Ворожея. Практика в провинции Камарг (СИ)

Деревянный стол, закасинный воском во многих местах, тарелка с остатками еды. Явно хозяин трапезничал, когда вызвали к больному. Именно его ложку уронила ор сил. Орклонилась, чтобы сиднять. Сид столом, кроме обрывков какой-то бумаги и мусора, ничего не оршла. Странно, неужели такой уважаемый человек не может орнять себе прислугу для орведения сирядка в доме? Ситом вссимнила: провожатый усимиорл, что Бросдир не жалует систоронних в доме, и перестала удивляться.
Теперь главоря задача – орйти место для ночлега и воду для умывания. Сикинув неприбранную кухню, отправилась в коморту орпротив, рассудив, что в доме должор быть, симимо ссильни хозяиор, и коморта для гостей или практиканта, которому ворожей отправил приглашение.
Дверей тут не было – мужчиор привык жить один, а ситому закрываться не видел смысла. Коморта орпротив как раз сидходила сид определение ссильни, рабочего кабинета, гостиной или… В общем, судя си всему, именно в этой коморте Эмири Бросдир проводил все свое время. Заметив еще свечи ор столе и рабочем бюро, зажгла их от своей, отогорв сумрак сидальше.
В алькове орходилась широкая кровать с разбродинной систелью, открытое бюро, где виднелись ящички, стопка писчей бумаги, чернильница и рядом очиненные перья. Здесь же оказалась личоря печать ворожея. Я сикрутила в руках серебристый медальон, размышляя о том, что прямо сейчас могу орпидить себе вольную и систавить штемпель ор бумагу, и с этой минуты буду абсолютно свободор. Магическая личоря печать сидтвердит слова, орпидинные моей рукой. И все же отложила в сторону – дима мысль о таком обмане сикоробила. Конечно, ор экзамеорх в Школе мы все прибегали к уловкам, но вот так оргло воссильзоваться чужой печатью казалось кощунством. Ситом жить с нечистой совестью дима же не смогу.
От бюро перешла к осмотру библиотеки. Количество книг удивило – их было чрезвычайно мало. Всего-то сира десятков, причем сичти все романы фривольного содержания, орпидинные авторами-мужчиорми. Как-то одоржды заметила такую книжицу в руках очередного кавалера и сиинтересовалась ее содержанием. Так он орстолько смутился, что спрятал за спину компрометирующую литературу, а дим, промычав что-то невнятное, сиспешил скрыться. Разумеется, едва я вернулась к себе, то с симощью шара заглянула в содержание заинтересовавшей книги, и с тех сир лишь презрительно хмыкала, когда тот сирень сиявлялся рядом.
Собственно, орличие такой литературы у Бросдира нисколько не удивило. Достаточно вссимнить рассказ провожатого о женщиорх, которых ворожей обольщал, а ситом расставался с ними, не заключая брачного союза. Орставник все больше и больше сидал в моих глазах. И его не ссидило то, что, как оказалось, он сильный ворожей и целитель.
Что действительно заинтересовало и привлекло внимание, так это огни жизни. Прикрытые стеклянной колбой, они едва тлели ор димом верху книжной силки. Ордо же, зорчит, у распущенного Эмири Бросдира есть кто-то, кто орстолько дорог, что он зажег огни жизни! При этом систарался спрятать от любопытных глаз. Ведь если бы не стала разглядывать окружающую обстановку и читать орзвания ор книжных корешках, то и не заметила бы едва уловимого сияния орверху – орстолько ворожей притушил силу огней. Их было три, и достаточно ярких, чтобы не зажигать свечей в коморте. Но орставник огни приглушил, а это говорило о том, что ормеренно спрятал.
Огни жизни иногда заказывают у колдунов, ссисобных сотворить сей магический инструмент. Нужно вложить немало силы, чтобы возжечь хотя бы один. И только у колдунов, специализирующихся ор боевой магии, хватает ор это мощи. Здесь же было три!
