Грань / The Brink (СИ)

В день заседания Стэнхоуп прибыл в магистратский суд Честерфилда заранее.
— Что за идиот, — вздохнул он, глядя на пакет с купленным накануне вязаным джемпером.
Чарльз прошел через металлодетектор, а затем предъявил свои вещи для осмотра. Проверка заняла пару минут, и он проследовал по коридору дальше. Он намеревался еще раз пройтись по своим комментариям, что приготовил заранее. У него было заявлено три свидетеля. На всякий случай он обзвонил их всех прошлым вечером. По его соображениям все должно было пройти гладко.
Телефон в кармане Чарльза завибрировал, он ответил на автомате и тут же пожалел, что прежде не взглянул на экран.
— Ставлю тебя в известность, — холодно произнесла Магдалена. — Мы подали иск на аннулирование части завещания, касающейся тебя.
Стэнхоуп поморщился. И надо ей было позвонить именно сейчас.
— Понял, — ответил Чарльз бесстрастно. — Буду иметь ввиду.
Стэнхоуп мог отчетливо представить себе ее маленький рот, генерирующий эти полные желчи фразы. Она умело подбирала слова и интонации, и даже паузы в ее речи играли свою роль. Мужчина с неохотой признавал, что своим умением произвести эффект на судью и присяжных во время заседаний, он отчасти обязан ей. И как бы он ни желал обратного, она до сих пор влияла на его жизнь. Нужно было собраться и выдворить ее из своего сознания хотя бы на время процесса.
Первым слово взял государственный обвинитель. Сухо и безэмоционально он изложил обстоятельства дела. Все это время Чарльз не сводил глаз с Кевина. Он сидел на скамье подсудимых, навалившись на стену, глядя в потолок. Джемпер, что Стэнхоуп дал ему, оказался велик, отчего парень не выглядел на свой возраст. Кевин практически не двигался, только уголок его рта нервно дергался каждый раз, когда прокурор произносил его имя. Далее по очереди вызвали свидетелей обвинения, судебного психиатра и медика. Судья заслушал показания свидетелей и заключения специалистов, затем предоставил слово стороне защиты.
В своей стратегии Чарльз исходил из двух основополагающих пунктов. Во-первых, Кевин был болен, и все, включая судью и сторону обвинения, это осознавали. Во-вторых, юноша и сам был жертвой. То прямо или косвенно подтвердили эксперты, а также свидетели защиты. Последним из свидетелей выступил отец Брайан. По дороге к трибуне он едва заметно улыбнулся Стэнхоупу. Тот ответил ему слабым кивком. Кевин оказался рад ему, хотя и немного напрягся, когда Чарльз начал задавать священнику вопросы об отношениях юноши с матерью. Больше чем отцу Брайану, Кевин был рад только тете Маргарет. Несмотря на попытки Стэнхоупа выбить для них встречу, впервые спустя несколько лет они увиделись только в суде. Увидев тетку, парень соскочил с места, но тут же сел под тяжелым взглядом надзирателя.
Суд признал Квинси ограничено вменяемым, а совершенные преступления с учетом открывшихся фактов отнес к категории средней тяжести. Дело было решено перенаправить в Суд Короны, а Кевина до следующего слушания поместить в психиатрическую лечебницу. Выслушав вердикт, Кевин в панике обратился к адвокату.
— Я не сумасшедший! Сэр Стэнхоуп, скажите им, что это не так, — в глазах у Кевина застыло отчаяние.
— Все в порядке, сир, — вполголоса проговорил он, подойдя ближе. — Это только до следующего слушания.
— Но я — не сумасшедший, — едва не плача, простонал парень. Он ухватил его за лацкан пиджака. Адвокат виновато отвел взгляд.
— Я знаю, — ответил Стэнхоуп. — Но это не такое уж плохое место. И там вам разрешат рисовать.
— Правда?! — реакция Кевина была такой по-детски наивной и радостной, что у Чарльза на душе стало еще более гадко, чем до этого.
