Ледяные крылья
– Эгорд...
Плечо воина-мага вздрогнуло от прикосновения, теплого, почти горячего, жар прошел даже сквозь сталь наплечника. «Окольцо» гаснет, перед глазами вновь звездное небо. Лицо пропитано прохладой ночи, спина от долгого лежания на крыше затекла, Эгорд совсем забыл, где находится.
Голова поворачивается вправо.
Леарит!
Крылатая дева над Эгордом, присела на колено. В лунном свете особенно прекрасна. Словно вылеплена из той же светящейся глины, что и луна: кожа, волосы и крылья из бело-нефритовой сферы, а живые доспехи из нежно-серых пятен. В глазах бриллиантовые огоньки.
– Эгорд, знаю, ты поглощен целью, но... она ждет тебя.
– Кто?
– Ты знаешь.
Леарит выпрямляется, Эгорд видит крылатый силуэт в глубокой перспективе.
Богиня бесшумно улетает к плывущему высоко архипелагу туч, плотных, черно-синих, с сияющими кромками.
Эгорд смотрит вслед с непонятной тоской... Точнее, понятной, но что-то вынуждает обманывать себя.
Возвращается в комнату Жемины. Та под одеялом, лицо к окну, на белой ткани широкая темная полоса волос, морское платье висит на кресле.
Только сейчас воин-маг чувствует: устал смертельно. Но приходится найти силы снять доспехи, одежду, да еще с помощью магии, чтобы заглушить звуки, не будить возлюбленную.
Возлюбленную...
– Вернулся? – подает голос Жемина.
– Не спишь?
– У меня нет привычки говорить во сне.
Губы Эгорда тронула слабая усмешка.
– Ну да...
– Тебя не было несколько дней.
– Закрутился, устал как не знаю кто...
Забирается под одеяло. Веки тяжелые, липкие, горячие, как расплавленный свинец.
– Чем занималась?
Молчание...
– Читала, готовила, вышивала... Не делай вид, что интересно.
Встревожиться по-настоящему мешает лишь усталость.
– Родная, что-то не так?
Эгорд кладет ладонь ей на плечо.
– Не надо, – сказала Жемина.
С задержкой, но ладонь возвращается.
Веки не поднять, Эгорд дышит тяжело.
Все же рад, что Жемина не требует внимания. Сил нет ни на любовь, ни на расспросы, ни на утешения.
– Спокойной ночи, родная.
Ответа нет.
====== ЧАСТЬ 4. Глава 18 ======
Утро пасмурное.
Стадо туч размером с остров приползло с рассветом, как по какому-то злому року нависает прямо над одиноким клочком суши. Берега, скалы, крепость, – все утоплено в тени, хотя вдоль горизонта сияет солнечная диадема. Прошли часы, а тучи все висят, уползать не желают, хотя ветер гонит по океану резвые волны, на равнине треплет траву, крылья мельницы движутся бодро.
Мало того, что спал плохо и покинул комнату Жемины в скверном настроении, так еще и погода строит пакости. Хорошо начинается денек, Ямор его...
По закону подлости скоро «обрадует» еще что-нибудь.
И действительно.
На девятой попытке наложить на новую ледяную стрекозу заклинание невидимости, что зубрил несколько дней, в лабораторию вошел смущенный Халлиг, сообщил, что с последней ловушкой, которая стережет таинственную дверь в подземелье, сделать нельзя ничего.
Старший жрец разводит руки.
– Прости, Эгорд.
Пожалуй, еще не доводилось видеть его выбитым из колеи.
– Как же так? – недоумевает Эгорд.
– Обезвредил почти все, остались две. Предпоследнюю сломал, нужно лишь дать ей сработать, она выпустит огненных элементалов, те разбегутся, прогорят, и ловушки не будет. Но последняя...
Халлиг в замешательстве. Набалдашник посоха чешет лоб.
– Последнюю изучил... насколько возможно, и... В общем, сдаюсь. К ней не подступиться ни с какой стороны. Не понимаю, где темный архимаг раздобыл столь искусные охранные чары?.. Загадка... Может, и прояснилась бы за дверью, но через нее не пройти. Кто вложит руку в замок – мгновенно сгорит. Лишь тогда ловушка исчезнет. Думал, может, поймать какого-нибудь демона, подвести к двери, чтобы руку вложил, но и это не поможет. Ни ловушка, ни замок на демона не среагируют. Да простят меня боги, что же может скрываться за такой предусмотрительностью?!
