Свет новых звёзд (СИ)
========== Луч четвёртый. Предложение ==========
На работе Лён, в отличие от своего партнёра, появлялся не по расписанию, а когда считал нужным. К этому все привыкли, однако сегодня, пока он шёл по коридору, вежливо здороваясь с встреченными сотрудниками, вслед ему летел явно нехороший шепоток. Что, естественно, не добавляло благодушия не похмелённому, плохо спавшему очередную ночь Лёну, и в директорский кабинет он вошёл злой, как оса.
— Допрыгался, Скайуокер? — с места в карьер начал Оби-Ван. — Говорил я тебе, что головой, а не головкой думать надо?
— А я тебе отвечал, чтобы ты прежде за своей головкой следил? — огрызнулся Лён.
— Не я с женой из-за ВИЧа развожусь.
— О да, ты всего лишь тихо злорадствуешь по этому поводу.
Демонстративно возмущённый Оби-Ван в который раз попытался пересмотреть Лёна и в который раз проиграл.
— Иди на хер, Скайуокер, — сердито буркнул он, отводя глаза. — Катя просила передать, чтоб ты явился в ЗАГС завтра к десяти. И забрал свои вещи, сумки у меня в машине.
— А что, сжечь их рука не поднимается? — насмешливо изогнул бровь Лён.
— Включи телефон и сам у неё спроси. Что за дебильная привычка бухать с отключенным сотовым?
— Что за дебильная привычка читать нотации взрослому человеку?
На секунду Лёну показалось, что сейчас ему в голову полетит тяжёлая медная пепельница. Интересно, с чего бы это Оби-Ван так сильно на взводе? Какую-то гадость приготовил, не иначе.
— Ладно, Скайуокер, — Оби-Ван сделал над собой усилие и первым перестал собачиться. — Вот документ, — он бросил на стол для совещаний несколько подшитых листов. — Читай.
Лён презрительно сощурился — вот же трус, брезгует из рук в руки передавать — и небрежно подцепил бумажки. Заскользил глазами по отпечатанным строчкам, и чем дальше, тем шире становилась его ухмылка.
— Ублюдок, — ласково сказал Лён Оби-Вану, закончив чтение. — Не боишься в окно за такие фокусы вылететь?
Оби-Ван посерел.
— Ты этого не сделаешь.
— Уверен? Не забывай, мне теперь терять нечего.
Лён искренне наслаждался выражением ужаса на лице друга детства. Как же он ненавидел сейчас их всех — Оби-Вана, Катю, безымянную стриптизёршу со дня рождения, ректора Раневского с его секрешлюшкой, подчинённых, готовых плюнуть шефу в спину только за то, что услышали о нём грязный слушок. Понятно, кстати, от кого услышали.
— Лён, брось, — на всякий случай Оби-Ван поднялся с кресла. — Это хороший вариант, я старался тебя не обидеть. Цена за твою долю на десять процентов выше её реальной стоимости; при разумной экономии на эти деньги ты сможешь вполне нормально жить несколько лет...
— ...пока не сдохнешь, — подхватил Лён. — Впрочем, шутки в сторону. Открывай свою писульку на компе, я хочу исправить несколько моментов.
— Каких, например? — напрягся Оби-Ван, однако вернулся за компьютер и защёлкал мышкой.
— Не размер выкупа, не волнуйся. Я собираюсь оставить за собой право на свои изобретения плюс прописать за них роялти.
— Что?! — возмутился Оби-Ван.
— Что слышал.
— Скайуокер...
— Это моё последнее слово.
— Ты понимаешь, что если ты останешься, то это будет означать крах фирмы? Кто захочет иметь с тобой дело... теперь? Да от нас уже завтра все сотрудники разбегутся!
— Ваня.
Оби-Ван заткнулся. Лён не часто называл его настоящим именем.
— Это моё последнее слово.
— Тебе плевать на фирму?
Лёну стало смешно от настолько наивной попытки его усовестить: — А сам-то как думаешь?
Мрачный, словно грозовая туча, Оби-Ван уткнулся в монитор.
— Самолюбивая сволочь. Диктуй, что исправлять.
***
Если Саша ночевал у Лёна и утром никуда не опаздывал, то после завтрака он некоторое время посвящал одному из своих любимых занятий: переплетению Лёновой косицы. Процесс был небыстрым, поскольку сноровки у Саши ещё не хватало, и из пальцев постоянно выскальзывала то одна, то другая прядь. Чему, впрочем, никто не огорчался: Саша терпеливо расплетал косу и начинал заново, а Лён просто ловил нехитрый кайф. Обычно на третьем-четвёртом заходе Лёновы волосы всё-таки фиксировала резинка, но не сегодня. Магнитные бури были тому причиной, фаза Луны или бурная ночь — косица упорно не заплеталась, и это грозило закончиться совсем не так, как предполагал незадачливый парикмахер.
— Ещё немного, и ты опоздаешь, — честно предупредил боком сидевший на кресле-кровати Лён.
— Почему? — не понял Саша. — У меня десять минут в запасе точно есть.
— Потому что десяти минут, — Лён развернулся к нему всем телом, — нам однозначно не хватит.
Если у Саши и были контраргументы, привести он их не смог — во время поцелуя вообще сложно разговаривать. А когда возможность говорить наконец появилась, то Саша выдохнул: — Вот никогда бы не подумал, что волосы настолько эрогенная зона, — и в подтверждение запустил пальцы в растрёпанную Лёнову шевелюру. Лён зашипел от удовольствия — стонать он по-прежнему полагал для себя неприличным — и айкидошным приёмом опрокинул Сашу на спину. Разложенное кресло-кровать возмущенно хрустнуло, однако осталось стоять.
— Всё, доигрался, — констатировал Лён, нависая над Сашей.
— Десять минут! — заартачился тот.
— Пятнадцать, — Пуговицы на отглаженной Сашиной рубашке расстёгивались будто сами собой, — и я тебя довезу, чтобы быть спокойным.
— А если менты?..
Оседлавший Сашу Лён довольно огладил его обнажённый торс.
— Я позавчера восстановил права.
— А вписать в страховку? — Саша на миг задохнулся, получив чувствительный щипок за тёмную горошину соска.
— Там штраф копеечный.
И чтобы больше не тратить драгоценное время на всякую ерунду, Лён расстегнул ширинку на Сашиных брюках.
— Эй, эй, погоди! — всполошился Саша. — Так неправильно, ты всё ещё одет!
— Трындеть меньше надо, — усмехнулся Лён, спускаясь ниже.
Он знал, что делает минет объективно хуже большей части своих прежних подруг, и спасает его только Сашина неискушённость в этом деле. Ему совершенно точно не нравился вкус семени, но нравилось слышать, как у Саши обрывалось дыхание, стоило лишь провести по головке языком. Ему вообще нравился Сашин член, чисто эстетически. Длинный, прямой, с рельефной веной и пропорциональной головкой — настоящий эталон для порно-индустрии.