Её (мой) ребенок (СИ)
Закрывая глаза, Кошкина расчесывает пятерней свою рассыпающуюся копну светлых волос.
С грустной улыбкой смотрю на нее. Красивая… И степень в Европейском университете ей будет к лицу. Я буду ей очень гордиться.
От тоски кровь сворачивается в венах. В ушах шумит.
— Я правильно понимаю, Юра, что мой проект живет дальше, только если я принимаю твоё предложение? — расстроенно опускает взгляд.
— Твой проект живет дальше, если ты принимаешь адекватное деловое решение, и мы сегодня уезжаем: Москва — Дрезден — Стокгольм… Если мы с тобой серьезно и плотно работаем над ним. А личное… личное — после. Когда мы вернёмся.
Кошка закрывает глаза. Молчит.
— Марьяна… Билеты на самолёт мне надо купить сейчас. И решение надо принять сейчас.
— Мне нужно это обсудить, — шепчет она.
— Сколько месяцев вы будете в Европе, ты говоришь? — набрав в грудь побольше воздуха уточняю я.
— Месяц… — пожимает плечами. — Может, два.
— Марьяна едет.
Нелегко мне даётся эта фраза. Но я должен вывести ее из-под удара, пока решу проблему с Липатовым. За пределами России ему до неё не добраться. Семь лет назад я бы из кожи вот вылез, чтобы решить эту задачку самостоятельно. А сейчас — не хочу. Если из уравнения про их с Алёнкой безопасность удалить мою ревность, оно прекрасно решается. Значит, нужно удалить.
Кошка шокированно распахивает глаза, с недоумением глядя на меня.
— А когда приедет, пусть решит, да. Всё правильно.
Подаю ей руку.
— Сейчас нам пора.
Мы молча идём обратно в машину. Помогаю ей сесть. Не удержавшись прижимаюсь губами к ее пальцам. Я тысячу лет не целовал её рук. Я хочу… Скоро такой возможности у меня не будет.
Сажусь за руль.
— Лев… Да чёрт с ним… — закрывает лицо руками.
— Нет, вы едете с ним, — улыбаюсь я, насилуя свои губы, которые не желают подчиняться. — Я, Ян, не смогу купить тебе квартиру в Москве, не смогу продвинуть тебя в Европейском научном сообществе и, возможно, не обеспечу такое блистательное будущее Алёнке, как Лившиц. Но… я верю, что ты вернёшься ко мне. У меня просто нет других вариантов. А сейчас мне надо, чтобы Вы уехали и были в безопасности. И мне плевать, кто и как её обеспечит. Мне это не важно.
— Я ничего не понимаю, Лев.
Рисую пальцами у неё на груди сердечко.
— Поезжай и добей эти чёртовы фильтры, детка.
— А ты?..
— А я тоже кое-кого добью.
Глава 46. Отъезд
Мы молча сидим на кухне, глядя друг другу в глаза. Синхронно переводим взгляд на часы.
— Послушай… — одновременно начинаем мы.
Улыбнувшись, нервно опускаем взгляды.
— Я сначала… времени мало.
Зажмуриваюсь.
— Я очень ревную, Кошка. Очень! Дико! Но всё же, я хочу, чтобы вы поехали.
— А я не хочу ехать… — невесело усмехается она. — И больше всего на свете, хочу сказать тебе, что не поеду. Но я не могу… — покаянно вздыхает. — Я подведу столько людей поддержавших мой проект! Его необходимо довести до определённой точки, после которой он начнет жить своей жизнью.
— Ты говорила, что этот момент настанет. Я тебя тогда услышал. Не думал, что это будет так тяжело для меня опять, — признаюсь я.
Пряча чувства ухожу к окну.
Ощущаю, как через минуту ее руки обвивают меня по талии. Ложится лицом мне между лопаток.
— У тебя нет поводов для ревности, Айдаров.
— Есть, Ян!
— Лившиц?.. — цокает она. — Лев, ну… прекрати.
— Ты сказала, что выбирать мужа будешь головой. А значит, есть из чего выбрать. Я давно не наивный самоуверенный пацан.
— Я и выбрала головой. Кто же виноват, что она опять кружится!
— Ты же вернёшься, правда? — разворачиваюсь, заглядывая в её глаза.
Вместо ответа, Кошка впивается в мои губы, нетерпеливо дергает рубашку на мне, пытаясь расстегнуть.
У нас едва ли час на сборы, но плевать, я тоже хочу!.. Присвоить её еще раз. Впечаться! Заклеймить! Потому что — моя!
