Рождественское чудо (СИ)
На улице льет дождь. Крис выскакивает из машины и бежит под крышу, Ленн следом. Рэй же застывает под дождем. Поднимает голову, морщится, когда крупные капли бьют по носу. Леонард смотрит на подростка и не может отвести глаз. Это так похоже на тот момент из далекого детства, когда Рэю было почти шесть, и Леонард отвел его в зоопарк. Одежда на мальчишке намокает моментально, губы начинают наливаться неприглядной синевой. Ленн идет к нему, берет за запястье и притягивает ближе к себе, будто стараясь закрыть от холодного дождя.
— Ты успеешь подхватить воспаление легких, пока закончится твой приступ детства. Ну-ка, иди сюда.
Рэй потерянно улыбается, но делает шаг навстречу. Леонард обнимает его за плечи и подталкивает к входу в вокзал. Крис, наблюдающий за ними, странно улыбается. Его улыбка перерастает в злорадную ухмылку, стоит Леонарду встретиться с ним взглядом.
Уже на месте он заставляет парнишку пообещать, что побегов больше не будет. И в следующий раз, Рэй должен просто позвонить и теперь, так и быть, Леонард возьмет трубку сразу. Уайт солнечно улыбается — никакой дождь не может испортить ему настроение. Его улыбка такая яркая и открытая, что вокруг глаз собираются морщинки-лучики. Леонард награждает его дружеским подзатыльником и сажает в автобус, настойчиво попросив водителя не высаживать мальчишку раньше конечной остановки. Рэй машет им из окна.
***
Последний курс успешно завершен. И уже в мае Леонард хвастается дипломом магистра педагогического факультета Стэндфордского университета. Рэй на другом конце страны готовится к последнему школьному году, сдает переводные экзамены. Он больше не сбегал из дома, рассказал родителям все, как есть, и даже ухитрился завести парня, правда ненадолго. Об этом Ленн узнает, когда звонит рассказать, что возвращается домой. Он даже теряется на миг, когда слышит рассказ о странно начавшихся и плохо закончившихся первых отношениях юного гения.
Леонард собирает вещи, пакует сумки. У него есть несколько часов до самолета. Крис сидит в кресле. Он наблюдает за собирающимся другом и молчит. Молчаливый Крис — это предвестник беды, в чем Хейг убеждался уже не единожды за последние шесть лет. На все вопросы о дальнейших планах МакКой отвечал уклончиво и неохотно. Со временем Ленн перестал его пытать, мол, захочет, сам расскажет.
С последнего допроса прошел год и до сих пор ничего. И вот сейчас Хейг соберет вещи и уедет, а Крис останется здесь. Совсем один. Он знает, что его лучший и единственный друг — сирота. Скорее всего, МакКой даже не думал о том, что будет после того, как он получит свой диплом. Леонард дергает плечом. Ему совсем не хочется об этом думать.
— Мне некуда возвращаться, — неожиданно говорит Крис.
— Поехали со мной, — бездумно предлагает Ленн.
И Крис соглашается. Закидывает свои тряпки в сумку в рекордные сорок минут. Когда Леонард заканчивает сборы, они отправляются в бар. Там Крис рассказывает о погибших в аварии родителях, о проданном доме в уплату обучения. Оказывается, в Айове МакКоя никто не ждет, и он не жаждет возвращаться в родные края. Леонард выдыхает — он все равно уже не представляет своей жизни без этого светловолосого голубоглазого чудовища, которое с пугающей периодичностью ухитряется вляпываться во всевозможные неприятности и виртуозно из них выкручиваться.
В аэропорту парней встречает отец Леонарда. Мужчина выглядит счастливым. Они достаточно хорошо друг друга знают, так что он легко соглашается приютить Криса на время, пока ребята не найдут квартиру. А находят они ее спустя неделю. Перевозят вещи, делают легкий ремонт. Через несколько дней Крис притаскивает с улицы кота. Он большой, пушистый и очень грязный. Леонард ругается, когда обнаруживает, что друг завернул животное в его любимое банное полотенце. Ворчит и проклинает их обоих, но собственноручно отмывает кота от засохшей глины, сушит и расчесывает шерсть, выстригая все колтуны. Крис довольно оглаживает чистую шелковистую рыжую шерстку и нарекает кота Кинсер, в честь героя одного из своих любимых фильмов.
