Судьба и свобода (СИ)

— Как?! — Кетцаль ошарашенно посмотрел на своего нового приятеля.
— А вот так. Я тоже был таким, как он. Видел невидимых существ и все такое. Думал, таких как я перебили уже давно. Мага я лет сто назад последний раз встречал.
— Как… Перебили… Как это — до смерти забили?! — Кетцаль был в шоке.
Тролль пожал плечами.
— Люди всегда боятся неизвестного. Магов в мое время боялись настолько, что забивали до смерти или сжигали на костре, если узнавали о способностях. Вот и обо мне узнали. Я был совсем молоденьким, мне было шестнадцать, когда я на глупости попался: похвастался девчонке, которая мне очень понравилась. Ну и все. Она рассказала родителям, а те остальным в деревне. Моя участь была решена. Я когда умер, не исчез совсем. С горя и от отчаяния смог уже будучи духом толкнуть одного из убийц в костер, возле которого меня убивали в лесу. Когда дух этого убийцы отделился от тела, я его съел. Все же я был магом, а он — нет, и я мог дольше без тела жить. Так я смог продлить свое существование. Много мне энергии не нужно было, поэтому убивал я изредка. Нашел этот мост, прижился. А потом люди пошли такие, что прикончить сложно. Но душа есть у всех. Поэтому я стал есть растения, — тролль тяжко вздохнул. — Крылья вот отрастил.
— Я тебе так сочувствую! — огорченно сказал Кетцаль и коснулся тролля крылом.
— Спасибо, — вздохнул тролль. — Я несколько сотен лет никому не рассказывал об этом. Да и вообще разговаривал нечасто, но речь не забыл. Я иногда хожу среди людей, слушаю, запоминаю. Они ведь меня все равно не видят. Какое-никакое, а развлечение. Мой знакомый маг, с которым мы иногда общались, сто лет назад умер. Своей смертью — он был умнее меня и прожил долгую жизнь. А когда стал как и я духом, то улетел на поиски приключений. И я опять остался один.
— Давай дружить! Ты мне очень понравился, — снова коснулся крылом тролля Кетцаль. — Только я не знаю, как тебя зовут. Ты сказал, что забыл свое имя. Это так грустно.
— Я солгал, — тихо сказал тролль. — Я ничего не забыл. Пытался забыть все, что произошло, пока я был жив, но так и не смог. Меня звали Бастианом.
— Ты из этих мест, да?
— Да. Мне очень приятно, когда ты прикасаешься ко мне. Ты не такой теплый как человек, но пушистый и искристый.
— Ты тоже приятный на ощупь… Бастиан.
— Неужели?! — изумился тролль.
— Да, — чирикнул Кетцаль и уселся Бастиану на плечо.
Тот не возражал.
Они сидели под мостом еще долго, пока не стемнело.
— Ой! Мне пора, —встревожился Кетцаль.
— А ты еще прилетишь? — тихо спросил Бастиан.
— Конечно! А ты здесь часто бываешь?
— Я здесь, вроде как, живу, — хмыкнул Бастиан. — Собираю еду в окрестностях, иногда в город выбираюсь.
— Тогда я прилечу к тебе завтра утром, хорошо?
— Хорошо…
— До встречи, Бастиан!
— До встречи… Кетцаль. Странное у тебя все же имя.
— Мои друзья любят индейские сказки, — сказал Кетцаль. — Мне нравится, что теперь меня зовут как одну свободолюбивую птичку. А еще она зеленая!
Бастиан улыбнулся. Много лет он не улыбался, не рассказывал никому ничего о себе, а тут разоткровенничался и растаял, как снег по весне. Кетцаль улетел, а Бастиан почувствовал, что уже скучает по новому знакомому. Наверное, он очень долго был совсем один. Одиночество плохо влияет на психику, так говорили люди. И хотя Бастиан уже давно не был человеком, знакомству со смешной птичкой был очень рад.
***
Несколькими месяцами ранее…
***
Родители Алекса приехали к детям перед тем, как Алекса должны были прооперировать.
Тони, бледный как смерть, сидел на стуле в приемном покое, уставившись в одну точку и почти не мигая, пока ждал окончания операции. Владислав спросил у него:
— Куришь?
Тони глянул на Владислава и отрицательно покачал головой.
— Нет. И не пью. Магам нельзя злоупотреблять, — объяснил он. — Особенно, когда плохо, нельзя.
Владислав только горестно вздохнул и вытащил пачку сигарет из кармана.
— Вы…
— «Ты», — махнул рукой Владислав.
— Ты ж не куришь?
— Давно бросил, а сейчас не могу.
 
