Слепая любовь (СИ)

— Уважаемый Яутжа и его самка-Уманка хотят поспать? — спросил Верховный, и Эмма подняла брови, удивляясь, так как знает этот голос. То есть, всё это время с ними общался именно он? Выглядит как породистый единорог, с высоким рогом на лбу, с далёкими и великими предками за спиной. Его окрас был так же белый, мало различим с цветом тога.
— Нет, нам надо возвращаться назад. Если наступила ночь, то стоит уже выдвигаться, — Око посмотрел на Эмму, ожидая её мнения, а девушка растерялась. Когда была слепа, почему-то чувствовала себя гораздо смелее, а теперь, когда она действительно видела размеры этих двух, их внешность, то заметно осадила себя.
— Как решит Око, — сказала она тихо, не вмочь противится гласу большого великана. Слепой, она видела лишь смутно его настоящие размеры, и даже перестала вообще обращать на это внимание. Но теперь, сидя рядом с ним, видя его когти, большие руки, эти клыки и опасно торчащие жвалы челюсти, хотелось просто соглашаться со всеми его словами. И тут же поняла… Она боится… Да, впервые увидев Оку, страх подавился чем-то другим, но это другое куда-то пропало, и остался только страх.
— Тогда мы пойдём, — он встал со своего места, и на этот раз, Эмма дрогнула от его размеров. Глянув на него снизу верх, в момент пока сидит, сердце заколотилось как бешенное. Око это заметил, но не стал подавать виду. Он протянул руку ей, а она за него не взялась.
— Я… Я пойду сама, я же вижу, — она напугано улыбнулась, встала со своего места.
— Хорошо, — согласился Око и обида заколола в грудь. Он был рад, что она увидела его и приняла, но теперь, пусть это не правильная мысль, он сожалеет, что она прозрела. Между ними словно выстроилась стена, которая их отдалила. Око пошёл к церкви, которая разглядывала Эмма с интересом, идя рядом с ним. Народ на празднике заметно поредел, но некоторые угощения остались. Она и их рассматривала с любопытством, так как многие фрукты ни на что не походили, чтобы сравнить. Кроме двух, яблок и груш!
С тем же молчанием и пугающим холодом между ними, они зашли в церковь. Око окликнул отдохнувших собак, они подбежали к хозяину. Эмма даже перепугалась, когда эти здоровые собаки, достигавшие размеров ей по грудь, оказались рядом. Когда она представляла их внешность, то была очень близка к этому, кроме нескольких фактов. Дреды никак не отличались от дред Око. Шерсти на них вообще не было, а то что она трогала, были очень тонкие чешуйки, которые так же имел Око. А цвет кожи был тёмно-серый. А цвет кожи Око… Серебристый с редкими чёрными пятнами.
Око нашёл свой портфель, где ещё спала Ванесса, и положил перед Эммой.
— Что с самкой? — сердито спросил он её. Девушка глотнула ком страха.
— Ничего, — быстро ответила она, взяла на вид, странно выглядящую жабу с шерстью, залезла в портфель, — Я готова, пошли, — как-то напугано ответила она, глянув на Око. Яут фыркнул с раздражением, осторожно надел его на спину, фиксируя ремнём на животе. Он молча вышел из церкви, там их уже ожидал Верховный.
— Уважаемый Арбитр, опасно передвигаться ночью по этой половине планеты. Вы же прекрасно знаете о Кха’ратах! — предупредил Верховный.
— А если буду передвигаться днём, самку убью, — процедил Яутжа.
— Но лучше выбирать меньшее зло! Найдёте себе дру… — его схватили за шею и сжали так, что кислород перестал поступать к мозгу. Его приподняли с земли, народ что видел это, с опасением наблюдал дальнейших действий разгневанного Яутжа. А девушка выглянула из портфеля, и с ужасом прикрыла рот ладонью, сочувствующе смотрела на Верховного, который в свою очередь старался слабыми попытками разжать руку Око.
— Мне нужна только она… — прорычал Око, что чувствовался этот басовый рык телом, — Только она, ты меня понял?
— Да… — пропищал Верховный и его отпустили, — Удачной… Дороги… — еле сказал он, пока кашлял, стараясь вдохнуть больше воздуха. Злой Яут спустился вниз и пошёл прочь с деревни.
На небе ещё светили луны, звёздная ночь казалось такой мистической, взятой из фантастического романа какого-нибудь неизвестного писателя. Девушка смотрела назад, на удаляющийся деревню у горизонта, потом посмотрела на Око. Его дреды покачивались из стороны в сторону, где-то далеко впереди бежали его собаки, они направлялись в сторону этого грибного леса. Вспоминая произошедшее позапрошлой ночью, она смутилась. Почему ей стоит боятся этого чудовища? Почему страх ещё не отступил? Это уже было неразумно боятся его, раз он столько сделал для неё.
