 Естественно загулял - и быстро женился. По распределению засунули в глухомань, где он вел три предмета, да жена - два. Учителей не хватало адски, преподавали даже вчерашние выпускники школ, а те, кто был формально учителем сам нередко имел 4-6 классов образования. Масса "летунов" - мошенников пускали пыль в глаза и устраивались на работу, получая подъемные деньги. И тут оказывалось, что они вообще непригодны. Поговаривали про одну такую ловкачку, что за два года получила деньги и работу в 11 школах. Правительство пыталось навести порядок, но получалось не очень удачно. А Попов обнаружил, что класс учеников и отделение бойцов - суть одно и то же, принцип руководства одинаков. Комиссию по проверке профпригодности прошел с блеском, а вот заведующий соседней школы ее провалил, получив такую оценку своих знаний: 'О руководителях партии и правительства не имеет понятия. Совершенно не имеет представления о художественной литературе и методах преподавания. Географии не знает. В политических вопросах не разбирается. Программы начальной школы не усвоил'.. И остался на прежнем месте - заменить его было просто некем.
 Война началась совсем некстати. Бронью Попов не воспользовался и попал на фронт в конце 1941 года, в самое отступление. Несмотря на то, что среди отступавших было много командиров, именно сержант сумел сколотить боеспособную группу, мало того - подобрал брошенную расчетом полковушку с запасом снарядов, а бывший у него в группе тракторист наладил замерзший трактор. Очень пригодилась пушечка при прорыве к своим, севший за наводчика Попов заткнул прямой наводкой три пулемета - и благодаря этому проскочили, зацепив с собой еще несколько десятков тех, кто прибился по дороге, поверив в талант командира. Один из раненых, посаженных на трактор и передок пушки, рябой нквдшник, старательно выспросил у сержанта кто он, откуда и прочее.
 А уже у своих поймал Попов ляжкой немецкий осколок и загремел в госпиталь. Когда выздоравливал - вызвали в первый отдел. Удивился и, как положено любому, стал перебирать свои грешки. Оказалось иначе - предложили пойти по другой специальности, тот рябой раненый серьезно взял его на карандаш и рекомендовал. Надо же, был вроде не в чинах, а вот как получилось. С того и пошло.