Взаперти (СИ)

Хиддлстон в ответ крепко прижался к Крису и поцеловал его сладкими, липкими губами, просто поцеловал, без намека на продолжение. Ему нравилось нежиться в крепких руках австралийца, прижиматься к нему, чувствовать, как бугрятся под ладонями мускулы, понимать, что вся эта сила — только твоя, ничья больше.
- Ты только мой, Хемсворт! – прошептал он в поцелуй.
- Только твой, – согласился Крис, облизывая любимые губы.
- Пообещай мне…
- Все, что захочешь… – не подумав, ответил Хемсворт. От того, что произошло этим вечером, от того, что Томас был с ним, был весь — от рыжего ежика волос до узких ступней — целиком и полностью его, что сейчас Крис мог делать с ним все, что заблагорассудится, мог целовать везде, трогать, нежить, кормить с рук сладостями — от всего этого голова шла кругом и была как будто пустой. Только одно заботило сейчас Криса — Том и его удовольствие. Остальной мир, казалось, и вовсе перестал существовать.
- Пообещай мне… – повторил Томас, – если я вдруг опять стану таким….
- Каким? – не понял Хемсворт, нежно касаясь трогательно выпирающих лопаток.
- Таким, каким был прошлой ночью, – уточнил Том, а Крис вдруг резко отстранился, сел на кровати.
- Том, то, что было прошлой ночью… Стоит ли об этом?
- Стоит!
- Послушай, Том…
- Нет, это ты послушай! – и тонкий палец уперся в широкую грудь, серые глаза гневно сверкнули. – Я знаю, ты сейчас войдешь в модус благородного рыцаря и скажешь, что примешь меня любого, даже такого… монстра. А я не хочу, слышишь? Не хочу, чтобы однажды этот монстр навредил тебе. Только не тебе, Хемсворт!
- Глупый! – и Крис крепко обнял Тома, прижал к себе, со всеми его страхами и сомнениями. – Глупый! Ты же сам сейчас играешь в благородство…
- Что? – поднял на него Хиддлстон слепые глаза.
- То! – Хемсворт поцеловал их по очереди. – Я наперед знаю, что ты сейчас скажешь: что ты боишься мне навредить, и если такое повторится еще раз, то мне непременно нужно будет держаться от тебя подальше.
- Непременно! – Томас уперся кулаками в грудь Криса, пытаясь отстраниться, да только Крис не пустил.
- А теперь слушай меня, – сделался очень серьезным Хемсворт, – слушай и запоминай. Больше к этому разговору мы не вернемся.
Том как-то неуверенно дернулся в его руках, даже рот открыл, чтобы возразить, но Крис взял его за плечи и встряхнул. Томас вновь затих.
- Ты мне должен, Хиддлстон! Я вытащил твою тощую задницу из передряги. И ты мне должен.
- Я… – неуверенно начал Том, – я тебе благодарен…
- Засунь свою благодарность сам знаешь куда, – гневно прищурился Крис, – я вытащил твой зад не для того, чтобы просто выебать и отпустить на все четыре стороны, ты понял? Ты нужен мне, такой, какой ты есть — со всеми твоими выебонами, со всей твоей нежностью, со всеми твоими заморочками.
- Но я…
- Заткнись и слушай, я не закончил! – Хемсворт не давал Тому даже слова сказать поперек, потому что знал: стоит только ему заговорить, и он все испортит. – Я чертовски боюсь того, что с тобой происходит. Это правда. Как правда и то, что я не оставлю тебя с этим наедине. Ты меня понял?
Томас кивнул головой.
- Не слышу. Понял?!
- Я… да…
- Так вот раз понял, так слушай дальше: я понятия не имею, что это, но черт меня раздери, если я не попытаюсь выяснить, что это такое было с тобой вчера ночью. И ты не будешь ебать мне мозг разговорами на тему того, что без тебя мне будет лучше.
- Крис, ты не понимаешь… То, что внутри… Я не могу это контролировать.
- Мы сможем, – уверенно заявил Крис. – Вместе.
- Но как?
- Есть одна женщина…
- О! С этой фразы начинается семьдесят процентов разводов…
- Не дури, Хиддлс! – Крис взял Тома за подбородок, поднял его лицо вверх, так, чтобы глаза в глаза, как будто бы тот мог увидеть.
- Ладно, что еще за женщина? – Хиддлстон прикрыл глаза, как будто ему было неуютно выдерживать этот пристальный взгляд Хемсворта.
- Ее зовут Дебора Финч, – ответил Крис, – и она разбирается в таких штуках.
- В каких штуках? – язвительно спросил Том. – Когда один слепой идиот вдруг начинает видеть, только как будто бы чужими глазами? Когда в одном человеке словно живет кто-то… что-то потустороннее. И это что-то жаждет крови того, которого этот человек так любит?
 
