«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы
Однако заговор развалился, прежде чем он успел осуществиться, в связи с внутренними трудностями. 23 октября в 2 часа 30 минут 300 жандармов было послано для охраны казённых резиденций премьера Вакацуки, Сидехара и Адаци, а также частной резиденции лорда – хранителя императорской печати Макино. Заговор потерпел поражение. Однако приход к власти кабинета Инукаи наметил шаги к реализации планов заговорщиков. Мемото, один из заговорщиков, был послан на фронт в Маньчжурию, но все остальные были отпущены. Не было даже и речи об аресте кого бы то ни было из конспираторов, и многие из них были намечены на видные посты. Так, например, Араки назначен военным министром, принц Канин назначен начальником генштаба и известный Судзуки – министром юстиции”.
Следовательно, хотя формально заговор потерпел поражение, на деле он привёл к тому, что заговорщики получили, во-первых, в свои руки армию, во-вторых, свергли старое правительство и добились прихода к власти более агрессивного в вопросах внешней политики кабинета и сами заняли видное место внутри этого кабинета, и, в-третьих, группа Араки на этом заговоре получила возможность сплотить вокруг себя крупнейшие реакционно-шовинистические организации. …
Результаты переворота стимулируют дальнейшее развитие экстремистских течений в армии и в гражданских реакционно-шовинистических организациях и их дальнейшее сближение между собой.
К активизации этих течений ведёт также и вся внешнеполитическая и внутренняя обстановка в стране: неудача японского оружия в Шанхае и начавшийся после этого подъём антияпонского движения в Маньчжурии, так же как и усилившееся противодействие со стороны САСШ против японской агрессии в Китае и неблагоприятная позиция, которую под давлением САСШ заняла с марта 1932 г. по отношению к Японии Лига наций, – все это рассматривается крайними реакционно-шовинистическими кругами как результат слабости и нерешительности внешнеполитической линии правительства и стимулирует поэтому продолжение борьбы против политических партий и за сосредоточение власти в руках военщины. Экономический кризис, углубившийся в 1932 г. больше, чем когда бы то ни было раньше, с новой силой обрушивается на промежуточные социальные слои и побуждает связанную с этими слоями офицерскую молодёжь к продолжению борьбы против финансовых концернов и зависящих от них политических партий.
В течение последних месяцев 1931 и начала 1932 г. ряд офицерских групп примыкает к обществу “Дзиммукай” С. Окавы и к “Лиге крови” Ивоуэ. Происходят убийства бывшего министра финансов Иноуэ и директора концерна Мицуи барона Дана, покушение на Вакацуки в Осака. … Когда в начале мая 1932 г. полиция под давлением министерства двора решает дать острастку зарывающейся офицерской молодёжи и арестовывает одного из руководителей всех офицерских террористических групп – подполковника Хасимото, офицеры заявляют, что освободят его силой.
Наконец,15 мая 1932 г. происходят общеизвестные события: группы террористов из молодых офицеров армии и флота из общества “Дзиммукай” и “Лиги крови” убивают премьер-министра Инукаи, бросают бомбу в хранителя императорской печати Макино, в здания банков Мицубиси и Нихонгинко и в Главное полицейское управление, делают попытку взорвать Токийскую трансформаторную станцию. События эти являются, однако только частью неудавшегося более широкого плана: известно, что одновременно с этими террористическими актами была произведена вооружённая войсковая демонстрация против дома Генро Сойидзи и полк под командой полковника Кофу должен был двинуться на Токио. Военщина, несомненно, замышляла взять столицу в свои руки. Положение было спасено только тем, что правительство, предварительно узнавшее о заговоре, мобилизовало жандармерию и поручило охрану столицы и резиденции императора вместо начальника гарнизона – шефу жандармского корпуса.
Переворот, который замышлялся военщиной, должен был быть совершён под лозунгами:
“Против политических партий, которые заботятся только о власти, о собственных интересах; против капиталистов, которые находятся в блоке с политическими партиями, для того чтобы угнетать своих соотечественников; против мягкотелой дипломатии; против опасных мыслей, за крестьян и рабочих, которые терпят крайнюю нужду”.
…
С. Окава, Тацибана, Иноуэ и ряд других были арестованы и до сих пор содержатся в тюрьме. Но лидеры военщины на заговоре только выиграли: генерал Араки фактически занял руководящее положение в новом правительстве адмирала Сайто, которое теперь отвечало уже основному требованию военщины о том, что правительство не должно зависеть от политических партий, а должно стоять над ними как национальное, надпартийное правительство. Конечно, правительство Сайто само является ещё коалиционным правительством обеих крупнейших военных группировок – клана Сацума и группы Араки с обеими парламентскими политическими партиями – Минсейто и Сейюкай, но оно уже обеспечивает военщине возможность проведения в жизнь её важнейших установок, хотя и не без внутренней борьбы.
Лидеры всех без исключения группировок в лагере реакционно-шовинистического течения открыто говорят о том, что политическая активизация военщины и вступление Японии в новую войну за овладение Маньчжурией явились теми толчками, которые активизировали и организации реакционно-шовинистического движения на современном его этапе. Они указывают и причины этого. Во-первых, армия оказалась самой организованной и решительной в борьбе за империалистический выход из кризиса частью «общества» (читай – господствующих классов); во-вторых, армия сумела выставить лозунги отрицания капитализма и партийно-парламентской системы, оппозиция против которых разжигается среди промежуточных социальных слоев опустошительным влиянием кризиса; в-третьих, армия при всём этом остаётся носительницей принципа твёрдой власти, остаётся единственной силой, которая на деле способна спасти Японию от революции.
…
Что касается «антикапиталистической» стороны программы военщины, то сама по себе, как мы показали, она не содержит в себе никакой действительной угрозы существованию капитализма, хотя и согласуется со стремлением помещиков и немонополизированных слоёв буржуазии обеспечить себе большую долю доходов в разделе прибыли с финансовым капиталом. Опасность этой “антикапиталистической” стороны программы военщины и многих реакционно-шовинистических организаций заключается однако в том, что игра “антикапиталистическими” лозунгами в условиях резкого обострения классовой борьбы в стране может повести к тому, что на определённом этапе движение выскользнет из рук своих вождей и массы, мобилизованные под лозунгом “свержения капитализма”, попробуют начать реализацию этой программы.
Надо, однако, сказать, что до сих пор военщина и вожди реакционно-националистических организаций более или менее удачно справлялись с задачей удержания мобилизованных ими масс под своим руководством и были достаточно сильны, чтобы вовремя пресечь попытки дальнейшего углубления социальной демагогии, когда она начинала становиться опасной» [125].
Группа генерала Араки получила название «фракции императорского пути» («Кодоха»; помимо Араки, лидером фракции являлся Мадзаки Дзиндзабуро). После 1931 г. она боролась за руководящую роль в армии с другой генеральской группой – «фракцией контроля» («Тосэйха»). Эта генеральская группировка, возглавлявшаяся Тодзио Хидэки, Муто Акира и Нагата Тэцудзан, занимала более прагматические позиции и настаивала на сбалансированной внешней политике и модернизации армии. Её стратегией было постепенное установление контроля над существующими государственными институтами при сохранении строгой лояльности государству. Но обе фракции объединяли идеи тоталитаризма и экспансии.
Националистическое движение в Японии было неоднородно. Спустя много лет после описываемых событий японских националистов предложили разделить на националистов (в узком смысле слова) и «национальных социалистов» [126]. К первой группе относились представители «Кодохи» и «Тосэйхи», причём последние являлись умеренными националистами.