Залив Голуэй

— Это просто чудо, что все мы пережили черный 47-й, — уже разошлась я и продолжала бы дальше, если бы Майра незаметно не толкнула меня ногой.
— Чугунная печка дает столько тепла, — вставила она.
— Дом хороший, и он у меня сейчас исключительно благодаря Патрику Келли.
Молли поведала нам, что ее мужа Тома убили, когда он работал на канале. Семья постепенно выплачивала компании долг за этот дом с участком земли, но, когда Том погиб, компания попыталась выставить Молли отсюда и присвоить деньги, которые они с мужем уже выплатили.
— А Патрик Келли заставил компанию простить нам невыплаченный остаток суммы да еще и дать немного денег в придачу, — сказала она. — Он объяснил им, что рабочие очень плохо отнесутся к тому, что боссы выбросили на улицу вдову. Каждый подумает: а что если такое случится с ним? Их жен тоже будет ожидать подобная участь? Если компания действительно хочет закончить строительство в срок, лучше поступить правильно.
Молли откинулась на спинку своего стула.
— Сейчас, — продолжала она, — Джеймс Маккена хочет, чтобы мы все тут были законопослушными, дабы показать янки, заправляющим в Чикаго, что мы не дикари, какими они нас считают. Но я считаю, что нам нужны как раз такие люди, как Патрик Келли, чтобы не дать янки растоптать нас. Когда Патрик поднимает над головой свой золоченый жезл, каждый ирландец выпрямляет спину и расправляет плечи! Труд в карьере, в доках, на бойнях — вся эта работа убивает душу, и там очень легко потерять уважение к себе. У нас уже есть свои мессы, есть своя музыка, есть таверна, но нам необходим Патрик Келли. И я надеюсь, что очень скоро он вернется.
 *
— Боже правый, Онора, — шепнула мне Майра, когда мы с ней улеглись на свои соломенные тюфяки среди спящих детей. — Не нужно тебе заводить с этими людьми разговоров об Ирландии. Молли Флэниган глубоко плевать на все, что касается Маэвы и ирландского языка. У нее есть уютный дом, доход. И нам с тобой нужно это же.
— Меня все же удивляет, что они не спрашивают нас о жизни на родине, — сказала я.
— А я уверена, что наши много чего пишут им в письмах. Нет у нас с тобой для них хороших новостей.
— Тем не менее ты неплохо развлекла женщин разговорами.
— Я рассказывала им о «Ривер Куинн» и Новом Орлеане.
— А те парни?
— Они сами рассказывали мне о местных порядках. И они могли бы найти нашим мальчикам работу получше, чем на бойне.
— Но это же только пока Патрик Келли не…
— Не произноси при мне этого имени. Он для меня все равно что безумец.
— Но я…
— Давай уже спи, Онора.
«Мы здесь, Майкл. — Закрыв глаза, я мысленно разговаривала с мужем. — Я не могу почувствовать тебя рядом с собой, но я знаю — тебе нравится, что мы добрались до Чикаго. И Патрика здесь уважают. Пришли его к нам, Майкл. Прошу тебя, a stór».
 *
Через два дня мы подготовили наших мальчиков к тому, чтобы они присоединились к группе мужчин, отправлявшихся на работу с первыми лучами солнца. Мы одели их в поношенные брюки и рубашки, купленные у старьевщика Шихи, а потом перешитые на них с помощью Молли. Она дала нам газет, чтобы мы подоткнули их в слишком большие для ребят рабочие ботинки. На экипировку мальчиков мы потратили шесть долларов, а потом еще четыре — на то, чтобы купить старые свитеры и шали для младших детей. На чердаке у нас было холодно. Осталось семь долларов. За жилье и еду мы собирались платить из заработков мальчишек.
Я причесывала Пэдди взятым у Молли гребнем с редкими зубцами, раздирая колтуны спутавшихся волос, которые вновь принялись расти после месяца хорошего питания.
— Скоро тебе уже понадобится стрижка, — сказала я ему.
Слава богу, что волосы у него росли на голове, а не на щеках.
— Мама, ты делаешь мне больно! — начал возмущаться Пэдди.
— Прости, a stór. Зато теперь ты выглядишь здорово. Ты у меня замечательный отважный мальчик, Пэдди, и ты идешь выполнять мужскую работу. Твой отец гордился бы тобой.
Я поцеловала его в макушку.