- Любит…. – голос Криса резко сел, сделался хриплым, – любит…
- О, не цепляйся к словам, Хемсворт! – закатил глаза Томас. – Если ты хотел признания, то да, это оно. Я люблю тебя, и раз уж я за каким-то нужен тебе таким…
- Не смей, слышишь! – Крис, пытаясь заставить Тома замолчать, коснулся губами его губ, закрывая, запечатывая. – Не смей говорить о себе так! Ты просто долго был в темноте, и из этой тьмы все равно вышел светлым.
- Крис…
- Тссс! – палец Криса опять коснулся тонких губ. – Ты главное помни, что ты мне должен. Должен свою жизнь. Долгую и счастливую. Целую жизнь — вместе со мной.
- В болезни и в здравии… – едва слышно проговорил Томас, уткнувшись носом в грудь Крису.
- И если смерть разлучит нас, то не сейчас, слышишь? Еще не сейчас.
- Хорошо, я согласен, – покорно кивнул Хиддлстон.
И прежде чем Хемсворт успел обрадоваться, Том уточнил, на что именно он дает согласие:
- Я согласен встретиться с этой твоей Деборой Финч. Хотя не особо-то верю, что случится чудо, и она сможет помочь.
- Я тоже никогда не верил ни в какие чудеса, – признался Крис. – Но я был на твоей могиле. А теперь держу тебя в объятиях. Разве это не чудо?
- Чудо — это то, что ты однажды решил купить это дом, – тихо-тихо, почти шепотом, произнес Томас и потерся носом о нос Криса.
«Чудо — это ты, – подумал про себя Хемсворт, – трудное, упрямое чудо». Вслух доктор не сказал ни слова, только поцеловал. Сильно. Глубоко. Так, чтобы голова кругом. Чтобы ни одной связной мысли не осталось в этой замороченной рыжей голове. Чтобы и помыслить не смел оставить его, Криса. Чтобы только о Крисе мог Том сейчас думать. О его губах. О его руках. И Том ответил. Развязно застонал в поцелуй, требуя большего. И Крис с готовностью доставить Тому как можно больше удовольствия спустился губами вниз, очертил языком ключицы, недолго поиграл с сосками, проследил языком от живота до паха, раздвинул в сторону стройные ноги и, удобно устроившись между ними, лизнул набухшую головку.
Том откинулся на подушки, принимая ласки, еще шире развел ноги в стороны, чтобы Крису было удобнее.
Тот вобрал головку в рот, покатал на языке, выпустил наружу и тихонько подул. Том простонал в голос, обхватил голову Криса руками, прижал к паху. Тот, балдея от пряного запаха, взял так глубоко, как смог, стараясь максимально расслабить горло и просто позволяя Тому трахать свой рот. Хиддлстон долго не мог кончить, не столько потому, что ласки Хемсворта были неумелыми — откуда бы ему было взяться, этому умению? А потому, что полные, чувственные, прямо-таки созданные для минета губы Криса сейчас так плотно и хорошо обхватывают его член, что Хемсворт так старательно принимает, что так и хочется продлить это ни с чем не сравнимое удовольствие. И только когда сильные пальцы Криса коснулись не до конца еще сжавшегося отверстия, когда проникли внутрь, погладили изнутри гладкие стенки, задели скользкий бугорок простаты, тогда только Том излился в ласковый рот, и Крис проглотил все до капли, облизнулся — это выглядело бы, пожалуй, пошло, если бы на месте Криса был кто-то другой. Но это был Крис. И он смотрел на Тома с такой нежностью, которая исключала пошлость.
- Иди сюда! – позвал Томас, притягивая Хемсворта к себе за уже порядком отросшие светлые пряди и целуя в натруженные губы, чувствуя на языке собственный вкус.
 
- Это было… необычно, – признался Крис, отвечая на поцелуй.
- Не противно?
- Нет. Странно, непривычно, но не противно. Тебе было хорошо?
- Восхитительно! – зажмурил глаза Томас. – Я все еще не могу поверить, что это происходит со мной. С нами. Что я жив, что я так тебя чувствую. Что ты мой, Крис Хемсворт.