Синестетик (СИ)
Подойдя к подъемнику и присев, чтобы не удариться головой о платформу с автомобилем, капитан окликнул мастера:
— Уважаемый! Можно вас оторвать на минутку?
Автослесарь прекратил закручивать гайки и обернулся:
— Чего тебе, паря?
— Александра Рохлина где могу найти? — спросил капитан.
— А, Сашок-то? В клиентской! Там погляди! — Дедок махнул зажатым в руке гаечным ключом в неопределенном направлении.
— Спасибо, отец! — поблагодарил капитан, но мастер уже отвернулся, потеряв к нему интерес.
— Где тут у них клиентская? — произнес Нестеренко, оглядываясь по сторонам в поисках двери.
— Я знаю! — вспомнил Перепелкин, указав в дальний угол зала. — Вроде бы нам туда!
— Раньше не мог вспомнить? — попенял подчиненному капитан, направляясь за лейтенантом, уверенно уверено обходящим разбросанные по полу запасные части от автомобилей.
Клиентская комнатка оказалась маленькой и зачуханой: потертый кожаный диван, стол и продавленное кресло, на котором сидел молодой автослесарь в слегка замызганной спецовке и пялится в «подвешенный» на стене телевизор, забросив ноги на стол.
Увидев полицейских, парнишка поспешно сбросил ноги со стола, оторвал задницу от кресла и вежливо расшаркался перед «потенциальными клиентами»:
— Здравствуйте! Чем могу?
Нестеренко достал удостоверение и ткнул раскрытой корочкой едва ли не в нос парню:
— Рохлин Александр? Старший оперуполномоченный Нестеренко…
— А я вас помню, — узнал Перепелкина мастер. — Вы, меня в мусарне… Ой, — запнулся он на полуслове, — в участке допрашивали, когда брата убили…
— Не допрашивал, а показания снимал, — сурово поправил парня лейтенант.
— Да хрен редьки не слаще! — отмахнулся Рохлин. — Поймали того урода? — с надеждой в глазах спросил он полицейских.
— Кхм… — теперь запнулся уже Нестеренко. — Нет… Пока нет…
— Эх, вы-и-и… — протянул с горечью в голосе Рохлин. — Тварь эта небо коптит, а Серега уже два года… как… как… — На глаза Рохлина навернулись слезы, задрожал подбородок, и паренек с трудом сглотнут вставший в горле комок. Видимо брат, погибший от рук маньяка, был ему действительно дорог. — Что от меня надо?! — резко спросил он, потирая грязным кулаком глаза, от которых на лице остались темные пятна.
— Мы приносим свои соболезнования… — негромко произнес Нестеренко.
Рохлин «закатил» глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы вновь не пустить слезу:
— Приносили уже! Лучше б эту сволочь нашли!
— Мы как раз по этому поводу и пришли…
— Спрашивайте, раз уж пришли, — Александр шмыгнул носом, стараясь успокоиться.
— Скажите, Александр, а ваш брат случайно не обладал некими способностями… — Закинул «удочку» капитан Нестеренко. — Зрением там… особым… слухом, обонянием?
— Почему же случайно? — удивленно произнес паренек. — У нас в семье все, кроме отца — синестетики. Были… Мама умерла, когда мне пятнадцать было, а Серега… сами знаете когда… А какой у него был слух! — почти с благоговением произнес Рохлин. — С закрытыми глазами самые сложные поломки диагностировал! И ни разу, слышите, ни разу не ошибся! Вот это был дар свыше! А я… я так — буковки цветные вижу, и все!
— Значит, все-таки, синестетик, — удовлетворился ответом Нестеренко. —
Спасибо, Александр, вы нам очень помогли!
— Вы лучше эту гниду поскорее найдите! Хотя мне от этого легче уже не станет — Серегу не вернуть…
Возле служебного автомобиля полицейские остановились и закурили.
— Выходит, уже четверо из пяти — синестеты? — подытожил результат поездки Перепелкин.
— Что-то подсказывает мне, что и у пятого были схожие «проблемы со здоровьем», — произнес капитан. Похоже, что Вивисектор ставит свои опыты только на людях «с особенностями». Синестетах.
— Только зачем ему это? — озадачился Перепелкин.