– Не отчаивайся. Считай, судьба просит тебя отдохнуть. Дни и ночи не вылезаешь из подземелья, возьми перерыв, прогуляйся по острову, проветри голову, может, посетит идея...
Жрец вздохнул.
– Ничего не остается.
Халлиг повернул к выходу, Эгорд возвращает внимание к ледяной стрекозе, заклинание невидимости надо довести до ума...
Входит Тиморис.
Потрепанный, но в глазах ясность. Хмурая, но ясность.
– Эй, ребята, мне одному кажется, что тучи над островом какие-то странные?
Эгорд прищурился.
Неужели именно это заставило горе-папашу протрезветь?
Что ж, тогда с тучами впрямь что-то не так, нужно взглянуть. Конечно, подпортили рано утром и без того не сахарное настроение, но затем Эгорд погрузился в лабораторные хлопоты, стало не до погоды.
Воин-маг высунул голову в окно...
Ямор грешный, а Тиморис-то прав!
– Халлиг, взгляни.
Вскоре из окна торчат уже две головы.
– О боги, – прошептал Халлиг.
Тон в голосе Эгорду не нравится.
– В чем дело?
– К нам опять гости...
Посох тычет в небо. Эгорд проводит взглядом вдоль указанного направления.
Тучи стремительно сгущаются, недавно были серые, а теперь пепельные. Если так будет продолжаться, остров поглотит преждевременная ночь, тучи станут черными как уголь...
Но у горизонта тучи исчезают, сперва посветлели воды океана, уже освобождается от сумрака берег. Тучи будто стремительно сжимаются в плотный шар, оттого и темнеют, и центр сжатия где-то над крепостью.
Вместе с тем, тучи опускаются, стало заметно не сразу, но теперь на остров словно падает еще один остров, темный как жадная пасть смерти...
– ...и это серьезнее пиратов, – закончил Халлиг.
Центров сжатия, как выясняется, много, десятков семь. Эти темные очаги втягивают в себя то, что раньше казалось тучами, чернеют, уменьшаются, летят вниз, но не безвольным камнепадом, а плавно, будто у черных сфер есть цели.
Из окна лаборатории торчат уже три головы.
– Ямор меня, что за бесятина?! – орет Тиморис.
Халлиг стискивает посох до скрипа.
– Темный Орден.
Небо прояснилось. То, что было тучами, окончательно собралось в шары тьмы, черный рой несется к земле.
Самый быстрый шар долетает до вершины стены, что окружает крепость, черная вращающаяся масса превращается в фигуру человека, на черной сутане блестят вышивки змей и пауков, лицо такое, будто разбойника помыли, причесали, словом, попытались сделать подобие человека.
Одна за другой сферы достигают опоры, гигантские черные клубки становятся темными магами. По склону горы, равнине и скалам около дюжины рассеиваются черными колышущимися пятнами, столько же исчезает за гребнем, где прячется мельница. Трое осаждают стены крепости, трое приземляются во дворе, три сферы тьмы ныряют в окна пятого этажа.
– Ямор их дери! – крикнул Тиморис.
Воины и жрец выбегают из лаборатории.
– Халлиг, перекрой двери и коридоры световыми щитами, сколько сможешь! – командует Эгорд. – И защити Жемину!
– А куда ты? – спросил Халлиг.
– Мы с Тиморисом в подземелье! За подмогой...
– Подмогой? – спросили Халлиг и Тиморис вместе.
– Некогда объяснять. Закупорь все входы и выходы, выиграй время!
– Хорошо!
Белая мантия с хлопаньем улетает вглубь треугольного коридора, Эгорд тянет Тимориса в противоположную сторону.
– Бежим вниз!
– Что за бесову подмогу собрался искать в подземелье?!
– Быстрее...
– Ямор тебя, Эгорд, погоди, за тобой бежать – ноги ломать!
Коридорами и лестницами воин-маг несется вниз, мелькают треугольные проемы, источники света всюду разные, то чаши с огнем, то солнечные сферы, то стены, зачарованные излучать свет... Надо бы поколдовать, чтобы свет на каждом этаже был окрашен по-своему, а то слишком усердное копошение в колбах и книгах делает рассеянным, Эгорд порой забывает, на каком этаже...
Вот же Ямор, крепость атаковали темные маги, а он думает, как обустроить жилье! С лабораторной работой совсем отстранился от мира сего. Ладно, хоть Тиморис за спиной матерится, зычный голос приводит в чувство.