Я спас СССР. Том V

На ковре из желтых листьев в платьице простом
Из подаренного ветром крепдешина
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон,
Отлетал теплый день, и хрипло пел саксофон.
Я добавляю розенбаумовской хрипотцы в голос. Вижу, как расширяются зрачки Ротару. Все, тоже «поплыла»…
И со всей округи люди приходили к нам,
И со всех окрестных крыш слетались птицы,
Танцовщице золотой захлопав крыльями,
Как давно, как давно звучала музыка там… [3]
В общем, все три песни, исполненные мною, заходят на ура. Что радует. Для нынешней эстрады они не очень годятся, мой личный цензор Фурцева их не оценит – скажет, что мелодии слишком простенькие или слова слишком странные. Так что пусть уходят в народ как авторские. Передаю гитару киевлянам, среди них тоже нашелся любитель побренчать на гитаре. Даже интересно, чем он нас сейчас удивит?
Ну… К сожалению, не удивил. Если только песней «Давным-давно» из кинофильма «Гусарская баллада», уж больно неожиданно она прозвучала из его уст. Но сначала киевлянин по имени Олег спел «Песню о друге» – ту самую, где: «Ну а случись, что друг влюблен…», потом зажигательную «Эй, моряк!» из кинофильма «Человек-амфибия». И даже «Дунайский венок» Пьехи.
Гитара переходит к кому-то из львовян. И тоже все ожидаемо: «Песня шофера», «Черный кот», на десерт «Любовь – это яд» из кинофильма «Три плюс два». Из всего этого можно сделать только один вывод: в кино молодежь ходит очень активно, песни из фильмов знает и поет их с удовольствием. Спрашиваю у киевлян:
– А почему вы известные песни поете, а своего сочинения что-нибудь есть?
Парни смущаются, гитара снова переходит ко мне.
– Да, есть… но они слишком простые, чего хорошего можно самому придумать? Слова еще ладно, а музыку где взять?
– Ну, я, например, для двух зарубежных песен слова на русском придумал, очень неплохо получилось.
– Так ты поэт, для тебя это легко. А мы что…
– Можно подумать, у вас поэтов нет! – экспрессивно восклицает Лева. – У нас в МГУ каждый второй пишет, самородков среди студентов полно. В Ленинграде в следующем году даже конкурс самодеятельной песни собираются организовать в рамках городского фестиваля молодежи.
– Да ладно?! – удивляюсь уже я. – Откуда у тебя такая информация?
– Пилецкий рассказал, – неохотно признается Коган.
– Отличная новость! Надо будет нам написать об этом конкурсе, а лучшие песни опубликуем. Займешься этой темой? Командировку тебе организуем.
Лева радостно кивает. Сгонять в Питер на такой конкурс – идея отличная, журнал ведь должен освещать разные стороны студенческой жизни, и культурной в том числе.
Отвечаю киевлянам и львовянам двумя песнями о Москве. Сначала исполняю «Этот город» из репертуара «Браво», потом «Я шагаю по Москве». Песню уже многие знают и подхватывают – фильм-то сейчас крутят по всей стране.
Снова передаю гитару по кругу, теперь кому-то из пришедших гостей. Народ осмелел, уже понеслись «Шаланды, полные кефали…». Причем с таким характерным одесским «смаком», что сразу становится ясно: песню исполняет настоящий одессит.
Я тем временем тихонько встаю и пробираюсь к Соне. Шепчу ей на ухо:
– Выйдем на минутку, дело есть…
Девушка краснеет, оглядывается на друзей, но послушно встает и следует за мной. Подмигнув Сониной подружке, забираю из ее рук блокнот и карандаш. В холле, не теряя времени, сразу перехожу к делу:
– Сонь, предлагаю тебе исполнить новую песню дуэтом. Песня отличная, тебе точно понравится.
– Без подготовки? Вот прямо так?! – растерянно спрашивает Ротару.
– Она несложная, и там всего три куплета. Ну что – рискнешь?
– А слова?
– Слова я сейчас напишу.
– Даже не знаю…
Раз сразу не отказалась, значит, шанс есть, и я привожу последний, безотказный аргумент:
 
