Концерт для флейты с оркестром (СИ)

Рафаэль посмотрел на Магнуса и моргнул несколько раз подряд, будто только проснулся.
 — Я же ничего тебе не говорю, когда ты по шесть часов подряд дудишь в свою дуду, а у меня, между прочим, абсолютный слух, и меня дрожь берет, когда ты «просвистываешь» си второй октавы, — так же размеренно, даже почти вяло сказал Рафаэль.
Возмущения застряли в горле у Магнуса. Захотелось стукнуть соседа по голове, но Бейн сдержался.
 — Есть хочешь? — обиженно буркнул он, принимаясь доставать покупки из пакета. — Я сделаю нам по сэндвичу.
 — Хочу, — улыбнулся Рафаэль и снова упёр взгляд в пустое полотно.
И такие разговоры стали уже почти привычными за месяц проживания в общежитии. Магнус понемногу с каждым прошедшим днём всё сильнее втягивался в новую жизнь с новыми людьми и почти не думал об Алеке.
Только по ночам бывало так невыносимо, что Магнус переставал что-либо чувствовать, кроме тянущей, разъедающей душу боли. Думал, что со временем она притупится, но становилось только хуже. Он стал замечать, что как только оставался наедине со своими мыслями, то сразу же начинал думать про Алека. Начинал вспоминать его лицо, голос, большие грубые руки и то чувство безграничного счастья, которое он дарил Магнусу совершенно искренне. Бейн ненавидел ночь и её бесконечную тишину. В голове сразу всплывала именно та ночь, когда Магнус всё рассказал Лайтвуду.
Воспоминания приносили боль, мучили его. Он мог всю ночь пролежать и почти чувствовать, как Алек лежит рядом и прижимает к себе. Как едва дышит, водит губами по скуле и боится отпустить. Даже после режущих слов Магнуса Алек продолжал его обнимать. И, кажется, ещё крепче, чем до этого. Его руки были такие горячие, они сжимали бока Магнуса сквозь ткань футболки и будто бы хотели проникнуть ещё глубже. До дрожи.
В ту ночь они больше не говорили, только лежали без сна и смотрели в пустоту.
 — Давай поедим в парке через дорогу? Может, тебе и всё равно, но у меня голова уже болит от запаха разбавителей, — сказал Магнус, нарезая хлеб.
 — Ну, если ты хочешь лишний раз подразнить своего сталкера, то давай, — усмехнулся Рафаэль.
 — К-какого сталкера? — непонимающе выдохнул Магнус с замёрзшим ножом в руке.
 — Странно, что ты ничего не заметил. Он уже как пару недель таскается за тобой. Я сразу понял, что он не из студентов академии, — Рафаэль убрал кисть, которую так ни разу и не обмакнул в краску и встал со стула, разминая затёкшие мышцы спины.
 — С чего ты взял, что это не студент? — Магнусу стало страшно.
 — У меня память фотографическая. Я помню лица всех наших студентов, — как само собой разумеющееся выдал Рафаэль.
 — Может, ты ещё суперскорость имеешь и мысли можешь читать? — недоверчиво фыркнул Магнус.
 — Нет. Я же не вампир, — ответил Рафаэль и неуклюже почесал голой стопой другую ногу. — Но за тобой и правда кто-то следит.
 — Так почему ты меня раньше не предупредил?! — возмутился Магнус. Кажется, он никогда не сможет понять, что в голове у этого парня.
 — Так он ничего плохого тебе и не делает. Наоборот, даже помогает. Ты, видимо, телефон где-то выронил, так он его подобрал и оставил на нашем окне, — Рафаэль подошёл к столу и взял приготовленный сэндвич, пока Магнус глупо хлопал глазами и не мог поверь в услышанное.
 — Я часто его вижу в парке через дорогу, он же как раз напротив нашего окна. Бывает, весь день там может просидеть на скамье. А пару дней назад игрушку оставил на том же окне.
 — Какую игрушку? — спросил Магнус почти охрипшим голосом. В глубине души под самым сердцем он надеялся, что это Алек. Но не то, что вслух, даже в мыслях боялся себе это признать.
 — Вот эту, — Рафаэль подошёл к своему стеллажу, на котором стояли кисти, краски, баночки с растворителями и выудил маленького плюшевого кота. У Магнуса в этот момент сердце дало сбой и закоротило. — Прости, шоколад я съел.
 — Какой шоколад? — губы словно онемели, Магнус с трудом говорил.