Он поднялся и вышел.
Ирина дрожащей рукой пыталась что-то набрать в телефоне.
— Все будет хорошо, — тихо сказал ей Тони, заметив, что Ирина сейчас не выдержит и расплачется.
— Ох, Тоша! Ты сам белый как мел.
— Я люблю Алекса больше жизни. И всегда буду любить. Только его. Я все сделаю, чтоб он жил. Я уже работу другую подыскал. Там климат получше, ему там будет хорошо.
Ирина глянула на него, едва сдерживая слезы.
— Ты… Ты такой заботливый!
— А как же иначе? — удивился Тони.
Ирина усмехнулась:
— По-разному бывает.
Вернулся Владислав. Обнял жену.
Тони тяжко вздохнул.
— Я уговорю его переехать. Приедете потом, поможете нам с переездом? Я найму фирму, но ему с вами легче будет это пережить. Он так любит наш дом. Но мы не потянем все содержать на заработок одного. Мы деток усыновить хотели… А теперь… Хорошо, если я его вытяну. Для него это огромный удар, что он больше работать много не сможет.
Ирина только тихо заплакала.
— Мы приедем, — сказал Владислав. — Только скажешь нам.
— Хорошо, — кивнул Тони.
— Ты уже все продумал, — вздохнула Ирина.
— А что делать, — вздохнул и Тони.
Когда Алекс пришел в себя, Тони поцеловал любимого.
— Лёшик!
— Ти, — шепнул Алекс.
Когда Тони привез родителей домой, он открыл дверь, пропустил их войти, а затем вошел сам. Не выдержал и разрыдался, закрыв лицо руками.
— Тоша, — обняла его Ирина.
— Ирина Алексеевна, простите, — только и смог сказать Тони сквозь всхлипывания. — Не могу, не могу больше.
— Лучше на «ты», — тихо сказала ему Ирина.
— Спасибо… Спасибо! Идемте, я ужин разогрею.
— Можно я на вашей кухне похозяйничаю? — спросила его Ирина.
— Конечно, конечно можно.
Владислав подошел к Тони, обнял его.
— Идем в гостиную пока. Ира все сделает. А я с тобой побуду. Тебе тоже отдохнуть нужно.
Тони опустился на диван. Владислав сел рядом. Слезы застилали глаза Тони, и он продолжал плакать, пока, словно очнувшись, не обнаружил, что уткнулся Владиславу в плечо. Совсем как Алекс утыкался ему, когда искал утешения и любви. Тони все же смог отстраниться и посмотреть на Владислава. Тихо сказал, вытирая слезы:
— Извини, я совсем расклеился. Рубашку тебе слезами залил.
— Не за что тебе извиняться. Моему сыну очень повезло, что у него есть ты. И мне тоже.
— Ты… Ты что… До сих пор?!
— Ты всегда будешь в моем сердце, — ответил Владислав.
Тони ничего не ответил, только вздохнул. Шмыгнул носом, встал и пошел накрывать на стол.
После ужина они разбрелись по спальням. Тони переживал, ничего ли он не забыл дать гостям. А Ирина снова обняла его и скомандовала идти спать. Как родному, как сыну. И Тони послушался. Очень много лет ему никто не говорил из старших, что пора идти спать.
Тони взял себе подушку Алекса, пахнущую мужем, нашел его футболку, сжал её в руках как игрушку и представлял себе, что целует любимого перед сном, что говорит ему «спокойной ночи» (написав перед этим в чате ему лично, конечно же, как сильно он его любит, целует и обнимает). С этими мыслями он все же смог уснуть.
Вскоре Алекса выписали из больницы. Тони трясся над ним, а потом опять ревел на кухне. Хорошо, что Алекс туда пока не забрел. Ирина сидела с Алексом и развлекала сына как могла.
— А как же наш дом?! — в отчаянии почти закричал Алекс, когда Тони рассказал ему о своем плане.
— Арендуем квартиру, — ответил Тони.
— А жить мы на что будем?!
— Мы не бедствуем, — возразил Тони, — я недаром столько в университете впахивал, а не только на Тедди спину гнул. И новую работу уже присмотрел. Там красиво, — улыбнулся он.
 
— Ну да, книжек с красивыми иллюстрациями и ценой как самолет тебе уже мало, — буркнул Алекс, а затем уткнулся мужу в плечо.
— Наша семья такая маленькая, — заплакал он.