Лузеры / Losers (СИ)

— Бля…
В голове Макарова раздавался такой звон, что отзвуки колоколов Казанского собора на Невском по вечерам уныло меркли на фоне. С трудом прочистив пересохшее горло, он попытался вспомнить, как оказался здесь. Тщетно. Он задумался, а был ли между ними секс. По разбросанным по полу салфетками и использованным презервативам он заключил, что был.
— Это пиздец, — он обхватил руками страдающую голову.
Андрей не знал, что во всей этой ситуации было хуже: то, что он переспал с бывшим, или то, что этот бывший, по сути, и не гей вовсе, или то, что жена этого мудака однажды уже чуть не убила его. Хотя, как ни крути, все это были грани одного, того самого, тотального пиздеца. Андрей понял, что нужно убираться отсюда как можно скорее. Стоически игнорируя похмельные вертолеты, он попытался встать с кровати.
— Вот же педрила, — он бросил на любовника злобный взгляд. Каждое его движение отдавалось болью ниже поясницы.
— Сам педрила, — улыбаясь, ответил тот, видимо, проснувшись в прекрасном самочувствии и расположении духа. — То есть, с добрым утром, я хотел сказать.
Макаров бродил по квартире, подбирая предметы своего гардероба.
— Свое доброе утро знаешь, куда засунь? — из прихожей отозвался он. — Где, блин, мои брюки?
Егор встал и, не утруждая себя облачением во что бы то ни было, прошествовал в кухню.
— Ты злишься на меня, — сказал он, извлекая из холодильника бутылку минералки. — И совершенно напрасно. Я тебя сюда не тащил силой. Ты сам поехал. Добровольно.
Он протянул Макарову воду. Тот, отыскав брюки, пытался попасть ногой в штанину.
— Я был в хлам!
— А это, как ты знаешь, не смягчающее обстоятельство, а отягчающее.
Андрей наконец оделся, а потому перестал чувствовать себя уязвимым.
— Глаза бы мои тебя не видели, — он взял воду и отхлебнул немного.
Макаров мысленно проклинал себя за отсутствие меры, за свою глупость и беспечность.
— Ладно-ладно, сейчас вызову тебе такси.
— Забей, я сам вызову, — он обулся и накинул пальто.
Перед тем как уйти, он проверил, в порядке ли его вещи. Телефон, кошелек, ключи, билет на самолет… Меньше всего ему хотелось возвращаться сюда за какой-нибудь забытой мелочью.
— Как проспишься, позвони мне, — бросил ему в спину Егор. — Я заеду, поедим где-нибудь.
Андрей собирался ответить, что тогда его уже не будет в Питере, но вовремя остановился. Чем меньше этот будет знать, тем легче ему будет исчезнуть. Это была ошибка, о которой он собирался забыть. Нужно было поскорее вернуться домой. Домой? Он заказал такси и поехал прямиком в Пулково. В ожидании рейса Макаров впал в похмельную рефлексию. Почему-то после переезда он чувствовал, что стал более серьезным и ответственным. И ему нравилось это чувство. Но оказалось, что он ничуть не изменился. Он был в себе разочарован.
Перелет длился чуть больше двух часов, и все это время Андрей провел в каком-то сонном забытьи.
В аэропорту его встретил приятель по фитнес-клубу Вадим, которому Макаров заранее оставил ключи от своей Хонды. Корпоративная вечеринка начиналась в восемь. В половине девятого он высадил Вадима у его дома, заехал к себе, чтобы переодеться, и в начале десятого был в условленном месте.
У гардероба его встретили уже пьяненькие сотрудницы отдела кадров, все в шелках и серпантине, и у Андрея будто отлегло. Ему предложили штрафной бокал. Он взял, но пить не стал. Как члену руководства, ему полагалось произнести поздравительную речь. Андрей говорить красиво умел и, хотя и не готовился, но все же произнес тост настолько душевный, что даже самые последние циники, исключая его самого, прониклись духом корпоративного празднества. Отдав дань традициям, он присел за свой столик и огляделся: народ вокруг гулял в своей простодушной и незатейливой манере. Ведущий продолжил о чем-то увлеченно вещать со сцены. Заиграла музыка.
