Мёртвая зона (другой перевод)

На шее Фрэнка Додда висела табличка; на ней он вывел губной помадой слова: «Я признаюсь».
Головная боль стала нестерпимой. Пошатнувшись, Джонни ухватился за косяк.
Он догадался, вдруг подумал он. Понял все, когда увидел меня. Понял, что это конец. Вернулся домой. И покончил с собой.
Перед глазами разбегались черные круги.
Каким даром наградил тебя Господь, Джонни.
(Я признаюсь…)
— Джонни? — послышалось откуда-то издалека. — Джонни, с тобой все в…
Перед глазами все поплыло и стало исчезать. Это хорошо. А еще лучше было бы вообще не выходить из комы. Лучше для всех. Что ж, этот свой шанс он упустил.
— Джонни…
Фрэнк Додд пришел сюда и, пока метель завывала так, будто все темные силы вырвались из преисподней, исхитрился полоснуть себя бритвой по горлу от уха до уха. «Ничего себе фонтан!» — как выразился отец двенадцать лет назад, когда у них зимой в подвале лопнули трубы. Лучше и не скажешь: ничего себе фонтан! Брызнуло аж до потолка!
Джонни показалось, что он закричал, но потом он сомневался в этом. Возможно, ему действительно только показалось. Но Джонни хотелось закричать и выплеснуть с криком весь ужас и боль, переполнявшие сердце.
Он начал проваливаться в темноту, и это обрадовало его.
  
15
 
Из статьи в «Нью-Йорк таймс» от 19 декабря 1975 года:
 
ПОСЕТИВ МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ЯСНОВИДЯЩИЙ ИЗ МЭНА ПРИВЕЛ ШЕРИФА В ДОМ УБИЙЦЫ
 
Возможно, Джон Смит из Паунала вовсе не ясновидящий, но в этом теперь трудно убедить шерифа Джорджа Баннермана из округа Касл, штат Мэн. Доведенный до отчаяния шестым убийством в маленьком городке Касл-Рок на западе штата Мэн, он позвонил мистеру Смиту, попросив приехать в Касл-Рок и помочь расследованию. О мистере Смите страна узнала, когда он, выйдя из комы, в которой находился пятьдесят пять месяцев, проявил экстрасенсорные способности. Еженедельник «Инсайд вью» объявил мистера Смита мошенником, но на вчерашней пресс-конференции шериф Баннерман сказал по этому поводу: «В нашем штате не особенно верят тому, что пишут нью-йоркские газетчики».
 
По словам шерифа Баннермана, мистер Смит облазал на четвереньках место шестого убийства, совершенного в городском парке. Он получил легкое обморожение, но назвал имя убийцы: им оказался Франклин Додд, помощник шерифа, прослуживший в полиции Касл-Рока пять лет, то есть столько же, сколько и сам шериф Баннерман.
 
В этом году мистер Смит уже стал однажды объектом всеобщего обсуждения у себя в штате, когда у него появилось «видение» начинавшегося пожара в доме его физиотерапевта. Как выяснилось, видение соответствовало действительности. На посвященной этому пресс-конференции один из журналистов подверг сомнению…
 
Из статьи в «Ньюсуик» от 24 декабря 1975 года:
 
НОВЫЙ ГУРКОС
 
Не исключено, что в нашей стране появился первый настоящий ясновидящий со времен Питера Гуркоса — выходца из Германии, который мог рассказать подробности жизни собеседника, коснувшись его руки, украшений или каких-то мелочей.
 
Джон Смит — застенчивый и скромный молодой человек из маленького городка Паунала на юге штата Мэн. В начале этого года он вышел из комы, в которой пролежал больше четырех лет после автомобильной аварии (см. фото). По словам лечащего врача, доктора Сэмюэла Вейзака, возвращение Смита к нормальной жизни «представляется уникальным событием». Джону Смиту удалось раскрыть серию убийств, наводивших ужас на жителей Касл-Рока, правда, при этом он отморозил пальцы, потерял сознание от перенапряжения и провел в беспамятстве четыре часа. Сейчас он выздоравливает и…
 
 
27 декабря, 1975 г.
 
Дорогая Сара!
 
Мы с отцом очень обрадовались, получив от тебя сегодня письмо. Со мной все в порядке, так что волноваться нет никаких причин. Но твое беспокойство меня очень тронуло. Про «обморожение» пресса сильно преувеличила. Там всего лишь три пятнышка на подушечках пальцев левой руки. А «потеря сознания» была небольшим обмороком, вызванным, по словам Вейзака, эмоциональной перегрузкой. Он сам примчался сюда и настоял, чтобы меня перевезли в портлендскую больницу. Да, на него стоит посмотреть в действии! Он выбил у них и кабинет, и аппарат ЭЭГ, и лаборанта. Так вот, Вейзак не обнаружил ухудшения в состоянии мозга. Он хотел бы провести целый ряд исследований; некоторые из них сильно смахивают на пытки инквизиторов: «Отрекись, еретик, иначе тебя ждет пневматическое сканирование головного мозга!». (Шучу. А кстати, дорогуша, ты так и не бросила нюхать кокаин?) Как бы то ни было, я отверг их любезное предложение надуть меня, как воздушный шарик, а потом проткнуть. Отец злится; он почему-то вбил себе в голову, что мой отказ от обследования и нежелание матери принимать лекарство от давления — вещи одного порядка. Мне не удается объяснить ему, что даже если Вейзак и найдет какие-то отклонения, то все равно ничего поделать с ними не сможет.
 
