Ярослав Умный. Консул Руси
– Не выспался? – тихо спросила она.
– Да нет. А что?
– Так хмурый вон какой. Что-то болит?
– Конечно, болит. Ты на ноге у меня стоишь.
– А? Где? Ах! Ты опять шутишь?
– Шучу.
– Что с тобой? Ты же вроде утро любишь и всегда свеж и полон сил с первыми лучами солнца.
– Думу думаю… пойдем прогуляемся…
Она молча кивнула и последовала за мужем. Тем более что он был полностью готов к этой прогулке. Проснувшись, он успел провести утренний моцион и одеться нормально в помещении. Чай, не самая последняя средневековая дыра. И печь нормальная, с дымоходом. И освещение от фитильной лампы, что работала на древесном спирте. Не очень ярко, но вполне себе. Во всяком случае, это было не в пример лучше, чем раньше возиться в прокопченном сарайчике, имея для освещения либо лучину, либо масляную глиняную лампу, что нещадно коптила и почти не давала никакого света. Супруга его тоже была вполне упакована, поэтому никому никого ждать не пришлось.
Они прошлись по двору и вышли за ворота. К речке. Где по раннему времени никого еще не было. Сели на бревнышко поленницы. Их за зиму натаскали на летнюю стройку. Вот они и лежали с просветом, чтобы просохнуть и проветриться. Местами высоко и неудобно, а местами и сесть можно было. Вот они и сели. Молча.
– Что тебя тревожит? – наконец спросила Пелагея после пары минут гнетущей тишины.
– Мне кажется, что над нами сгущаются тучи. Страшные тучи. И буря будет такой, что мы можем ее не пережить. Как бы нам бежать не пришлось, спасая жизни.
– Куда бежать?
– Да куда угодно.
– Что случилось? – напряглась она, подавшись вперед.
– А ты сама не видишь? Нет? Твою мать… – тяжело вздохнул Ярослав и выплюнул травинку, кончик которой до этого жевал.
– При чем здесь моя мать?
– Ты не обратила внимание на то, как увеличилось население Гнезда за последний год? Полторы сотни ополчения. Да моя личная дружина – четыре десятка. Семь десятков сосланных ремесленников из ромеев. Почти сотня пришедших из племени на заработки. Плюс десяток свеев, прибывших переселением. Триста шестьдесят человек [2]. И это – только мужчин. Взрослых мужчин. Когда я прибыл сюда, их здесь жило вдвое меньше. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнула она. – Но не понимаю, почему ты переживаешь. Радоваться ведь надо. Это ведь в случае нападения больше трех сотен можно в строй поставить. Славное дело!
– Так и есть, – грустно произнес Ярослав.
– Так что же тебе не нравится?
– А кормить их я чем буду? Это без малого четыре сотни мужчин. Многие без женщин. Но они их найдут. Быстро найдут. И через год-два их уже под тысячу окажется. А ведь от союза мужчины и женщины обычно появляются дети. Так что это только начало…
– Разве это твои проблемы? Пусть сами о себе пекутся. Ты им конунг, а не мамка.
– Многие из них мне служат или ко мне пришли на работы.
– Ты конунг, – с нажимом произнесла Пелагея.
– Там, откуда я пришел, конунгов нет. Я мыслю иначе. Я волей-неволей ставлю себя во главе всего этого поселения, которое мню вмененное мне во власть высшими силами. Для защиты и процветания. И при таком подходе на мне и война, и кров, и корм. И даже защита от болезней. Все на мне.
– А на что же тогда нужны старейшины? – неподдельно удивилась Пелагея.
– Как на что? Чтобы мешать мне.
– Ясно, – кивнула супруга с усмешкой. – Все равно не вижу смысла переживать. Пришлых ремесленников да соплеменников можно в леса отправить на зимовку.
– Нельзя, – покачал головой Ярослав. – В том-то и дело, что нельзя. Иначе бы я уже стал плодить малые поселения вокруг Гнезда. Но это – плохая идея. Ты просто не понимаешь, какие над нами сгущаются тучи. Викинги…
– Викинги? – перебила Пелагея мужа. – Ты же их разбил. Куда им теперь?
– Я разбил одного их конунга. Дом Скьёльдунг оказался уничтожен. Но это ничего не значит. Знаешь, сколько там еще этих домов? Знаешь, сколько драккаров они могут выставить? Сотни полторы-две. Это если прямо вот сейчас все вместе выйдут. А так – по двадцать-тридцать драккаров могут регулярно выставлять в походы на нас. А то и больше. Поступок герцога Саксонии приведет только к одному – через нас и Ладогу пойдет больше караванов с награбленным. И наши поселения станут еще более соблазнительной добычей. Не только для викингов, но и для других соседей. Тех же хазар. С каждым днем на Гнездо облизываться будут все больше и больше. А значит, нам нужно стремиться всемерно укрепиться. А это невозможно без увеличения количества рабочих рук в одном месте. Здесь. А их нечем кормить… замкнутый круг получается…
– Можно избавиться от лошадей, что ты завел. Сорок всадников-недорослей – это никуда не годится. Баловство.