Мы даже не раздеваемся… Целуясь, мы кусаемся, делая друг другу больно. Оставляем следы! Потому что это больно расставаться сейчас, в такой момент, когда все только-только начало входить в апогей. Когда мы допустили мысль о доверии и совместном счастье.
Но что же делать?..
И мы отчаянно любим друг друга, сметая всё со стола.
Это очень сладко, глубоко, болезненно и пронзительно.
«Она вернётся ко мне!» — убеждаю я себя. Всего лишь — месяц! Я так долго ждал её, что этот месяц — ерунда!
Кошка не вспоминает о контрацепции, и я благодарен ей за это. А я помню… Я помню, но я не хочу! Может быть, это эгоистично. Но свой максимум по альтруизму я уже сегодня выдал! Я хочу, чтобы она была беременна! И в этот раз косяков не будет.
Задыхаясь в конце от удовольствия и близости, мы прижимаемся губами и замираем так.
Время утекает, я чувствую это кожей, сердцем, камнем в солнечном сплетении — он становится тяжелее с каждым мгновением.
— Яночка… полчаса…
Отрицательно качает головой.
— Я с ним сейчас не поеду.
— Ян! Я не всё тебе рассказал, детка.
Ласкаюсь своим лицом об её.
— Надо ехать.
Сумбурно и быстро объясняю про Липатова. И Лену.
— Господи боже мой! — подскакивает она, отталкивая меня. — Черт с ней этой квартирой! Страшно как…
— Всё нормально, Кошка. Я разберусь с этой проблемой. Уезжайте в свою Европу. Я бы всё равно отправил тебя куда-нибудь. Но здесь еще и твой профессиональный интерес. Поэтому…
— А как же Лена?!
— Её я тоже отправлю… Шенген у неё оформлен. Мне нужен пустой тыл, чтобы эффективно охотиться за этим ублюдком.
— Так, стоп. Дай мне минуту.
Смотрю на часы.
— Минута, пожалуй и осталась. Надо идти за дочкой.
— В общем, Лев. Лена поедет со мной. Няней для Аленки. Это будет бесплатно для нее, и даже больше — она получит хороший гонорар. Он входит в мой райдер. И… мы полетим не на вечернем, а на утреннем рейсе. Сами. И билеты купим сами. Я попрошу Юру, чтобы он перевёл мне на счет мой бюджет на поездку.
— Это его деньги, Ян?
Потому что если его, то…
— Какая сумма нужна на поездку?
— Нет, не его. Эта сумма заложена в грант. Билеты, пансионат, няня. Просто карта у него и… Финансово я не завишу, если ты об этом. Юрий не спонсор. Спонсирует банк, в котором он работает. Юрий, скорее, менеджер. Он работает с продвижением проекта и расходами по нему.
— Спасибо, Кошка. Так гораздо проще принять происходящее.
Выдыхаю. Отчасти, конечно. Но всё же.
— Ты отвезешь нас в Москву?
Киваю. Конечно! С удовольствием!
Её телефон на столе звонит. Это Лившиц.
— Иди за Аленкой… Мне нужно объясниться.
Да, мне бы хотелось, чтобы она это сделала при мне. Но я убеждаю себя, что это лишнее, примеряя этот колпак на себя. Хотел бы я объясняться с ордой своих бывших при Кошке? Боже упаси!
И я, скрипят зубами, сваливаю.
У меня сейчас более важная задача.
— Почему мы должны уезжать? — обливается горькими слезами Алёнка.
Я несу её на руках по лестнице вверх.
— Малыш, из нашего зоопарка сбежали очень опасные хищники. И пока я их поймаю, ты, мамочка и Лена побудете в безопасном месте. Отправитесь в маленькое путешествие.
— А какие хищники? Львы?
— Да ну какие Львы? — припоминаю я Липатова. — Так… шакалы, гиены… Надо всех переловить. У тебя же папа дрессировщик, ты не забыла?
— Да… — вздыхает. — А бабушки?
— Бабушки тоже уедут на всякий случай.
— А ты быстро их поймаешь?
— Постараюсь быстро.
Заходим в квартиру.
— И мы сразу вернёмся к тебе?
— Конечно!
Марьяна, разговаривая по телефону, скидывает вещи в чемодан.
— Если о личном: мне было очень неприятно, Юра. Да, я всё понимаю. Это твоё право — позиционировать. Нет, я не буду оспаривать твои решения. Они твои. У меня есть свои решения. Я всё также тебе благодарна за твой вклад. Ты безупречен. Но… давай на чистоту? Твой гонорар по проекту, если он будет запущен, стимулирует тебя не меньше, чем моя благодарность, правильно?