Вознесенная грехом

 
Я не был уверен, что именно в Марселле заставляло меня хотеть говорить или, по крайней мере, слушать. Она была искушенной и тщательно подбирала слова. Я никогда не разговаривал с девушкой, которая была бы хотя бы наполовину такой образованной и умной, как она. И иногда мне просто нравилось получать от нее реакцию.
 
— Что произошло с твоим женихом? Он бросил тебя за то, что ты не дала ему?
 
Ее губы сжались.
 
— Таких девушек, как я, не бросают. Я порвала с ним.
 
— Такая чертовски высокомерная. Думаешь, что ты подарок мужчинам, что никто не бросит твою дерзкую задницу?
 
— Никто бы не бросил меня из-за моего отца, — пробормотала она.
 
Я оживился, услышав горькие нотки в ее голосе.
 
— Слишком боятся старика, я понимаю. Но почему ты говоришь так, будто это тебя бесит? Разве тебе не нравится, что тебя боятся из-за твоего страшного папочки?
 
— Я бы предпочла, чтобы меня боялись или скорее уважали за то, кто я есть.
 
Ее слова удивили меня, но я не смог сдержать ехидного комментария.
 
— Люди, как правило, не уважают или не боятся людей за их выдающиеся навыки шоппинга.
 
Она прищурила глаза.
 
— Для меня есть нечто большее, чем просто ходить по магазинам. Ты меня не знаешь.
 
— Тогда просвети меня, Белоснежка.
 
— Моя жизнь не сказка, так что перестань меня так называть.
 
Моя ухмылка стала шире от ее очевидного гнева.
 
— Жаль, уверен, что большой злой волк с удовольствием съел бы тебя.
 
Румянец пробежал по ее шее и щекам, делая ее еще больше похожей на принцессу из сказки.
 
— Я изучаю маркетинг, и я одна из лучших.
 
Я не мог перестать ухмыляться.
 
Она нахмурилась.
 
— Полагаю, ты видишь себя большим злым волком, Бешеный Пёс?
 
Я бы определенно с удовольствием съел ее.
 
Она покачала головой и стала очень тихой.
 
— Прошло уже больше недели. Когда это все закончится?
 
Я больше не спрашивал Эрла. Он наказывал Витиелло молчанием, надеясь, что этот мудак умрет от беспокойства за свою дочь. И я был не против провести еще несколько дней с Марселлой.
 
Моя улыбка погасла.
 
 
— Скоро. Когда твой старик умрет.
 
Она закрыла глаза.
 
— Что бы тебе потребовалось, чтобы отказаться от своего плана?
 
— Не трать свое время на поиски способа убедить меня. Я не стану лгать, мои сны наполнены образами твоего обнаженного тела поверх моего, но даже это не изменит моего мнения, так что не пытайся манипулировать мной с помощью секса.
 
— Никто ничего не говорил о сексе, — пробормотала она. Затем с любопытством наклонила голову. — Так ты бы предпочел, чтобы я не пыталась тебя соблазнить?
 
— Я ждал каждую гребаную ночь, когда ты наконец попытаешься, но не делай этого ни по какой другой причине, кроме как потому, что ты этого хочешь.
 
— Словно тебя волнует, почему я сделала бы шаг к тебе.
 
Я ухмыльнулся.
 
— Я бы не стал, если бы оказался между твоих бедер. Но я хочу избавить тебя от разочарования, если ты не получишь от этого ничего, кроме грязного, потрясающего секса.
 
— Если бы секс это все, чего я хотела, я могла бы переспать с большим количеством сексуальных парней, чем я могу сосчитать. Мало найдется мужчин, которые не согласились бы провести со мной ночь.
 
Без сомнения...
 
— Возможно, ты не выбрала одного из них, потому что все эти мужчины съежились бы перед твоим отцом. Я первый парень, который его не боится, и, признай это или нет, тебя это заводит.
 
Она не стала отрицать, только посмотрела на меня так, что во мне вспыхнуло желание.
 
Глава 11
 
 
 
Марселла
 
 
 
Я залезла на подоконник, выглядывая наружу. Как это часто бывало, я пыталась найти ориентиры, которые могли бы подсказать, где я нахожусь, но лес вокруг клуба ничего не давал. После десяти дней в руках байкеров я начала терять надежду, что папа и Маттео найдут меня. В коридоре скрипнула половица, заставив напрячься. Всякий раз, когда Мэддокс отсутствовал, мои нервы находились на пределе. Каким бы безумным это ни было, он защищал меня. Я видела взгляды, которые бросали на меня другие мужчины, голодные и полные ненависти. Я не могла ожидать от них милосердия, и хотя я хотела бы сказать, что не желала их милосердия, я прибывала в ужасе от того, что они могли со мной сделать.
 
— Ох, избалованная принцесса, где ты прячешься? — позвал Коди певучим голосом.
 
Это было его любимое хобби: прятаться перед дверью, когда Мэддокс уходил, и мучить меня комментариями о том, как он меня изнасилует. Он издавал громкие фыркающие звуки.