– Если бы, – покачал головой Ярослав. – Это наши глаза и уши в походе. Без коней очень туго нам придется. Даже таких убогих.
– Да, но сколько жрут эти лошади! И не только травы. Ты ведь их и зерном кормить вздумал!
– Подкармливать.
– Оттого не легче.
– Вот оттого и печалюсь. Думаю – где можно взять столько корма. А ведь скоро на заработки к нам будут не только кривичи [3] приходить. От них труд и польза. А от меня что? Как я их прокормлю? А надо… И две тысячи надо, и три… И где их всех размещать? На улице под дождем? А зимой?
Пелагея промолчала.
Ярослав же еще несколько минут сокрушался, а потом попытался вытянуть из супруги совет. Может быть, она что знает или что предложить может?
Требовалось в самые сжатые сроки где-то добыть хоть какой-нибудь еды, чтобы прокормить всю ту толпу, что образовалась и стремительно росла у него под рукой. И укрепление строить. Потому что без укрепления в поход не пойти. Рискованно очень. Ты за порог, а к тебе гости. А без похода покоя не добиться. В обороне победы не добыть. Да и вообще – пора уже переводить все на совершенно другой уровень. Все эти первобытные игры Ярослава совершенно достали.
Как там было в древней компьютерной игре? Накопив совокупность технологии, можно и нужно перейти в более совершенную эру. А он все топтался в первобытности. И Ярославу отчаянно хотелось уже сделать этот level-up и выбраться из до крайностей опротивевшей ему этой чертовой варварской эпохи. Не так, чтобы ему было это зачем-то нужно в каком-то идейном плане. Нет. Ему было плевать на светлое будущее и прочие глупости. Просто в совсем уж архаичной среде совершенно невозможно заниматься серьезными делами. Общество еще слишком примитивно во всех смыслах этого слова. Не украсть и не покараулить. Даже крепость нормальную не построить – выкручиваться надо. Народ в округе пока не созрел и не вполне понимает ценность хороших укреплений. А даже если и понимает, то не хочет напрягаться с их возведением. Крепость ведь не сарай. Усадьбу укрепленную – еще куда ни шло. Но крепость… тем более большую и серьезную? Да ну… Вот Ярослав один лбом и пытался пробить эту стену звенящего непонимания.
Он ведь по осени что думал? Правильно. Строить себе нормальный маленький замок самого обычного типа. Из римского кирпича [4]. Но то – по осени. С тех пор ситуация изменилась. И теперь эта идея была напрочь лишена смысла. Ему нужно было теперь что-то большее. Вместительное и просторное, чтобы заселить всех своих людей и укрыть их имущество. Маленький красивый замок – замечательная вещь… только очень маленькая. Слишком маленькая. Да и в плане постройки весьма недешевая. Не в деньгах, нет. В человеко-часах и, как следствие, в еде. А еда и время были для него теперь важнейшими стратегическими ресурсами. И крайне дефицитными. Особенно еда хорошая, а часы квалифицированного труда.
Ярослав в свое время, во время увлечения военно-исторической реконструкцией, с головой погрузился в варварскую культуру IX–XI веков. Он жил ей. Он грезил ей. Он мечтал проявить себя в бою. Он жаждал личной славы. Набегов. Поединков. Грабежей. Там. В XXI веке. В котором после всех этих игр он отправлялся спать в уютную квартирку, предварительно приняв душ и «заточив» что-нибудь вкусное из холодильника. А здесь, в середине IX века, он просто не понимал, что делать со всем этим варварством. Оно было таким бестолковым… таким примитивным… таким глупым… во всем… в законах, в обычаях, в нравах… Красивых. Да. И весьма романтичных. Но жить они не помогали. Ему во всяком случае. Ему было плевать на то, к чему стремились местные вожди и правители. Особенно племенные. Потому что ему требовалась крепость. Ему требовались хорошо дисциплинированные и снаряженные юниты для ее защиты. Ему требовалось нормальное стабильное производство. И покой, предсказуемый покой, который позволял хоть что-то планировать. И это – не говоря уже о горячей ванне, удобном сортире, вкусной еде и мягкой постели без клопов и прочих непрошеных сожителей.