Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ)
— Мы в меньшинстве, — произнес старейшина, легко проведя ладонью по глазам, чтобы стряхнуть мираж. — Их хорошо заняли на изнанке, и пока нет Ликаса — заменить его некем.
— Или нет желания заменить, — произнесла старуха утвердительно. — Потому что они боятся.
— И потому что боятся…девочка не предсказуема… — покладисто согласился он. Зная друг друга много зим, они научились понимать друг друга с полуслова. — Даже не думай, Сейла, — произнес он угрожающе. — Нас и так слишком мало в Совете.
— Хакан, — прошипела старуха. — Источник тоже не предсказуем, но никому не приходит в голову бояться пламени.
— Мнение «Помнящего» на руку Совету, а он высказался однозначно — оставить девочку в покое, никаких тренировок, никакой помощи, пока она на Юге. Или она выживет, или…это ее выбор.
Ликас подставился так глупо и так не вовремя. Только Хранитель мог бы пойти против решения Совета и Помнящего.
— В покое! Мы потеряем всё, чего достигли, если откажем в помощи! — старуха резко перевернула трубку и выбила остатки табака несколькими решительными движениями.
Старейшина проследил, как черный пепел подхватывает и кружит ветер, перемешивая с золотыми песчинками.
— Я слушал сегодня пески… будет Буря. И никто не знает, что она принесет с собой.
Сейла молчала. Седые косички, украшенные лентами и бусинами подрагивали на ветру.
— И ты — тоже чуешь, — произнес он утвердительно. — Грядет — Буря, иначе ты не упустила бы возможность повидать внучку.
— Место Нэнс на Севере, и мы разговаривали сегодня в круге.
— Место Нэнс рядом с девочкой, но… сейчас здесь слишком опасно, — тонкая багряная полоска почти истаяла на горизонте, впитавшись в песок. — Тень от крыльев Феникса накрывает землю, — произнес он размеренно. Доводы Совета были в чем-то не оспоримы — девочка слишком слаба, слишком неопытна, и может раскрыться по незнанию. Слишком опасно — не тогда, когда рядом один из Фениксов. Поэтому ей закрыли доступ в круг, поэтому — лишили поддержки. Слишком рано — нельзя позволить, чтобы аллари связали с последними событиями.
— Я могла бы объяснить девочке лично, — Сейла упрямо тряхнула косичками, сунув трубку за пояс, и на миг вместо морщинистого лица он увидел юное, с гладкой смуглой кожей. Лицо девчонки, с которой они прыгали в таборе через костер много зим назад. Она повернулась — и глаза, глаза остались ровно такими же — жесткий взгляд, в котором полыхал темный непримиримый огонь.
— Встречи запрещены. Девочке передадут завтра, и ты не будешь ничего делать, Сейла. Ты не пойдешь против решения совета. Нэнс, — использовал он последний из возможных аргументов. Она спрятала внучку на Севере — сама, добровольно отправила к чужакам, отказалась от личного общения, чтобы держать ее подальше. Потому что Нэнс родилась слабой. Но её достанут и там. У них слишком мало голосов в совете, а Сейр уже использовал свое право.
— Она не простит, — произнесла Сейла обреченно, и он выдохнул — сдалась. — Она верит только Ликасу, и будет считать всех аллари врагами.
— Она должна сделать выбор, — повторил он терпеливо. «Пока крылья Феникса накрывают юг, аллари не будут помогать Избранной. Проверка. Сделать выбор» — так выразился Помнящий, но он не сказал ни слова о том, что будет, если девочка выберет… Фениксов.
Глава 12. Часть 1
— Раздевайтесь, — скомандовала я, взмахнув флейтой. Сидеть на столе было неудобно — ноги не доставали до пола, но больше в этой небольшой лаборатории не было больше ничего.
Ничего, на что можно было бы сесть. Только печь, несколько полупустых стеллажей, два лабораторных стола и груда коробок, аккуратно сложенных ярусами в углу — видимо не успели разобрать слуги.
Алхимическая печь была новая — Иссихар не делал даже тестовый прогон — предохранитель — тонкая медная нить, на одном из кристаллов был не поврежден. Стулья видимо не успели принести тоже. Переезжали в явной спешке, как будто часть лаборатории перенесли с какого-то другого места, и ещё не успели разместить вещи и реактивы.
