Сын ведьмы. Дилогия (СИ)
Капитан Кондрашов встретил доносчика очень злым взглядом, лениво козырнув, словно отмахнувшись от воинского приветствия младшего по званию. В тесной комнате у окошка приютился стол, заваленный исписанными листами бумаги. Единственный табурет занял сам капитан, так что вошедшему пришлось стоять.
— Господин Хаусхофер, почему на прошении к Верховному синоду православной церкви отсутствует подпись полкового священника? — ошарашил неожиданным вопросом капитан.
— Извините, Эдуард Петрович, о чём это вы? — удивлённо вытянулась физиономия у штабс — капитана.
— Хаусхофер, не делайте «морду кирпичом»! — хлопнул ладонью по лежащей перед ним бумаге контрразведчик. — Вашим почерком тут ясно излагается, что вы являетесь свидетелем воскрешения из мёртвых. Исходя из сути написанного, следует, что церковь должна причислить казака Алексея Ермолаева к лику святых. Деяния сего чудо — санитара описаны весьма подробно и красочно. Так почему нет подписи священника?!
— Но мы тут разбирались не с вопросами религии, а с фактами нарушения дисциплины и порядка, — недоумённо развёл руками доносчик. — И я вовсе не являюсь прямым свидетелем чуда воскрешения.
— Главные ваши свидетели тоже сильно подкачали, — зло усмехнулся капитан. — Санитар Яков Перехвостов уличён в мародёрстве — украл у полковника серебряный портсигар и выкрал у старшего ключи от морга, чтобы обворовать раненого уж до конца. Фельдшер Печкин накануне напился «до поросячьего визга» и на момент событий сильно страдал от похмелья. Да и ваши предыдущие мистические фантасмагории вызвали большое неудовольствие в штабе дивизии. Советую, штабс — капитан, сменить тему фантастических рассказов, иначе вам придётся подыскать другую аудиторию и слушателей.
— Извините, господин капитан, но какой лично у вас интерес до дел рядового состава нашего полка? — обиженно надул губы штабной офицер.
— У контрразведки ко всем вопросы найдутся, — грозно сдвинул брови капитан. — Скажите, почему вы не присутствовали на награждении личного состава полка. Ведь, до вчерашнего происшествия, во всех подобного рода мероприятиях вы обязательно принимали участие.
— У меня сложные отношения с командиром батареи подпоручиком Щетининым, которого должны были вчера награждать.
— А с пленным немецким офицером у вас сложились отношения дружеские? — прищурив глаз, выведывал контрразведчик.
— Я немного знаю немецкий язык, поэтому несколько раз выступал в качестве переводчика.
— А не заводили вы речь о предстоящем визите офицеров штаба дивизии на передовую? Уж больно вовремя случился артналёт на батарею, так вами не любимого, подпоручика Щетинина.
— Вы не смеете меня подозревать! — взвизгнула штабная крыса, почуяв, что её загоняют в угол.
— Подозревать — моя профессия, — вперился острым взглядом в покрасневшую физиономию штабс — капитана Кондрашов и додавил «крысу»: — Странно как — то получается: с героями — фронтовиками вы враждуете, а с фельдшером, который живых людей в морг кладёт, дружбу водите. Ну, ладно там он с простым контуженым казачком разок ошибся, а к высшему командному составу, почему такое небрежение допустил? Ведь вот у меня тут утренняя справка из госпиталя имеется. Где известные доктора утверждают, что состояние полковника Беляева удовлетворительное, осколков в теле рентгеновский аппарат не обнаружил, раны не воспалены, серьёзной угрозы для жизни и здоровья пациента не представляют. Получается, ваш дружок в морг отправил легкораненого полковника.
— Я с низшими чинами дружбу не вожу, — задрал подбородок дворянин.
— Только ворованный спирт в дар принимаете? — издевался над ним капитан. — Или за краденую бутыль деньгами расплатились?
— Какую ещё бутыль?! — возмутился Хаусхофер.
— А у вас, кроме как в прикроватной тумбочке, ещё краденый спирт где — то припрятан? — деланно удивился контрразведчик. — Так мои бойцы могут тщательнее досмотр произвести. Вы ведь, господин Хаусхофер, теперь становитесь основным подозреваемым в организации диверсии. И свалить вину на казачка не удастся. Медик — душегуб и санитар — мародёр уже в разработке. Глядишь, и до главаря шпионского подполья скоро доберёмся.