— Не знаю, — пожал плечами Нестеренко, может бзик какой, может банальная зависть? А может, таким же хочет стать — кто их, маньяков, разберет? — Нестеренко опять приставил палец ко лбу и свистнул. — Связь с космосом, солнечные бури, сезонная шиза… Ладно, поехали, опросим родню оставшейся жертвы.
***
К вечеру вся команда полицейских вновь собралась в кабинете начальства. Первой слово взяла Кондратьева:
— Наконец-то выявлена связь — общая черта, объединяющая всех, без исключения, жертв Вивисектора…
— Браво! — с сарказмом в голосе воскликнул Миклухин и хлопнул в ладоши. — Не прошло и трех лет! Плохо работаете, господа сыщики! Ваша лошадь тихо ходит, а мне на пенсию пора!
— Виноваты, товарищ полковник! — серьезно произнесла Кондратьева.
— Ладно, — прекратив «паясничать», произнес полковник, — продолжай Кондратьева.
— Вивисектор убивает только людей с определенными нейрофизиологическими отклонениями от нормы…
— Что еще за отклонения? — удивился Миклухин. — И почему их раньше не выявили? Ведь сколько медэкспертиз прошли? Куда только Пирогов смотрел?
— Пал Палыч тут ни при чем, — заступилась за эксперта Елена Николаевна. — В общепринятом смысле и в медицине эти отклонения, вернее особенности восприятия окружающей среды не считаются патологией…
— Ты меня совсем запутала, Кондратьева! — воскликнул начальник. — Я тебя не понимаю! Вроде и по-русски говоришь… Будь проще, и люди к тебе потянутся!
— Да тут все так запутано, товарищ полковник! — Не выдержала и Кондратьева. — Мне и хотелось бы попроще — да не получается! Одним словом: все жертвы Вивисектора — синестетики!
— Шо за зверь такой — синестетики? — потребовал объяснений полковник.
— Есть такое понятие — синестезия…
— Заболевание? — перебил Миклухин.
— Нет, — возразила Кондратьева, — синестезия не считается заболеванием. Как бы объяснить? Это такой способ восприятия, когда некоторые состояния, явления, понятия и символы непроизвольно наделяются дополнительными качествами: цветом, запахом, вкусом, формой. При этом чувства словно смешиваются: человек может видеть или осязать звук, слышать цвет, чувствовать текстуру или геометрическую форму мелодии и так далее.
— Как это — слышать цвет? — не понял Миклухин. — Это больше на какую-то шизу смахивает!
— Ну, как-то так, — развела руками Кондратьева. — Но, повторюсь, это явление не считается психическим расстройством. Люди, подверженные этому феномену, в большинстве своем стараются не афишировать, что они такие… особенные…
— Оно и понятно, — согласно кивнул Миклухин. — Видеть звук, слышать запах… Тут до дурки рукой подать!
— Именно! — обрадовано воскликнула Елена Николаевна, наконец-то добившись хоть какого-то понимания от начальства. — Многие из них — люди замкнутые, не склонные к общению. Да и вообще об этом феномене мало кто слышал.
— И как же вы это выяснили? — поинтересовался полковник.
— Случайно. Знакомый Лопатиной — последней жертвы Вивисектора, Роман Немков, пришел к ней в гости во время обыска. Он тоже синестет, как и последняя жертва Вивисектра. Так же он опознал по фото еще двоих: Дворецкую и Севастьянова, с которыми был прежде знаком. А то, что синестетами являлись Рохлин и Пеньков, мы выяснили уже сами, опросив родственников погибших.
— И кстати, если этот ваш знакомый Лопатиной тоже экстрасенс, он вполне может стать очередной жертвой, — неожиданно выдал предположение начальник полиции.
— Я тоже об этом подумала, товарищ полковник, — ответила Кондратьева, — после совещания наберу его…
— Ладно, связь нашли, — продолжал размышлять Миклухин, — но что это нам дает?
— Пока ничего… Но… даже не знаю, как сказать…
— Да говори уже, Кондратьева! Нам все равно терять нечего — тут хоть за соломинку хватайся!
— Эти способности Немкова, как он сам говорит, «особенности восприятия» — просто фантастика!
— Я видел его выступления по телеку, тащ полковник! — подал голос Перепелкин. — Там экстрасенсы рядом не стояли…
— Ага, — нервно хохотнул Нестеренко, — ты не видел, как он на хате Лопатиной отжигал!