Адрес ветра (СИ)

- Ты точно спятил! Что за шутки, Кроули?
- Твои глаза и правда завораживают, - пробормотал тот, чуть улыбаясь. – Я ведь уже поцеловал тебя один раз. Почему тебя так шокирует попытка сделать это снова?
- Я думал, тебе моча в голову ударила, и ты просто решил меня смутить!
- Теперь ты знаешь, что это не так. Что собираешься делать?
- Кроули, - Норт заставил себя успокоиться, чуть отвел голову назад, чтобы хоть немного нарушить эту ненормальную близость, - прекращай этот тупой развод, серьезно.
Ему было не по себе. Он изо всех сил старался скрыть это, но Кроули действительно пугал его: уж слишком пристальным и настойчивым был его взгляд в эту минуту. Что еще хуже, помимо страха, Норт чувствовал волнение: не моральное, не эмоциональное, а самый скверный физический трепет, казалось бы, совершенно неуместный в этой ситуации!
- Развод, говоришь, - Кроули таки отпустил его, откинулся на спинку стула, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. Задумался над значением этого слова. Многофункциональное слово, часто применяемое и такое содержательное. Оно было не столько смысловым, сколько эмоциональным именно в том смысле, в каком оно было сказано здесь и сейчас. - Развод… - повторил Кроули, как завороженный. – И что же ты намерен дальше делать? Можешь развести меня в ответ.
Норт в бессилии выдохнул.
- Чего я вообще тут с тобой разговариваю?
- Наверное, потому что тебе со мной интересно.
- Так интересно, что мурашки по коже.
Норт опрокинул в себя стакан спиртного, потом ещё один. Надо было сразу брать бутылку. Кроули бармену знак сделал и показал жестами, чего хочет. Тот подбежал и мигом выполнил требование клиента, ставя перед его носом заказ, мелькая белым передником. До того чистым передником, что врачи позавидовали бы. Норт больше не пил, внимательно разглядывал собеседника. Кроули потянулся за стаканом и был остановлен:
- Ты пить собираешься?
- Почему нет?
- Ты за рулём, - Норт у него бутылку отобрал и со стуком поставил её перед собой, не снимая руки с горлышка, хмурился, смотрел исподлобья и улыбался. Но это была не задорная улыбка, даже не усмешка. Это была горькая улыбка, заставившая Кроули смотреть только на неё, только на губы Норта. Ему хотелось дотронуться до них руками. Он потянулся и успел прикоснуться кончиками пальцев. Его губы, чуть влажные от соприкосновения с вином, чуть приоткрытые от запоздавшей реплики. Норт не увернулся на этот раз, махнул рукой и перехватил кисть Кроули. Теперь он смотрел сердито.
- Я же сказал – завязывай!
- А ты завязывай пить со всеми, кому помогаешь, - выдвинул встречный ультиматум Кроули, не менее сердитый.
- Что сказал?
- Ты со всеми своими довольными клиентами пьёшь? Или, вернее, клиентками.
- Нет, я… - Норт глаза закатил. – Я что, чокнулся?
- Может быть, - не стал отрицать Кроули.
- Это ревность, да? – предположил Норт. – Какого чёрта ты тут сцены закатываешь? - он тут же локоть в стол упёр и на ладонь лоб положил. – Я слишком пьян. Я, наверное, не так что-то понял.
Видимо, отношения такого рода были для него в новинку. Кроули не собирался делить его ни с женщинами, ни с мужчинами. Ни с бывшими, ни с настоящими, ни с благодарными за помощь клиентами, клиентками и даже клиентятами.
- Да, ты не так что-то понял, - Кроули встал.
- Ты чего? – Норт резко выпрямился, посмотрел с подозрением.
- Вставай.
- Что?
- Мне здесь не нравится. Поехали.
- Перестань, - распорядился Норт. – То тебе мои клиенты не нравятся, то бар, то мои слова.
- Да, не нравится.
- А мне не нравятся твои слова. И вообще, мне не нравишься ты, - отрезал Норт. – Или ты немедленно по-нормальному представишься, или катись со своими заявлениями подальше, иначе пойдёшь под суд за домогательство.