Кинсеру нравится новый дом. Он любит спать на коленях у Криса, а ночью перебирается на грудь к Леонарду. Мужчина сначала всячески старался избавиться от назойливого мурлычущего комка шерсти, но потом привык. А еще Кинсеру нравился Рэй. Это Ленн выяснил неожиданно. Он просто открыл дверь, после продолжительной трели звонка, а на пороге мальчишка.
— Ты не приходил.
— И ты пришел сам.
Ленн смотрит на него и пытается понять, когда из пучеглазого, кудрявого мальчишки вырос этот очаровательный молодой человек. Не понимает. Не может отследить, в какой отрезок времени это произошло и почему прошло мимо него. В этот момент Леонард ненавидит себя за вечное отсутствие и очень редкие звонки.
— Пустишь?
Он пропускает Рэя в квартиру. Тот идет на кухню, забирается на стул, сидит, скрестив ноги в своей любимой манере. Кинсер, подозрительно обнюхав острые мальчишеские коленки, запрыгивает к нему на руки. Ленн готовит чай. Рэй молчит, гладит кота и улыбается, улыбается своей солнечной улыбкой. Леонард ловит себя на том, что любуется мальчишкой. Солнце подсвечивает его юное лицо, четкие скулы и огненные барашки волос, длинные ресницы. Черт. Хейг одергивает себя. Он был алкашом, ворчуном и вообще козлом по жизни, если верить Крису, но вот педофилом он не был никогда. И менять это как-то не хочется.
Рэй пьет чай, гладит кота и не сводит внимательного взгляда со своего друга. Он принимается рассказывать о школе. О том, что переживает за свой последний год, о том, что уезжать в колледж ему не хочется и о том, что он пойдет на выпускной с мамой, потому что последний парень оказался вовсе не таким замечательным, каким его видел наивный мальчишка. Ленн слушает внимательно, как когда-то в детстве. Не перебивает и даже кивает, иногда вставляя какие-нибудь саркастичные замечания. А еще просит быть осторожным и не распространяться особо о своей увлеченности парнями. Он говорит то, что когда-то сказал ему отец. Разница лишь в том, что вряд ли отец ревновал своего сына к его увлечениям.
Прощаясь, Рэй почему-то грустно улыбается. Леонард не задает вопросов, запирая, захлопнувшуюся за гостем дверь. А мальчишка стоит еще какое-то время снаружи, прижавшись лбом к холодному металлу. Он не знает, как рассказать, что в прошедшее Рождество впервые просил Санту ни о том, чтобы Леонард приехал домой, а о том, чтобы он приехал к нему. Он не знает, как объяснить, что в День всех влюбленных он неожиданно понял, что хочет, чтобы Леонард пускал свои ядовитые реплики не по телефону, а непосредственно ему в лицо, а потом бы целовал его так же жарко и страстно, как любил спорить об очередном литературном герое.
Рэймонд гонит от себя эти мысли. Запирает в подсознание на все возможные замки и уходит. Это кажется таким глупым и безнадежным, что становится больно. Вряд ли двадцатипятилетнему учителю литературы будет интересно проводить время с пятнадцатилетним мальчишкой, обожающим физику и астрономию. Между ними миллионы всевозможных «нельзя» и «невозможно», и Рэй не был бы гением, если б не понимал этого.
***
Рэймонду шестнадцать. Он оканчивает школу раньше своих сверстников на два года. Его «гениальные мозги» — как говорит Хейг — уже ждут почти во всех университетах «Лиги плюща», что уж говорить о тех, кто в нее не входит. Сейчас он сидит на кровати в своей собственной комнате в окружении всевозможных брошюр и единственное, о чем он может думать, так это о Леонарде, лежащем рядом. Мальчишка тяжело вздыхает и облокачивается на стену, не рассчитав, врезается в нее затылком, ойкнув.
— Побереги свой гениальный мозг, малыш, — раздается над ухом.
Уайт замирает. Ленн слишком близко. Он ощущает его дыхание на своей коже, хотя это ему, скорее всего, кажется. Рэй сам себе удивляется и чувствует, как щеки медленно заливает румянцем. Он уже привык реагировать подобным образом на каждый взгляд, прикосновение, а от низкого бархатного голоса у него порой подкашивались колени. Вот только спросить совета о том, как быть, если ты по уши влюбился в парня, который старше тебя на десяток лет, не у кого. Особенно, если этот парень единственный, кто мог бы помочь.