Майра принялась целовать Джонни Ога и Томаса в щеки, прижав их к себе с двух сторон.
 
— Ой, мама! Прекрати! — фыркнул Джонни Ог.
Томас вытер влажные следы от материнских поцелуев, оставшиеся на его лице.
— Наши мальчики должны ходить в школу, а не отправляться на работу, чтобы копаться там в крови и коровьих внутренностях, — сказала я Майре, когда мы стояли на пороге дома Молли Флэниган и смотрели, как наши сыновья присоединяются к веренице рабочих.
Пэдди шел медленным неторопливым шагом, глядя прямо перед собой. На плечах у него висел сюртук одного умершего мужчины.
— Мы не должны были отпускать их, — откликнулась Майра. — Они ведь еще дети.
— Они у нас с тобой, Майра, уже давно не дети.
 *
Было уже темно, когда мы с сестрой вышли на улицу, чтобы встретить толпу направлявшихся домой рабочих. Некоторые были в белой пыли — я догадывалась, что они обжигали известь. Лица людей из карьера были в грязи.
Пэдди, Джонни Ог и Томас плелись в конце вереницы рабочих с бойни. Еще издалека я заметила темные пятна на их одежде.
Больше ждать я не могла. Бросившись навстречу Пэдди, я взяла его руку.
Он отдернул ее.
— Я весь в крови, мама.
Мы с Майрой втащили изможденных детей по ступенькам на чердак, где в большой, глубиной три фута, таз для стирки уже была набрана горячая мыльная вода. Джеймси мы велели собрать всех детей на кухне, но сейчас он и младшие стояли наверху лестницы, по которой с трудом поднимались старшие.
— Пэдди, я оставил тебе немного своего хлеба! — крикнул брату Джеймси.
Дэниел подхватил:
— Джонни Ог, мы нашли отличное место, чтобы играть в воинов Красной ветви! А ты, Томас, можешь быть генералом!
— Идите на кухню к Молли, — скомандовала я им. — И закройте дверь. Ваши братья скоро будут готовы.
Томас направился к большой круглой лохани, на ходу стаскивая рубаху и штаны. Он залез туда первым, сразу нырнув под воду с головой. Майра дала ему брусок коричневого хозяйственного мыла, которым Молли пользовалась для стирки. Он намылил волосы и снова нырнул.
— Я помогу тебе раздеться, Пэдди, — сказала я.
— Спасибо, мама, — ответил он. — Я так устал, что рук поднять не могу.
Я расстегнула пуговицы на его рубашке, приклеившиеся к ткани из-за запекшейся на них крови. Кровь была и на волосах, ее полоски остались на лице.
Джонни Ог сказал Майре, что может раздеться сам. Но не смог. Она помогла ему снять ботинки и штаны.
— Они все в навозе, — сказала сестра мне, а потом бросила Томасу: — Давай уже, выбирайся оттуда.
Пэдди и Джонни Ог залезли в теплую воду вместе.
— Томас ее всю испачкал, — пожаловался мне Пэдди.
— Об этом не беспокойся, a stór. Я принесу чистой воды, чтобы вы сполоснулись.
Мы с Майрой вымыли мальчикам волосы хозяйственным мылом, а потом я подогрела воды в чайнике Молли и вылила ее им на головы.
— Завтра мы будем мыться первыми, — предупредил Пэдди. — Томас может и подождать.
Он плеснул грязной водой на Томаса, который сидел на полу, все еще завернутый в джутовую мешковину.
До нас доносились крики и смех постояльцев пансиона, поднимавшихся по лестнице.
— Они мытьем не особо озабочены, — объяснила нам Молли. — Кувшин воды на голову, быстро вытерлись какой-нибудь тряпкой, переоделись во что-то чистое для выходов, перекусили немного и ушли в таверну.
Раз в неделю Молли стирала их рабочую одежду и брала за это по десять центов дополнительно. Теперь мы с Майрой будем ей в этом помогать.
Молли предупредила, что первые дни будут для наших мальчишек самыми сложными.
— Ваши ребята — чистильщики, они не стоят на помостах из досок, как все остальные, а находятся внизу, в самой грязи, — пояснила она. — Но они должны будут к этому привыкнуть.
Как только все трое были вымыты и завернуты в мешковину, наверх прибежали младшие.
— Ты ходил на работу, Пэдди? — воскликнул Джеймси.
— Ходил.