Кроули остался стоять. Норт, видимо, не представлял, что такое домогательство. И он был слишком пьян для осознания значения этого термина, тоже многостороннего. Домогательство тоже бывает разным. В психологии наверняка придумали для каждого случая свою степень сложности или даже отдельный термин для каждой степени.
 
- Норт, - позвал Кроули, готовый вспылить. Видеть Норта пьяным и замкнутым в своих каких-то призрачных идеалах было не слишком приятно. Это как ссора с давно знакомым человеком, с которым живёшь бок о бок не меньше полугода. Так называемая семейная сцена.
- Бартер, - упрямо подтвердил Норт ультиматум. – Кто ты такой? Если мне ещё хоть раз придётся задать этот вопрос, можешь и близко не подходить.
- Норт… - Кроули к нему шагнул, а Норт руку перед собой выставил.
- Если уж на то пошло, то держи, пожалуйста, дистанцию.
- Норт… - в третий раз попытался Кроули и наткнулся на тот же упрямый взгляд, яснее ясного говорящий, что Норта скорее заинтересует его же клиентка с ребёнком, чем Кроули. Стало даже отчасти обидно. Кроули чувствовал, как ярость закипает у него внутри, клокочет огненным котлом. Он слышал, как пульсирует фундамент, гулко отдаваясь волнами во все стороны. С дома на Апрельском Холме взлетели потревоженные птицы, крича от ужаса. Кроули вздрогнул.
- И ещё… - пытался что-то говорить Норт, тыкая в него пальцем.
- Норт, - Кроули прервал его фразу, размахнулся и заехал прямо по физиономии. Старался, чтобы наверняка. Вряд ли порядочный юрист рассчитывал встречаться с кулаками всевозможной величины.
В баре заголосили. Кроули запоздало огляделся, понимая, что сейчас сам становится дебоширом. Он в бумажник залез, не глядя вытащил пачку купюр, даже не посмотрел на их достоинство, на стол кинул и к Норту подошёл, одним движением вздёргивая его на ноги и взваливая себе на плечо. Легче было через плечо перекинуть, а он тащил, волоча его ноги по земле. Если бы взвалил, перепугал бы всех окончательно. Хотя в такое время там и сидело два с половиной пьянчужки.
Едва Кроули вынес свою драгоценную ношу на улицу, перехватил его поудобнее, взял на обе руки, как возлюбленную, и шагнул в темноту, сквозь темноту, мимо Янтарного Полотна, по лестничному пролёту, к накрытому серым от пыли чехлом дивану. Кроули пришлось ещё раз перехватить Норта, чтобы освободить одну руку и сбросить чехол на пол. А потом, прячась в облаке взметнувшейся пыли, он бережно уложил свою добычу на диван и присел перед ним на корточки, рукой к его волосам прикоснулся, а губами – к губам. И так сидел долго-долго, пока птицы за окном не успокоились.
Похоже, злиться ему не стоило. Кажется, ярость Кроули могла привести к куче неприятных последствий.
Он ещё сидел перед Нортом, просто поглаживая его шевелюру и лицо кончиками пальцев, но больше не пытался целовать.
Просто сидел.
И больше не злился.
========== Глава 3. Без прояснений ==========
Норт не хотел просыпаться, хоть и не понимал почему. Уж больно приятно было лежать: тепло и как-то необычайно уютно, так, как сто лет не было. Восхитительный физический комфорт нарушали закопошившиеся в голове воспоминания о вчерашнем вечере.
Несмотря на внушительное количество выпитого, он помнил всё на удивление четко и, лежа на боку с закрытыми глазами, рассеянно обдумывал произошедшее. Вспоминал свой нелепый порыв позвонить Кроули, их встречу, разговоры, так неожиданно превратившиеся в глупейший скандал. Впрочем, возможно, он был не таким уж и глупым.
Сейчас Норт больше удивлялся собственному поведению, чем поступкам Кроули. Он не имел привычки искать проблему в других, а Кроули с самого начала вызывал массу подозрений. Глупо было ждать от него чего-то предсказуемого, но вот он, Норт, что творилось с ним самим, он вообще не понимал. Больше всего его поражало даже не то, что случилось во время встречи, а тот факт, что именно он ее инициировал. Как вообще можно было позвонить Кроули – практически незнакомому и вдобавок крайне подозрительному человеку – посреди ночи с целью предложить выпить? Они ведь даже не друзья, даже не убогие приятели!