— Самка почему не спит? — спросил он тихо, когда услышал, что она часто вертеться.
— Мир красивый, — ответила она так же тихо, словно оба не хотели разрушать эту ночную атмосферу спокойствия. Вокруг всё — казалось настоящей сказкой.
— Простой.
— Может и простой.
— Самка боится, — прострекотал Яутжа.
— Не боюсь я, — соврала она, стараясь вести себя как всегда, но как это делать, если от земли метра два и в этом виноват великан, что несет на себе её?
— Боится, — отрезал её Око, — Самец слышит сердце самки. Чувствует запах страха. Самец сделал что-то не так, чтобы пугать самку? — Эмма выдохнула, так как подумала, что лучше об этом поговорить, нежели отмалчиваться. Она была слепой, не может она теперь стать немой.
— Я просто не ожидала, что ты такой… Страшный… Большой… Другой… — ответила она честно с трудом.
— Боится, — прострекотал он те же слова, — Самец не хотел, чтобы самка его видела.
— Почему это? — спросила она, — Я просто не привыкла, вот и всё. Это нормально, что я тебя немного побаиваюсь, но потом всё нормально будет.
— Уверена?
— Да. Уверена, — сказала она с приподнятым настроением, — Злой Око-о-о, всегда такой злой? — усмехнулась она, поднимаясь к нему. На глаза сразу попались эти жвалы, и она даже в шутку подумала, что было бы прикольно повесить на них какое-нибудь украшение, а лучше, ёлочную игрушку! Вот потеха будет!
— Самец не злой, так воспитан, — пробурчал он, и посмотрел ей в глаза, повернув голову в её сторону. Их лица были рядом, и Эмма никогда не замечала, что так было всегда. Не этот момент, а всё время, начиная с момента, как попала на его корабль, спасибо К’хале. Эта напряжённая нить, растянувшаяся между ними и их судьбами. И она становиться всё короче, вынуждая обоих приближаться друг к другу.
— Я тоже так воспитана, поэтому буду тебя донимать, — сказала девушка и посмотрела вперед. Интересно наблюдать за дорогой с размеров Яутжа. Он вроде такой далёкий, и вроде такой близкий.
— Самцу мило это, — прострекотал он.
— Самке тоже мило это, — улыбнулась девушка ему, — Не буду я тебя боятся, глупо это, после всего, что ты сделал мне.
— Из-за самца, самка тут.
— Спасибо, — улыбнулась она ещё шире и Око заглянул в эти обворожительные синие глаза, что отражали в себе две луны. Глаза — созданные для того, чтобы в них утопать.
— Почему? — не понял Око.
— Почему благодарю?
— Самец помешал жизни самки, — промурчал он тихо, опуская глаза, отворачиваясь от неё. Все эти человеческие эмоции совершенно не обязаны быть в нём, ведь он Яутжа, и всё же он имеет их, никуда от них не деться.
— Вовсе нет, она и так у меня была до основания разрушена, — грустно сказала Эмма, глянув на звёздное небо, и удручённо улыбалась, — Спасибо за то, что ты подарил мне новую жизнь. Спасибо за то, что помог мне снова дышать. Спасибо за то, что показал мне, как прекрасна всё же жизнь, — после этих слов, не он, не она больше не хотели говорить. Яутжа ещё не понимал, почему она благодарит за это, но думал, что это хорошо. Если ей хорошо, она не боится и с ней всё в порядке, то и ему хорошо. А Эмма просто вспоминала грустную жизнь После жизни, признавая ту никчемной и бессмысленной. Сейчас, эта стало ничем, эта После жизнь стала пустой, её словно никогда не было, и она всё время жила только с Око на его корабле. И хотела бы, чтобы это продолжалось дольше самой вечности.
Яутжа был вынослив и сон его не беспокоил, даже если надо, он не будет спать, пока не доберётся до корабля. Но та быстрая прогулка до деревни Тет-а-тет, а потом сразу разборки с К’ханаде, его утомили. Усталость проявлялась в его скорости ходьбы, и он всё ждал утра, когда сможет с Уманкой спрятаться под деревьями лесов и уснуть. Эмма же не хотела оставлять Око одного, поэтому не спала. Хотя покачивающее шаги «непохитителя» как поезд, укачивали до ворот в Царство прекрасного Морфея, что примет с распростертыми объятиями. Так и шли, боролись с сонливостью вместе.