– Разрешу тебе петь ее со сцены, станешь первой исполнительницей.
Девушка закусывает губу, в глазах появляются бесенята.
– Ну, давай попробуем…
Нерешительность Сони понятна, она еще просто не знает, какой щедрый подарок я ей сейчас делаю. Новая песня прославит ее на весь Союз, уж я-то об этом позабочусь.
Строчки быстро ложатся на лист, я вручаю блокнот со словами Соне.
– А теперь слушай…
Я пою вполголоса, девушка в это время смотрит в текст, по-детски шевелит губами. Со второго куплета начинает тихо мне подпевать. Абсолютный слух, ни разу не ошиблась!
– Все отлично, пойдем удивим всех.
Возвращаемся в столовую, и вовремя. Там уже дошло дело до блатняка – одессит с воодушевлением исполняет «Окурочек». Да, что же это такое, а?! Хотя чему удивляться? В конце 70-х даже в приличной компании кто-нибудь нет-нет да и затянет этот лагерный хит или что-то подобное.
– Так, стоп! – прекращаю я это безобразие и забираю гитару. – Вот лагерные песни мы точно петь не будем.
– Почему? – удивляется одессит.
– Я так понимаю, ты сидел в тюрьме?
– Нет! – возмущается парень. – С чего ты так решил?!
– А с чего тогда у тебя любовь к этой теме? Восхищаешься уголовниками?
– Ну, все же поют, – неуверенно пожимает он плечами. – Даже у вас в Москве. Один сокурсник недавно целую бобину с такими песнями из столицы привез. Блатной какой-то поет, Высоцкий, кажется…
– Высоцкий? – смеюсь я. – Никакой он не блатной. Это артист из нового театра – Театра на Таганке. Помнишь шофера Софрона из фильма «Карьера Димы Горина»? Это он. Парень из очень приличной семьи и вполне интеллигентный, просто голос у него такой хриплый. А то, что ты слышал, – это старье, совсем ранние его дворовые песни, дань молодым годам и послевоенным временам, когда в каждом московском дворе заправляли шпана и бывшие зэки. Сам он к этим песням относится с большим юмором и уже давно такого не пишет. И уж, прости, но блатные песни… это вовсе не то, что нужно петь девушкам или у костра в кругу друзей.
– А что Высоцкий сейчас пишет? – осторожно интересуется кто-то.
– Отличные песни о войне, много песен для кинофильмов и для театральных спектаклей. Владимир Высоцкий вообще великолепный поэт, жаль, что мелодии у него довольно однообразные – привычные три аккорда.
– Ну спой, а?
Вздохнув, провожу рукой по струнам. Вот Высоцкого я сегодня точно петь не собирался. Хотя…
– Песня называется «Братские могилы», она у Высоцкого совсем новая. Слушайте…
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают… [4]
Народ замирает и, затаив дыхание, слушает одну из лучших песен Высоцкого – пронзительную правду о прошедшей войне. Все долго молчат, когда песня закончилась. Первым оживляется Димон:
– Песня, правда, отличная, но твой «Десантный батальон» ничем не хуже, спой ребятам.
Пою и «Батальон», потом, естественно, «Крюково». Все сидят серьезные, задумчивые, и не скажешь, что недавно «Черного кота» весело горланили. Самое время нам с Соней дуэтом спеть.
– Друзья, сейчас впервые прозвучит новая песня «Эхо любви», и вы станете ее первыми слушателями. А помочь мне любезно согласилась Соня Ротару – молодая певица из Черновцов.
 
Мы встаем рядом, я начинаю наигрывать на гитаре вступление. Первый куплет пою один, как и договорились:
Покроется небо пылинками звезд
И выгнутся ветви упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст:
Мы – эхо, мы – эхо,
Мы долгое эхо друг друга.