Вознесенная грехом

 
 
Сатана снова опустилась на лапы и обернулась, явно сбитая с толку мириадами приказов. Эрл, возможно, и был ее хозяином, но никогда не обращался с ней так, как полагается. Может, это сейчас укусит его за задницу.
 
 
— Глупая сука, — прошипел Коди.
 
 
Эрл подошел к другой клетке с большим самцом и, схватив его за шею, потащил к клетке Мэддокса.
 
 
— Нет, — прошептала я.
 
 
Кровь застучала у меня в ушах. Меня начало подташнивать от страха, но я вцепилась в прутья, несмотря на дрожащие ноги.
 
 
Эрл вновь отпер дверь и завел другую собаку. Сатана развернулась, оскалив зубы. Эти собаки были обучены сражаться друг с другом.
 
 
— Взять, — приказал Эрл, указывая на Мэддокса, и кобель не колебался.
 
 
Он бросился на Мэддокса, но Сатана, очевидно, хотела защитить свою территорию и столкнулась с ним.
 
 
Эрл пожал плечами.
 
 
— Он на одиннадцать килограмм тяжелее ее. Когда он убьет ее, он разгрызёт тебе лицо, Мэд. Наслаждайся представлением, шлюха.
 
 
Коди и Эрл развернулись и ушли.
 
 
Большая собака находилась сверху Сатаны, но было трудно следить за их жестокой борьбой, когда они рычали, кусались и боролись.
 
 
Сатана закричала от боли.
 
 
— Мэддокс!
 
 
— Черт, — пробормотал Мэддокс.
 
 
Он снял ремень и обернул его вокруг руки так, чтобы пряжка закрывала костяшки пальцев, затем направился к собакам, схватил крупного самца за ошейник и дернул его назад. Животное было тяжелым, поэтому оно не улетело далеко и быстро повернулось к Мэддоксу, который нацелил удар пряжкой в морду собаки. С громким воем собака отскочила, тряся головой.
 
 
Мэддокс возвышался над ним.
 
 
— Место, сейчас же!
 
 
Собака легла, тяжело дыша, ее морда была залита кровью. Возможно, Сатаны. Она лежала на боку, тяжело дыша.
 
 
Я опустилась на колени, чувствуя дрожь. Моя спина пульсировала, и я была в ужасе. Ради себя, ради Мэддокса, ради Сатаны. Это слишком тяжело переварить. Все накрыло меня в один момент, и часть меня хотела свернуться калачиком в углу.
 
 
— Белоснежка? — пробормотал Мэддокс, его голос был полон беспокойства. — Марселла?
 
 
Я слишком быстро подняла голову и почти сразу пожалела об этом, когда острая боль пронзила спину. Казалось, что моя кожа слишком мала для моего тела и может порваться в любой момент. Игнорируя это, я вновь полностью выпрямилась, а затем присела на край будки. Когда мое головокружение исчезло, я встретилась взглядом с Мэддоксом.
 
 
— Сатана сильно ранена?
 
 
Он покачал головой.
 
 
— Не думай об этом сейчас. Мы должны вытащить тебя отсюда живой.
 
 
Его взгляд метнулся к моей обнаженной спине. Вина и ярость создали мощную комбинацию в его глазах.
 
 
— Что говорит татуировка? — спросила я, удивленная тем, как грубо и сухо прозвучал мой голос.
 
 
— Не думай об этом сейчас. Есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться.
 
 
— Не говори мне, о чем беспокоиться, Мэддокс. Я хочу знать.
 
 
Мне нужно знать. Все лучше, чем эта душераздирающая неопределенность. Мой разум рисовал в воображении самые худшие сценарии.
 
 
— Марселла, — прохрипел он, его глаза призывали меня опустить это.
 
 
— Скажи мне, — прорычала я. — Я не хрупка, так что не веди себя со мной так!
 
 
— Шлюха Витиелло.
 
 
Я кивнула, затем вскочила на ноги и на мгновение повернулась спиной к Мэддоксу, скрывая от него выражение лица. Я так зла на него. Это его вина.
 
 
— Мне чертовски жаль. Этого никогда не должно было случиться. Клянусь. Если бы я знал...
 
 
— Тогда что? — резко спросила я, поворачиваясь к нему. — Ты не похитил бы меня?
 
 
Мэддокс прижался лбом к решетке.
 
 
— Да. И я бы тоже сделал все, что в моих силах, чтобы Эрл не позволил кому-либо другому похитить тебя.
 
 
Я недоверчиво посмотрела на него.
 
 
— Ты ненавидишь моего отца больше всего на свете. Ты сам это сказал. Ты сделал бы все, чтобы отомстить ему. Какое тебе дело до потерянной мочки уха и оскорбительной татуировки для дочери твоего злейшего врага?
 
 
— Иногда приоритеты меняются. Ты не обязана мне верить, но это чертова правда.
 
 
Я подошла к нему ближе. Поднялся ветер, коснувшись моей ноющей спины.
 
 
— И каковы твои приоритеты сейчас, Мэддокс?
 
 
Мэддокс вытянул татуированную руку ладонью вверх, ожидая, когда я возьму ее.
 
 
Я не сдвинулась с места.
 
 
— Я предал своих братьев ради тебя. Возможно, я умру за тебя, как только твой отец доберется до меня.