Заигрывающие батареи (СИ)

 - Ну это нормально...
 - Давиться за грош? Уж нет, еще за пять грошей - да, понимаю, а за один - это перебор. Мужики льстивые, угодливые, а отвернешься - тут же нагадят по-мелкому. Я почему так говорю - пока сам не побывал в этой самой Франции - тоже был с замороченной головой. Ах, Париж! Ах, Елисейские поля! Нет, так-то видел, что у них странная техника, нечеловеческая. Инженеры у них долбанутые совсем, точно извращенцы - уверенно заявил переломанный.
 - Брось, были у нас в роте французские авто - обычные машины, хоть и хуже наших - не удержался Поппендик. Болтовня отвлекала от боли, потому они болтали охотно. А боль была все время и у каждого своя - у самого танкиста - ноющая, не прекращающаяся ни днем ни ночью, но привыкнуть к ней не получалось.
 - В машине трудно напортачить, руль, три педали и ручка передач. Ты бы глянул на их самолеты. Это мертвый сон разума! Я ведь летал на транспортном "Потезе", судорога конструкторского бреда, но приноровился уже, потом нарвался на Иванов и они мне задали жару. Сел, но жестянка сильно помялась. Меня и зафутболили на обкатку французской продукции, раз я на французе летал - думал судьба обласкала, да вот и шмякнулся. Эти сволочи даром получают рабочий паек, зря мы с ними возимся, они ни черта делать не умеют, криворукие дегенераты. Каждый третий мотор самолетный - бракованый, причем на свой лад. У меня обрезало в полете намертво, до полосы было не дотянуть. Хрястнулись так, что первые минуты не верил, что выжил. И вот я тут, а сначала хотели отрезать ступни, с трудом добился, чтобы домой направили. Мы всю эту дурацкую Францию кормим за свой счет, а они работают из рук вон паршиво. Подумаешь, тоже европейцы - летчик чуть было не плюнул на пол - но вовремя спохватился.
 - У нас на фронте было до черта их паштетов и воды минеральной. Никто не жаловался - робко мяукнул из дальнего угла самый молодой из покалеченных.
 - Ты, защищая Европу - то есть и эту вонючую Францию - от жидобольшевиков мало не лишился ноги. А эти паскуды сидят в нашем тылу в полной безопасности, получают от нас харчи полной меркой и паршиво работают! И недовольны! Они, видишь ли, недовольны! Ты думаешь только мой экипаж гробанулся? Как бы не так!
 - Сами они рвались воевать с русскими. Это я точно знаю, младший брат там был и своими глазами видел, сколько добровольцев явилось, когда объявили набор во Французский легион. Толпами шли! Сами и с охотой! И очень огорчались, когда их не брали! - заметил мудрый старикан.
 - Что-то не видал я их в окопах - огрызнулся летчик, не любивший французов.
 - Много ты бывал в окопах - хохотнул сапер.
 - Ладно цепляться к словам. Куда делись добровольцы? - повернулся к старику.
 - Фюрер запретил принимать тех, кто раньше служил во французской армии. Только тех, кто не служил. А таких среди добровольцев оказалось совсем немного, там в основном были офицеры и солдаты из Арме де Франс. Они очень хотели воевать с русскими. Это - точно.
 - Да, фюрер мудр и не позволяет вручать оружие всяким дегенератам. Оружие только для настоящих мужчин! А этих обезьян лучше бы по концлагерям распределить, больше пользы было бы - уверенно заявил покалеченный летчик.
 - И что толку? Ведь так они работают и приносят нам пользу, а в концлагерях только будут зря жрать похлебку - ляпнул наивный молокосос.
 - Дурень! Тот, кто придумал наши концлагеря - безусловно гений. Светлая голова! Это тупые англичане зря кормили буров. А если уж точно говорить - и не кормили, буры дохли как мухи без особой пользы, как и американцы в этом их Андерсонвилле. Но это дурные концлагеря, сделанные англо-саксами. Наши - золотое дно! - уверенно заявил летчик.
 
 - Да прямо! Толку - то с евреев в лагерях. Да с гомосеков. И коммунистов. Эту сволочь не перевоспитаешь, хорошо, что плесень отделена от здорового организма, но с золотым дном ты перехватил через край - возразил Поппендик, удивившись странному короткому взгляду старика.
 - Считай сам, чумазый. Первое - у каждого заключенного в лагерь конфискуется все имущество. А это разное имущество - с русского дикаря ботинки да шинель, а сколько всего у еврея - банкира? А?
 - Ну, банкиры, да...
 - Это первая выгода. Вторая - в лагере можно легко убедить заключенного работать на Рейх. Вы ведь наверное не знаете, что все наши предприятия работают с концлагерями?
 - Так уж и все? - усомнился Поппендик.
 - Ладно, не все. Я про все - не знаю. Но все автопредприятия, все моторостроители, все, кто копает уголь и руду, вся тяжелая работа - это все концлагеря. А бабы в лагерях - выполняют что бабье - шьют, например. Вот к примеру, кому - нибудь из вас солдатские ботинки последних годов выпуска набивали мозоли?
 - Мне набивали. У меня очень нежная кожа на ступнях - пожаловался сапер, что было странно слышать от крепкого и жесткого мужика.
 - А остальным? То-то! Кожа за последнее время идет на ботинки более жесткая и я точно знаю, что новехонькие специально разнашивают команды из лагерей, все мозоли - им. Так что работа там самая разная, на любой вкус, все не перечислишь! И тут - третья выгода. Кормить и содержать этих работяг очень дешево. Это - золотое дно. Те же негры на плантациях, только белые и обходятся еще дешевле. Ведь негра жалко, если сдохнет, ты ж его покупал за деньги! А это дерьмо достается военными успехами. Мы - как легионы Древнего и великого Рима, мы куем богатство Рейха своими мечами! В Риме рабов была треть от населения - и у нас так будет, и мы можем еще долго позволить себе не заботиться о здоровье рабов, пусть дохнут, удобряя собой нашу землю, капуста будет вкуснее! Одних русских хватит надолго, а там пойдут всякие другие. Потому чем быстрее мы поймем, что от лягушатников больше пользы в лагере - тем лучше - загремел фанфарами в голосе раскрасневшийся рассказчик.
 - Ты много болтаешь - намекающе сказал старик.
 Летчик поперхнулся, остывающе поглядел на сопалатников.
 - Богатство не любит шума. А ты - шумишь как пустая бочка по булыжнику.
 - Но тут только арийцы и воины...
 - Это так, но не болтай впредь. Не надо.
 Болтун побледнел. Понял, что увлекся чересчур. На его счастье дверь открылась, обход начался.
 Поппендик оказался одним из тех, кого направили на выписку. Да, свищ не закрывается, но оказывается и не стоит его закрывать, отделяемое должно отделяться а так процесс стабилизировался и на тыловом пайке выздороветь будет проблематично, нужны в большем количестве и белки и жиры и, соответственно, углеводы. Как военнослужащий, находящийся в Армии Резерва, оберфельдфебель пойдет учить новобранцев, в танк он залезет и с такой ногой.
 С тем и простились. Хромой оберфельдфебель с новехоньким Железным Крестом Второй степени, серебряным знаком за ранение и штурмовым знаком был выставлен из пропахшего лизолом, пердежом и кислой капустой тылового госпиталя.