Дом Иссихара располагался на границе ремесленного и торгового кварталов. Добротный, но простой — в таких селятся купцы, а не сиры. Снаружи обнесенный высокой стеной в два моих роста из белоснежного камня, увитой редкими побегами южного винограда.
Дом — Исси, а не Данов. Их поместье располагалось за пределами Хали-бада, на границе с пустыней. Большая часть комнат пустовала и была закрыта — стояли одинокие ширмы, покрылись толстым слоем пыли накидки на креслах, гостиной не пользовались не знаю сколько зим. Толстяк — слуга Яванти, принес поздний ужин, и даже зажег свечи, от чего алхимическая лаборатория стала выглядеть просто смешно — я ела сидя на соседнем столе, а Иссихар — стоя, перелистывая при этом свитки. Самый романтический вечер, который я когда-либо проводила со своим женихом в обеих жизнях.
— Раздевайтесь! — повторила я нетерпеливо. Хотелось закончить побыстрее, перейти к делу и вернуться в поместье Тиров. Несмотря на переезд — слуги выучили то, что является важным для господина и исполняли это неукоснительно — в лаборатории было очень холодно. Очень. Почти так же, как осенью у нас в подземельях. Толстяк не мерз, видимо привычный к такому режиму, Исси — блаженствовал, и только я, несмотря на принесенную тонкую тряпку, которая на юге по какому-то недоразумению называлась шалью — почти отбивала дробь зубами. И даже горячий чай со специями не поправил дело.
— Уступаю леди, — он взмахнул свитками и склонился в издевательском поклоне.
— О, Великий! — я спрыгнула со стола, и начала быстро расстегивать застежки, и развязывать пояс. Исси наблюдал за этим с холодным отстраненным любопытством. Стянула ханьфу с плеч, оголяя плечо — татуировка уже почти полностью зажила — знак штандарта шестнадцатого легиона чернел на белоснежной коже. — Это всё, — убедившись, что он — рассмотрел, я одела платье обратно, и застегнулась. — Теперь вы.
Выражение лица Иссихара было странным.
— Вы знаете, что означают татуировки на Юге, леди Блау? Точнее, что значат татуировки женщин?
Я забралась обратно на стол и закуталась в подобие шали.
— Нет, но вы сейчас мне поясните, — изучать их обычаи так глубоко прошлый раз мне было не интересно.
— Это знак принадлежности, — три широких шага и он останавливается рядом, касаясь кончиками пальцев плеча. — Обычно наносят знак рода мужа, как только женщина приходит в клан. Ваша, — он сделал паузу, — означает — дословно, что «леди принадлежит шестнадцатому легиону», судя по штандарту. Всему. Шестнадцатому легиону.
— Хвала Великому, что не десятому, — пробормотала я тихо.
— Недопустимо, — бросил он веско. — Для невесты рода Дан.
Я прищурилась — Иссихар стоял почти нос к носу, и даже так был значительно выше — пришлось смотреть на него снизу вверх.
— Леди на Севере подчиняются мужу. И Главе. Вы — пока не муж, а дядя не против. Знак принадлежности я предпочитаю трактовать немного иначе. Это мой — шестнадцатый легион. И он принадлежит мне, целиком и полностью. Там служил отец, дед, там будет проходить практику Аксель. И это вы, а не я, будете представлены чужому клану, — добавила я тихо. — Если вам придет в голову идея следовать южным обычаям — я не буду против. Мы посетим целителя, и вам нанесут татуировку рода Блау на плечо.
Иссихар немного наклонил голову на бок — длинный хвост качнулся сзади — и замер. Он даже не моргал — просто смотрел — и этот изучающий застывший взгляд, как у змеи, заставлял напрягаться.
А потом он неторопливо, глядя прямо в глаза, начал развязывать завязки на штанах.
— Верха будет достаточно.
— Татуировки есть и снизу.
— Мне будет вполне достаточно тех, что сверху, чтобы знать и при необходимости продемонстрировать насколько близкие у нас отношения.
— Желания леди — закон, — Дан издевался, но ни тон голоса, ни выражение лица не выдало его. Он развернулся ко мне спиной, и одним слитным движением, не расстегивая застежки полностью, стянул с себя и нижнюю рубаху и верхний кафтан.