Взаперти (СИ)

- Ревнуете, Хемсворт? – улыбнулся он, но одними только губами. Карие глаза оставались серьезными, – Я скажу лишь одно. Мирра была всем для Хиддлстона. Только рядом с ней для него светило солнце.
«А почти год назад оно погасло», – произнес про себя Крис. Впереди как раз показался мост.
- Здесь все произошло? – спросил он Роберта.
Тот кивнул головой.
- Томас ехал в Мумбаи оттуда, с востока. Он почти что переехал мост, когда случилась авария. Метров через двадцать увидите новое ограждение — это как раз то место, где его мотоцикл вылетел с моста.
Действительно, справа краска на металлических элементах ограждения выглядела свежее, чем на всех остальных участках, где уже местами проглядывала ржавчина.
Хемсворт поежился. Внезапно стало неуютно, даже жары не чувствовалось, наоборот, в салоне автомобиля как будто бы стало на несколько градусов холоднее.
- Том? – мысленно позвал Крис того, из-за которого он сам сейчас ехал по проклятому мосту.
Никто не ответил Крису. Но странное дело, он чувствовал присутствие Хиддлстона.
- Не хочешь показываться Роберту? – продолжил Крис немой диалог с призраком.
Опять тишина была ему ответом. И как только мост закончился, вновь сделалось жарко.
Хемсворт покосился на Дауни — заметил ли тот метаморфозы с температурой? Но тот, казалось, ничего такого не замечал. Он все так же внимательно смотрел за дорогой, уже даже не обращая внимания на идущий все на таком же расстоянии — пятьдесят-семьдесят метров — серый седан.
Сверившись с навигатором, Роберт вскоре свернул с асфальта на грунтовку. Вот только их преследователь продолжил движение.
- Передумал? – спросил Крис, кивая головой в сторону пронесшегося позади автомобиля.
- Или наоборот — что-то замышляет, – ответил Дауни, – хочет поиграть, ублюдок? Пусть попробует!
В деревушке чужаков встретили настороженно. Несколько праздношатающихся парней, которых Крис и Роберт увидели возле деревянного сарая, вывеска на котором говорила о том, что на самом деле это питейное заведение, вполне подходили для того, чтобы попросить их поработать проводниками.
- Садху? – спросил один из парней, самый старший, на вид лет двадцати, не больше, – Не знаем мы никаких садху.
- А если вот так? – Роберт протянул пареньку банкноту в двадцать фунтов, которая волшебным образом тотчас же исчезла в складках засаленной на вид рубахи индуса.
- Что ты хочешь от садху, господин?
Контакт можно было считать установленным. И еще за пятьдесят фунтов Амар — так звали парнишку – согласился проводить приезжих к пещерам.
- Я пойду первым, – предупредил он англичан, как только они достигли входа в жилище садху. К пещерам они шли пешком, Амар сразу предупредил, что машину придется оставить в деревне и клятвенно пообещал, что если его друзьям заплатят по десять фунтов, то они приглядят за автомобилем, чтобы никакой воришка не покусился на колеса или магнитолу. Дауни счел нужным заплатить.
- Прохвосты те еще, – шепнул он на ухо пытавшемуся было возмутиться Крису, – но они же первые вытащат из машины все, что плохо прикручено.
- Если бабаджи*, старейшина садху, позволит вам войти, я вернусь и скажу. Все понятно?
Вид при этом у Амара был крайне надменным. Крис хотел было дать зазнайке затрещину, да благоразумно передумал. Парень пообещал еще и переводчиком поработать, не следовало усложнять коммуникацию.
Ждали достаточно долго. Прошло около получаса, прежде чем Амар вернулся из пещеры. Рядом с ним — Крис ахнул от удивления — шел тот самый седой старик из его сна. Тот, который обкуривал Томаса какой-то сладковатой дрянью и повторял «ты жив».
Садху внимательно посмотрел на гостей. Затем ткнул грязным пальцем в грудь Дауни:
- Ты. Не говорить.
- Окей, не говорить, так не говорить, – согласился Роберт.
- Молчать! – разозлился садху, и Дауни закрыл рот.
Теперь наступила очередь Криса. Грязный палец упирался в его грудь. А садху пробормотал что-то на своем языке.
- Бабаджи говорит, что ты прибыл издалека.
Крис кивнул головой. Ему вроде не запрещали разговаривать, но почему-то, глядя в темные, тусклые, как две старинные монеты, глаза садху, он немного оробел. Во взгляде индуса не было угрозы. Наоборот, вся вековая мудрость индийского народа читалась в этих глазах. Что-то древнее, то, что скрыто для простых смертных, сосредоточилось в одном этом человеке.
 