Восседавшие с ним за одним столом Мать грифонов и Ковалёв обсуждали что-то на уже понятном, но все же чужом для него языке. За их спинами Андрей разглядел столик разрабов. Антонов сидел немного в стороне от остальных и потихоньку надирался. Сегодня он выглядел немного иначе, на нем была классическая рубашка в мелкий цветочек и довольно сносного фасона брюки. А еще он сменил свои стариковские очки в золотой оправе на нормальные. Картину портили лишь напульсники, которые Игорь, казалось, носил не снимая. В какой-то момент Игорь повернулся в его сторону, и их взгляды пересеклись. Антонов кивнул, Андрей кивнул в ответ и отвернулся.
— Да вы, я вижу, совсем отчаялись, Андрей Сергеевич, — сказал он самому себе, затем встал из-за стола и отправился на поиски уборной.
Найдя искомое, Макаров задержался в холле. Там, на диване возле гардероба, он нашел себе пристанище. Возвращаться в зал не хотелось. Хотелось домой и спать. Но он и так опоздал, да и пробыл на вечеринке не больше получаса. Музыка за стеной стала более ритмичной, а гул человеческих голосов сменился прерывистым хохотом и аплодисментами. По всей видимости, начался интерактив. Из уборной выплыла не ведающая ни усталости, ни пощады Ольга и за рукав утянула его к остальным. Андрей появился как раз в тот момент, когда на сцену вытащили Антонова. Ведущий нацепил на него русский народный сарафан поверх рубахи и потребовал повторить за ним некоторые танцевальные движения. Народ ржал, а у парня было такое лицо, будто он только что растерзал семью из пяти человек и их кошку в придачу.
— Напялить на жирдяя бабские шмотки и заставить его танцевать под Can`t Touch This¹? Серьезно? — подумал Андрей. — Все. Надо валить отсюда.
Он извинился перед руководством и, сославшись на плохое самочувствие после перелета, отпросился домой.
Прогревая машину, Андрей заметил, как из ресторана, одеваясь на ходу, выбежал Антонов. И то ли его штормило от выпитого, то ли он скользил на присыпанном снегом гололеде, но походка его была крайне нетверда. Пока Макаров выезжал с паркинга, горе-танцор дважды растянулся на тротуаре. Прохожие брезгливо обходили его стороной, а Игорь поднимался, падал и снова поднимался, двигаясь вперед, правда, неизвестно куда. Поравнявшись с ним, Андрей просигналил и открыл окно.
— Игорь! — крикнул он, не дождавшись реакции.
Но тот будто не слышал его.
— Гоша!
Антонов обернулся и уставился на автомобиль комдира.
— Садись, подвезу.
Игорь с полминуты постоял, растерянно хлопал глазами, а затем перелез через сугроб, разделяющий тротуар и проезжую часть. Тяжело дыша, он сел в машину, предварительно стукнув ногу о ногу, и пристегнулся. Его очки мгновенно запотели, он попытался протереть их, правда, почему-то только с внешней стороны. И когда это по понятным причинам не сработало, просто стянул их на кончик носа.
В странном неловком молчании они выехали на Пушкинскую. Андрей прибавил громкость радио. Бесконечные jingle bellsы, звучащие в это время из каждого утюга, набили оскомину, так что он запустил плей-лист своего айпода.
— Тебе куда? — спросил Макаров, осознав, что понятия не имеет, где Игорь живет.
— Союзная, тридцать три…восемнадцать, — ответил тот, не глядя на комдира.
Андрей забил адрес в навигатор. Из динамиков рвалось:
Baby, I’m a loser
Tell me I’m a loser
If you wanna lose it with me²
Машина летела вперед, пробиваясь сквозь начавшийся внезапно снежный буран. Игорь не сводил остекленевшего взгляда с дороги. Вид у него становился все мрачнее с каждой минутой.
— Тебе бы надо научиться говорить нет, если тебе что-то не нравится, — сказал Андрей, мысленно возвращаясь к инциденту на корпоративе.
— А вам бы надо научиться не лезть не в свое дело, если не просят, — огрызнулся Игорь.
— Ты, оказывается, злиться умеешь! — усмехнулся Макаров.
— Извините, — Игорь виновато склонил голову.
— Да будет тебе, — ответил Макаров, прикуривая сигарету.
Несмотря на открытое окно, салон заполнился табачным дымом. Антонов поморщился и прикрыл ладонью лицо.