 — Ну игрушка была и шоколад. Если ты злишься, что я его съел, то могу купить новый. Он, кстати, был не такой уж и вкусный. Твой воздыхатель мог бы и повкуснее купить.
Бейн протянул трясущиеся руки и взял мягкую игрушку. Кот был серым с ярко-жёлтыми глазами. На секунду в собственных глазах потемнело, и стало резко душно.
 — Как он выглядел?
 — Кто? Шоколад? — Рафаэль лениво почесал нос, дожёвывая свой сэндвич.
 — Да какой к чёрту шоколад! Как парень выглядел, который за мной следит? — беззаботная тупость Рафаэля бесила. В лёгких не хватало воздуха.
В дверь комнаты негромко постучали. Рафаэль вытер крошки о голый торс и пошёл открывать, прервав их разговор на середине. Магнус стоял и не мог пошевелиться, словно стопы налились чугуном.
 — Вот так он выглядел, — вдруг сказал Рафаэль, который вернулся обратно в комнату. Бейн вздрогнул и посмотрел на вход, где стоял покрасневший Алек и переступал с ноги на ногу.
 — Привет, — просто сказал он и нервно почесал свой затылок. Нужно было чем-то занять руки, чтобы не кинуться обнимать ими Бейна.
 — П-привет, — Магнус поверить не мог, что Алек прямо сейчас стоит в комнате его общежития. Вот так близко, совсем рядом, даже рукой можно дотянуться.
 — У-у-у, — Рафаэль рядом нахмурил брови. — Знаешь, Магнус, я наверное все-таки погуляю пару часов, — а затем присмотрелся к Алеку, которого уже почти визуально трясло от желания коснуться Магнуса, и добавил: — Или всю ночь. Определённо я буду гулять всю ночь, а то что-то я и правда засиделся с этими красками.
Рафаэль украл со стола второй сэндвич, зажал его зубами, быстро натянул футболку и, обогнув Алека, вышел из комнаты.
 — У тебя неплохой сосед, — робко сказал Лайтвуд. Напряжение клубилось вокруг них и, казалось, в любой момент может стать видимым. Даже воздух стал тяжёлым и густым. — Я вижу, ты нашёл мой подарок для тебя.
 — Почему ты здесь? — в лоб спросил Магнус. То, как вёл себя вечно несдержанный и открытый Алек, настораживало. Бейн видел, как его выкручивает, и не понимал, почему Лайтвуд ещё ничего с ним не сделал. Не бросился на него, как любил всегда делать, не спрашивая Магнуса.
 — Приехал к тебе, — ответил Алек. Выносить зуд в кончиках пальцев было невыносимо. Безумно хотелось дотронуться до Бейна, но Алек дал себе слово, что больше никогда не сделает этого, если Магнус будет против. — Я скучаю.
Бейн закрыл глаза от резкой колющей боли в груди, будто туда насквозь до самого позвоночника воткнули штырь.
 — И ведь ты тоже. Я прав? — Алек сделал едва заметный шаг в сторону Магнуса. — Прости, я следил за тобой. Ты совсем перестал улыбаться, целыми днями занимаешься, ни с кем, кроме своего соседа, не разговариваешь, — Алек сделал ещё шаг. Сердце долбилось в ушах. — Не знаю, может, я себе напридумывал или мне хочется верить в то, чего нет, но вчера вечером я услышал, как ты играл тот самый «Вокализ» Рахманинова, который исполнял только для меня. Я просто перестал соображать в тот момент и не мог больше ни о чём думать.
Магнус смотрел на Алека и не мог насмотреться. Всё внутри него отзывалось быстрыми чёткими ударами пульса на слова Лайтвуда.
 — Я приехал, потому что не могу жить без тебя, — Алек был уже совсем близко, Магнус слышал его учащенное дыхание. Мышцы живота сладко свело. — Но не посмею коснуться тебя, если ты действительно этого не хочешь, если не любишь, как я.
 — Хочу, — выдохнул Магнус, не сдержавшись. — Больше всего на свете этого хочу.
 — Так значит… я прав? Ты тоже скучал? — глаза Алека загорелись. Магнус смотрел на него, и внутри всё таяло, плавилось и горело.
 — Конечно скучал, Господи, — Магнус рухнул в руки Лайтвуда и вжался носом в ямку ключиц. — Ты прав, и я не могу без тебя. Я хочу твоё сердце, твои бесстыжие руки, твоё глупое лицо и самого тебя, — Магнус шептал, потому что голос куда-то делся. — Я люблю тебя. Господи, как же я люблю тебя…
Алек держал его в своих руках и медленно умирал от лёгкости в области груди.