Не в силах больше выносить это чувство, он быстро вышел из зала заседания. В коридоре его перехватила детектив Булман, также присутствующая на процессе.
— Эй, Стэнхоуп, — обратилась она непривычно фамильярно. — Я подумала, ты должен знать. Три недели назад на станции Честерфилд был куплен билет до Лондона на имя Кевина Квинси.
Чарльз вернулся в Лондон вечером того же дня. Все время в пути он убеждал себя, что все идет как надо. Что за два месяца до первого слушания полиция разыщет Кирка, а разум Кевина под наблюдением специалистов придет в норму. Он говорил себе, что волноваться не о чем, что времени на подготовку к следующему заседанию у него достаточно, но все же не мог избавиться от внутреннего напряжения. Должно быть, все дело было в звонке от мачехи. И Стэнхоуп злился от осознания этого, ведь ничего другого от нее он и не ждал. Именно из-за этого он и пошел навстречу Одли, хотя у него были другие предложения. Он знал Магдалену лучше, чем кто бы то ни было, и все равно испытывал разочарование от той несправедливости, что она творила.
Впервые за долгое время Чарльз чувствовал потребность выговориться. Ноги сами принесли его в Южный Хекни, к заведению одного из его бывших.
— Я предупреждал тебя, что если вернешься сюда снова… — завидев его, произнес из-за стойки бармен.
— Месть твоя будет жестокой, — закончил за него Стэнхоуп. — Я помню и готов к любой расплате, включая моральное и физическое насилие.
Чарльз не видел Йозефа почти два года. За это время тот как будто постарел и в свои сорок с небольшим выглядел лет на десять старше. Его волосы подернулись сединой, а смуглую кожу на привлекательном некогда лице испещрили мелкие морщины. Казалось, он даже стал ниже ростом (хотя, возможно, это Стэнхоуп вытянулся). Похоже, отсутствие одной почки не проходило для его тела бесследно.
Чарльз занял место за стойкой. Йозеф некоторое время раздраженно смотрел на него, скрестив руки на груди, а затем поставил перед ним стакан воды.
— Я делаю это лишь потому, что посетителей сегодня с хренову душу, — пояснил он снисходительно. — И учти, если какой-нибудь одинокий медведь попытается уволочь с собой твою пьяную тушу, я мешать не стану.
Йозеф достал шейкер и поочередно стал вливать в него ингредиенты.
— И я рад тебя видеть, Йози, — вздохнув, произнес Стэнхоуп. Он отпил из стакана. — Ты не представляешь, что за день был у меня сегодня.
— Ничуть не изменился, — усмехнулся бармен, встряхнув шейкер. — Все так же бежишь плакаться в жилетку, чуть что. Ну и что на этот раз вытворил твой папаша?
— Он умер, — без драмы в голосе ответил Чарльз. — Некоторое время тому назад.
— Оу, — Йозеф на мгновение завис. — А какие тогда плохие новости?
— Магда не дает вздохнуть спокойно. Из-за нее я сегодня чуть дело не запорол, — Стэнхоуп почувствовал, как внутри вновь закипает злость.
Бармен ухмыльнулся, затем достал бокал и вылил в него содержимое шейкера.
— Важное дело, судя по всему, — он поставил перед Чарли бокал.
— Да. Это что? — настороженно прищурился тот.
— А это важно? — улыбнулся пожелтевшими зубами бармен. — Ты сказал, что ко всему готов.
— Ну, после твоих слов про медведей мне стало как-то страшно. Хотелось бы, по крайней мере, выжить. Я одному очень сладкому мальчику обещал, что не оставлю его.
— То самое важное дело. И в чем твоего сладкого мальчика обвиняют?
— В убийстве, — Стэнхоуп осушил предложенный бокал в три глотка. — Вроде без клофелина.
— Поверь мне, чтобы напоить тебя до отключки, он мне и не понадобится, — он наполнил следующий бокал.
— Я останусь у тебя сегодня? — Чарльз навалился локтем на стойку.