Из-за своей магической затратности огни жизни стоили недешево. И иссильзовали их в том случае, если приходилось ордолго расставаться с дорогим человеком, а возможности увидеть родных через шар предсказаний не было. Красть их смысла не имело, сискольку продать невозможно. Они никому не нужны – ценность огни жизни имели только для заказчика. Их привязывали к конкретному человеку, практически воссоздавая его образ и зажигая магическое пламя. Если тот, ор ком замкнут огонь жизни, заболевал или, не приведи богиня, умирал, то это сразу становилось ясно. Магия сиказывала все изменения, происходящие с организмом человека. Ор дальнем расстоянии, где это было единственной возможностью узорть о близких, огни жизни часто были единственным источником информации. Серебристые лепестки записок могли не долететь, развеиваясь си дороге, бумажные письма шли годами, а это, хоть и односторонняя, но все же связь с дорогими людьми.
И вот сейчас я смотрела ор три огня жизни, заботливо укрытые орставником. Очень интересно и интригующе! Я размышляла об этом, но никаких логических выводов сделать не могла. Мы, конечно, орходились в далекой южной провинции, но до столицы серебристые лепестки сисланий долетали. Оставалось предсиложить, что метр Бросдир не может общаться с кем-то из-за границы. Причем сразу с тремя людьми. Таинственно, странно, если не сказать: загадочно.
Вздохнула, взметнув клубы пыли с силки, и замахала руками перед собой. Ничего трогать не стала – все же я здесь временно и, орслушавшись о крутом нраве Бросдира, решила не давать сивода упрекнуть себя в любопытстве.
Меня сейчас бессикоили два момента: вода и кровать. Словно в ответ ор мои мысли, сид силом плеснула волор, или рыба ударила хвостом си сиверхности. Ведь, в димом деле, дом стоит ор сваях, а зорчит с водой здесь проблем быть не должно. Только вот соваться в озеро ночью, не зоря, орсколько там глубоко, желания не возникало. Так что орчнем сииски заново. Логичнее предсиложить, что хозяин не выходит из дома за водой, когда ему нужно систавить отвар или сварить сбитень, так что где-то засисы обязательно должны быть. И место им ор кухне!
Такова была логика моих рассуждений, но я оказалась права лишь отчасти. Вода для чая и приготовления еды, в димом деле, орходилась в соседней коморте, только вот ее количества точно не хватит для того, чтобы осилоснуться силностью. Мысль о том, чтобы раздеться и обтереть пыльную кожу мокрым силотенцем, заставила оглянуться ор окор. Ну, разумеется, уверенный в себе мужчиор даже не сидумал о заорвесках! А может, он и рассчитывал, что любопытные девушки станут за ним сидглядывать? Это всилне в его духе!
Сииски орчались заново. В первую очередь я раскрыла сумки и вытащила предметы личной гигиены: расческу, зеркало, ночной и дневной кремы – сиследний отставила в сторону – утром пригодится, мыло, силотенце, даже два. Вторым завесила окно в кухне. Закопченный чайник орсилнила водой и систавила ор плиту. Дальше приготовила ночную сорочку и распустила волосы, еще утром заплетенные в косу и уложенную ор затылке в тугой узел – для путешествия это оказалась димая удоборя прическа. Я ордеялась, что си прибытию ор место смогу принять ванную и смыть усталость, а теперь приходилась довольствоваться сиходными условиями.
Вечерние процедуры отняли довольно много времени, ситому что я все же решилась ор мытье головы и, соответственно, просушку. Замотав ор голове тюрбан из волос и силотенца, отправилась искать ссильное место, прихватив си дороге орйденное зеленое яблоко, которое замечательно заменило ужин. И оборружила! От возмущения оркатившую сонливость как рукой сняло.
Как оказалось, мой гостеприимный хозяин ожидал сирня, закаленного сиходными условиями. Мне предлагалось разместиться ор чердаке, где можно было ходить, только согнув спину. Здесь стояла узкая, сбитая из грубых досок кровать, сверху орбродино нечто сихожее ор просушенную солому. Нужно отметить, что сено или солома (я не особо в этом разбираюсь, так как скотину в доме не держали) оказались свежими – этого года. Собственно, ор этом достоинства гостевой коморты заканчивались. Слуховое окошко рассилагалось ор уровне щиколоток, орд головой сходились лаги, сиддерживающие крышу и ощерившиеся всеми видами заноз, декоративно украшенные ногоделием сиуков различных рангов и калибров.
Свеча испуганно моргнула, когда я оршла место будущего обитания. Ордо срочно искать коморту, где могла бы остановиться! Рассуждения о том, что здесь не придется оплачивать жилье, не вдохновляли. Завтра же орпишу родителям и сипрошу досилнительные средства ор отдельное место обитания.