Садху сделал приглашающий жест рукой, и все четверо вошли в пещеры. Сначала они петляли длинными коридорами, пока не оказались в довольно просторном гроте, похожим на тот, что видел в своем сне Крис.
Указав гостям на циновки, садху сел сам и раскурил трубку. Обоняние Криса уловило сладкий, незнакомый запах.
Садху что-то сказал.
- Бабаджи Садхир говорит, что ты лекарь. Это так? – перевел проводник.
Хемсворт опять кивнул.
- Он говорит, что ты здесь ради того, чтобы спасти жизнь.
Еще один утвердительный кивок.
И еще несколько слов на неизвестном языке.
- Бабаджи Садхир говорит, что ты благородный человек.
Крис приложил ладонь к сердцу и слегка поклонился в знак благодарности.
- Спроси бабаджи, видел ли он этого человека? – и Крис протянул парнишке фотографию Томаса.
Садху бросил короткий вгляд на фото, и губы его растянулись в улыбке.
- Бабаджи спрашивает, нашел ли тебя беспокойный дух?
- Нашел, – ответил Крис и взглянул на издавшего какой-то непонятный звук — то ли смешок, то ли покашливание — Дауни.
- Душа его страдает, – продолжал между тем переводить Амар, – жители деревни выловили этого человека из реки и принесли к садху полумертвого. И тело его страдало так, что невозможно было наблюдать эти мучения. Поэтому бабаджи провел старинный обряд. Освободил душу. И телу стало легче.
- Том… этот человек на фото…, – хриплым от волнения голосом спросил Крис, – он выжил?
Садху заговорил, а Амар старательно переводил:
- Обряд, который провел бабаджи Садхир, очень сложный. И очень древний. Душа Тома, оказавшись на свободе, устремилась туда, где ей и положено быть. К тому, с кем ей предначертано быть. Бабаджи видит на тебе печать отпущенной души, чувствует связь с тем, кого он пытался исцелить.
- Пытался? – переспросил Хемсворт, – Так у него получилось?
- Раны Тома были серьезными, но не они были причиной его страданий. Отравленный организм не справлялся. Бабаджи Садху изгнал яд из крови. Но залечить раны не мог. Поэтому он попросил человека из деревни отвезти несчастного в больницу.
- Бабаджи скажет, что это был за человек?
Садху утвердительно кивнул и что-то сказал Амару.
- Бабаджи говорит, чтобы ты торопился, доктор. Для души, отпущенной на свободу, отмерен свой срок. Чем ближе срок, тем меньше надежды, что душа вновь соединится с телом.
- Что мне делать? – взмолился Крис, – Как мне вернуть душу в тело?
Садху взял ладонь Хемсворта в свои, погладил скрюченными артритом пальцами.
- Бабаджи говорит: исцелишь тело – вернешь душу. Ты должен успеть. Иначе сам до конца дней своих будешь жить лишь наполовину.
- Что значит наполовину? – не понял Хемсворт.
- Бабаджи говорит, что ты знаешь, что это значит. Ты чувствуешь.
Крис усмехнулся. Мудрый садху действительно знал. Откуда — кто его индийских богов разберет? — да только знал: без Тома он никогда не сможет жить полной, яркой жизнью. А значит и проживет ее лишь наполовину.
- Скажи бабаджи, что я благодарен ему за все, что он сделал для Томаса, – попросил Крис Амара. И едва он это произнес, как температура вокруг стала опускаться. Хемсворт улыбнулся: Том был здесь. Слышал все.
- И еще скажи, что Том тоже благодарит его. Мы оба благодарны.
 
Выйдя из пещеры, Крис крепко зажмурился — солнце слепило слишком уж ярко после сумрака, который царил внутри. А предусмотрительный Дауни защитил глаза с помощью солнечных очков.
- Ничего не хотите сказать мне, Хемсворт? – немного раздраженно спросил безопасник, – Что-нибудь о том, как вас нашел беспокойный дух Хиддлстона?