Война - дело молодых (СИ)
Ахмад доводил до ума что-то в кухне. Прислонилась к косяку. Он отложил молоток, выпрямился.
- Ну, говори, - сказала она спокойно.
Он усмехнулся:
- Я?
- А мне оправдываться не в чем, - пожала она плечами. - Денег я не снимала.
Голос всё-таки дрогнул.
- А зачем взяла?
- Бес велел.
- А чего молчала?
иногда лучше жевать, чем говорить
- А я вообще очень молчаливая. От природы. Просто Герасим и Муму, вместе взятые... Ну что? Драться-то будем или как?
- А тебе не терпится? - Голос у него тоже вздрагивал.
- Ну! Я, может, специально тренируюсь! Беру уроки у Малхаза...
Он наконец расхохотался:
- А я уж боялся, что ты язык научилась наконец придерживать, Бешеная!
- Что-о?!
что же ты, моя старушка, приумолкла у окна?
Он обхватил её запястья ладонью, не переставая смеяться.
Она попробовала вырваться, но через минуту сдалась, прислонилась к нему, закрыв глаза.
- Ты что, решила, что я тебя побью? - Он вздохнул: - Мне это всё равно, что самому об стенку биться. Эх, зря сказал...
так сделай то, что хочется сделать
спой то, что хочется спеть
спой мне что-нибудь, что больше, чем слава
и что-нибудь, что больше, чем смерть
и может быть, тогда откроется дверь
и звезды замедлят свой ход
и мы встанем на пристани вместе
взявшись за руки; глядя на парусный флот
* * *
У журналиста, которого Тимурханов почти год назад "бросил на газету" вместо неё, было громкое имя - Тамерлан. Тимыч, в общем. Она прикусила губу, вдруг некстати вспомнив Тимоху-Панкиллера.
Оздоев вызывающе косился на неё, а заодно и на Беса, который, как всегда, безмятежно улыбался, наслаждаясь ситуацией.
дай вам всем Аллах здоровья и счастья
а также успехов в личной жизни
больших-пребольших
- Ну, что скажешь-то? - наконец нарушил Тимурханов молчание.
- А что я могу сказать? - Крутанувшись в шикарном кожаном кресле, она перезагрузила компьютер. - С газетой "Марша догIийла" всё в порядке. Как всегда...
- В смысле? - насторожился Оздоев.
- В смысле, как обычно, хотим и рыбку съесть, и на лошадке покататься, правда, Беслан Алиевич? Только вот после рыбки на лошадке кататься как-то несподручно - плавнички мешают, ага?
едва открою рот, как все от счастья плачут
и знаю наперёд - не может быть иначе
Бес и Оздоев поднялись сразу, через мгновение - Ахмад и Бек.
Она продолжала туда-сюда покручивать кресло, наивно глядя на всех снизу вверх:
- Правильно, такой тактики и надо придерживаться, в конце концов, кто-то же станет третьей силой... Василь Иваныч, ты за кого - за большевиков али за коммунистов? А я за Интернационал...
- А я тебе что говорил? - насмешливо покосился Оздоев на бывшего министра.
Тимурханов, пропустив его слова мимо ушей, потёр затылок, совсем как Бек, и глянул на Ахмада:
- Честно скажи, ты с ней справляешься?
Ахмад только усмехнулся.
- Вопрос поставлен неверно, - она подперла ладонью подбородок. - Ключевое слово - как?
раздался тихий, печальный звук рожка
шли санитары
- Я просто не видела и не вижу выхода, Беслан Алиевич, - продолжала она тихо. - И я уже не верю ничему и никому. А вы?
Мужчины молчали.
- И не могу я опять в этой мутной воде ловить рыбку... - она осеклась.
- Лошадку! - вполголоса подсказал Бек и тут же заработал подзатыльник от Ахмада.
Все как-то нехотя засмеялись.
- Слушай, - оживился вдруг Беслан, повернувшись к Ахмаду. - А может, её на телевидение бросить?
- Кем? - простонала она. - Ариной Шараповой?
- Асет Вацуевой! - ляпнул Бек, выворачиваясь у Ахмада из-под локтя. - А я тоже хочу, между прочим!