Да, я видел статью в «Ньюсуике». Мою фотографию они взяли с той злополучной пресс-конференции, только обкорнали. На ней у меня такой вид, что не дай Бог столкнуться в темном переулке. Не приведи Господи, как выражается твоя подружка Энн Страффорд! Жаль, что обо мне написали. Не зная обратного адреса, я даже не вскрываю письма, а сразу пишу на конверте: «Вернуть отправителю». В них слишком много человеческого горя, надежд и ненависти, веры и неверия, и они постоянно напоминают мне о маме.
 
Что-то мрачную я нарисовал картину, а вообще-то все не так уж плохо. Я просто не хочу быть ни практикующим медиумом, ни выступать с лекциями, ни появляться на телеэкране. (Какой-то придурок с Эн-би-си сумел раздобыть мой номер телефона и зазывал на их шоу, которое ведет Джонни Карсон. Представляешь? Дон Риклс отпускает свои оскорбительные шуточки, старлетка демонстрирует прелести, а я делаю пару предсказаний, и все в одном флаконе! Под эгидой какой-нибудь «Дженерал фудс».) Не желаю иметь с этим ничего общего! Я хочу поскорей оказаться в Кливс-Миллс и стать самым обычным школьным учителем, и пусть мои «озарения» касаются только футбольных баталий.
 
Ладно, на этом, пожалуй, завершу письмо. Надеюсь, ваша семья хорошо встретила Рождество и с оптимизмом (во всяком случае, Уолт, судя по твоим словам) ждет выборов в предстоящий год двухсотлетнего юбилея. Рад, что твоего супруга выдвинули в сенат штата, но ему понадобится удача: для республиканцев 1976 год вряд ли станет триумфальным. И благодарить за это надо нынешнюю администрацию.
 
Отец передает привет и просит сказать спасибо за фотографию Денни, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Я присоединяюсь. И отдельное спасибо за проявленное беспокойство. Хотя для него и нет оснований, но мне все равно очень приятно. Со мной все в порядке, и я с нетерпением жду дня, когда снова окунусь в работу.
 
С любовью и наилучшими пожеланиями,
 
Джонни.
 
 
P.S. И доставь мне удовольствие: завязывай с этим кокаином!
 
Дж.
 
 
29 декабря 1975 г.
 
Дорогой Джонни!
 
За шестнадцать лет, проведенных на административном посту в школе, мне еще никогда не приходилось писать писем с таким чувством горечи. Ведь ты не только мой друг, но и потрясающий учитель. Но это и так понятно, поэтому не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к делу.
 
Вчера вечером состоялось специальное заседание школьного совета, созванное по инициативе двух членов, чьи имена называть не хочу. Но они входили в совет еще при тебе, так что ты, думаю, сам поймешь, о ком идет речь. Пятью голосами против двух совет проголосовал за расторжение контракта с тобой. Причина: ты слишком неоднозначная личность, чтобы быть хорошим учителем. Беспредельно возмущенный, я чуть не подал в отставку — меня остановила только мысль о жене и детях. Это решение даже хуже запрета изучать романы Апдайка «Кролик, беги» или «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. От него очень дурно пахнет.
 
Я так и заявил им, но с таким же успехом мог говорить с глухими. Для них важно только то, что твоя фотография появилась в «Ньюсуик» и «Нью-Йорк таймс», а о событиях в Касл-Роке рассказывали все федеральные телеканалы. «Слишком неоднозначен»! Пять старых и замшелых консерваторов, которых больше волнует длина волос школьников, чем их учебники. Они с удовольствием будут выяснять, кто из учителей покуривает травку, но не станут ломать голову над тем, где найти средства на современное оборудование для кабинетов.
 
Я адресовал гневное письмо расширенному составу совета, и, думаю, мне удастся уговорить Ирвинга Файнгоулда подписать его. Однако признаюсь: рассчитывать, что ему удастся переубедить этих пятерых мракобесов, не приходится.
 
Искренне советую тебе, Джонни, нанять адвоката. С тобой вступили в договорные отношения и подписали контракт, и я думаю, что тебе удастся заставить их выплатить жалованье до последнего цента, независимо от того, переступишь ли ты порог школы в Кливс-Миллс или нет. Позвони мне, как только захочешь поговорить.
 
Мне ужасно жаль, что так вышло.
 
Твой друг Дейв Пелсен.