Золотая долина (СИ)
- Мы не держим овец.
- Не прикидывайся! Я говорю про эту... эту... Которая уводит чужих мужчин!
Нет, это уж точно не Лойка. Неужели...
- Так ты ищешь Нэни? Она уехала сегодня.
- Куда? Куда уехала?
- Ну, полагаю, к мужу.
- Какому мужу?
- К Мииру.
Девушка в одно мгновение побелела, как холст.
- Муж? Миир? Как муж?
Она слегка дрожала и выглядела оглушённой. Аяне тоже было не по себе от происходящего, но она вспомнила про поездку и лепёшки, которые сами себя точно не испекут, и эта мысль вернула ей самообладание.
- Честно говоря, я не знаю, как ответить на этот вопрос. Иди к очагу, мне надо проверить лепёшки.
Аяна указала рукой на вход к зимнему очагу и сама направилась в ту сторону. С потерянным взглядом, ошеломлённая, девушка шла за ней.
- Садись вот тут, сейчас приду.
Аяна проверила лепёшки и вернулась с заварником и кружкой.
- Вот, давай я налью тебе попить. Тут 'лисичкин коготок' и кошачья трава. И как тебя, в конце концов, зовут? Из какого ты двора?
- Я Тилда. Мой отец - кузнец Ортон.
- А, ты из верхних? - Так вот почему Аяна не узнала её. - Понятно. У меня тут три противня лепёшек. Они уже расстоялись, посыпь их, пожалуйста, мукой. Надо быстрее в печь, а то заветрятся и опадут.
Тилда вдруг разрыдалась.
- А... мы... яйцом смазываем... не мукой... - всхлипывала она. - Тогда вкуснее...
Она залпом осушила кружку и уронила голову на руки. Плечи вздрагивали, две небольших бусины в гребне, который украшал причёску, позвякивали друг об друга.
Аяна не знала, что сказать, поэтому просто делала свою работу и поглядывала на Тилду.
- Ты уверена, что он... она... Ты уверена, что у них всё решено? - тихо спросила девушка, поднимая наконец голову. - Он ей муж? Они будут заключать союз?
- Думаю, да, - сказала Аяна. - когда мы вернёмся с болот, будет праздник. - Она вспомнила увиденное в подворотне и несколько раз моргнула, глядя на девушку, чтобы отогнать видение. - Да, он ей муж. Она увезла сундук.
- Я пойду, - тихо сказала Тилда. Её голос был как шелест травы, перезимовавшей под снегом. - Если он теперь её муж, то какая уже разница. Он принял решение.
Она встала и пошла к воротам, обессилевшая и поникшая. Аяна проводила её взглядом и тяжело вздохнула, от всей души сочувствуя.
<a name="TOC_id20240187"></a>
<a name="TOC_id20240189"></a>16. Подарок, который что-то означает
Целая корзинка горячих лепёшек... Хватит всем. Дюжина сразу отправилась в сумку в чистой тряпице, несколько штук - деду, остальные - подвесить в корзинке в кладовой. Аяна довольно отряхнула руки о передник. Ать! Молодец!
В сумке ждала своего часа свёрнутая рубашка Витара, и Аяна отнесла её в мастерскую. Можно было, конечно, прибраться перед отъездом... Да ну! Стоит отвернуться, и пыль тут как тут. Бесконечное занятие. А вот кафтан Витара сам себя не сошьёт.
Она шла вдоль полок на восточной стене, выбирая ткани для верхней части и подбивки, потом разложила их на столе и приступила к работе.
Вечерело. Работа немного отвлекала от беспокойных мыслей о Миире, Тилде и Нэни, и под весёлые песенки, которая Аяна тихонько напевала, дело спорилось. Ну всё. Остальное - по возвращении. Она сложила детали кафтана на одну из полок и снова похвалила себя. Мине понравится, а запас длины рукавов позволит носить его не один год.
В мастерской снова было темно, и пустой двор за окном навевал одиночество. Она с утра сидела во дворе одна, а ещё так и не поздравила Нэни. Сестра, конечно, не обидится, но поболтать с ней хотелось. Забавно выходило... Они часто спорили и даже иногда ссорились, пока жили в одной комнате, но стоило разъехаться - и воспоминания о совместной жизни стали гораздо светлее и приятнее.
Аяна выбежала из двора через маленькую дверь в помещении конюшни, отвязала Пачу, который мирно пасся у внешней стены, схватила его за пучок гривы и с разбега одним прыжком вскочила ему на спину. Он каким-то образом почувствовал её настроение и прибавил шаг, когда она направила его в сторону двора олем Нети. Прохладный осенний дождь тихо моросил, покрывая пятнами кафтан на её плечах, и она подняла Пачу в рысь вверх по склону. Одно за другим пятна света из подворотен приближались к ней и оставались позади.
Во дворе Нети было немноголюдно: два парня, ровесники близнецов, топили на огне бараний жир, а молодая женщина сидела у сарая и обтёсывала колышки для огорода. В летних спальнях горел свет, и Аяна сразу поднялась наверх. Она с радостью услышала голос Нэни и поспешила в комнату, откуда он доносился. Дверь была открыта, но она замерла на пороге, чувствуя, как холодеют пальцы и губы.
Миир лежал там, на кровати, его рубаха была вся в бурых пятнах. Левый глаз заплыл, под правым расплывался синяк, из разбитой брови сочилась кровь, губы распухли, а волосы слиплись. Нэни сидела в изголовье, тихо плакала и вытирала его лицо и голову смоченной в чашке тряпицей, пытаясь стереть запёкшуюся кровь.
- Пустоголовый тупица, - причитала она. - Олух несчастный!
На плечо застывшей в дверях Аяны опустилась маленькая ладонь.