— У меня ревматизм. Спирт нужен для компрессов, — задрожал голос у пойманного расхитителя армейского имущества.
— Странный рецепт — больные суставы лечить полосканием горла, — откровенно заржал капитан.
— Да как вы смеете? — робко пискнул Хаусхофер.
— Молчать, пустобрёх! — стукнул кулаком по столу Кондрашов. — Доносы тоже надо уметь строчить. Вместо того чтобы искать шпионов в штабе полка и вылавливать диверсантов, вы заставили офицеров уйму времени потерять на сбор сплетен про оживших мертвецов. А между тем, в полку зреют революционные настроения, появились провокаторы, смущающие умы неграмотных крестьян. Уже пойманы и расстреляны первые дезертиры. Да пусть солдаты лучше верят в воскрешение мёртвых, пусть идут в атаку с наивной надеждой в душе на чудесное исцеление от ран, чем разлагаются пропагандой врагов царя и отечества. Штабс — капитан, приложите свои таланты в нужном командованию направлении.
— Так точно, господин капитан! Разрешите, выполнять! — вытянувшись во фрунт, щёлкнул каблуками штабс — капитан.
— Выполняйте, Хаусхофер, а за чудным казачком мы найдём, кому поручить присматривать, — взмахом ладони, отослал доносчика прочь капитан. Контрразведчику показалось, что с ичезновением офицера дышать в помещении стало легче.
После ухода штабс — капитана, Кондрашов позвал для беседы начальника лазарета. Только перед этим приказал бойцу принести второй табурет.
— Уважаемый Роман Васильевич, почему такой талантливый… санитар прозябает в окопах, лишь спасая раненых первого батальона? — усадил доктора напротив себя капитан. — Ермолаев принёс бы значительно больше пользы в операционной полкового лазарета.
— Вы, безусловно, правы, Эдуард Петрович, но я сперва отнёсся с большим недоверием к казачьему знахарю, а после… — доктор смущённо развёл руками, — не нашёл в себе смелости открыто признать эффективность нетрадиционных методов военно — полевой хирургии. Алексей ведь обрабатывает раны открытым огнём, как древние целители.
— А как он умудряется извлекать металлические осколки из тел пациентов, не используя при этом хирургических инструментов? Я не заметил в его полевом медпункте никакого специфического инвентаря.
— Похоже, Алексей использует «животный магнетизм».
— Простите? — вопросительно уставился на доктора полный профан в медицинских терминах.
Врач на мгновение задумался, пытаясь найти понятное объяснение для несведущего собеседника.
— Это очень редкое явление. Даже сказал бы — уникальное, — загорелись глаза у старого профессионала. — Я читал, что нечто подобное демонстрируют факиры в Индии. Никогда не мог себе представить, что когда — либо придётся столкнуться с этим феноменом. Видите ли, милейший, живые организмы тоже обладают особым полем, способным влиять на материальные предметы. Некоторые люди, например, могут притягивать к ладоням металлические предметы.
— В бульварной прессе я что — то такое читал о ловких фокусниках с Востока, — в задумчивости разгладил кончики усов пальцами капитан. — Вроде бы, столичные журналы писали и о намагничивании металлических предметов ладошками. Так получается — казак умеет, действительно, извлекать руками осколки железа из ран.
— И не только железо! — возбуждённо вскочил с табурета доктор и заметался по комнате. — Казацкий шаман вытягивает ладонями любые осколки из ран и даже жидкости! К рукам Алексея прилипает всё! Он чистит поверхность открытых участков кожи до стерильного состояния, лишь проведя над ней ладошкой.
— Вы сами это видели? — заподозрил явный подвох контрразведчик.
— Я видел результат! — поднял указательный палец доктор. — Кожа пациентов была словно промыта спиртовым раствором. А непосредственно за процессом наблюдал мой фельдшер, Печкин, который вчера целый день ассистировал Алексею.
— Это тот выпивоха, что раненого полковника отправил в морг, — недовольно скривился капитан. — По паршивцу трибунал плачет.