2:36 по Аляске

– Прекрати это! – закричала я, избивая руками руль. – У тебя все равно ничего не получится, Шон! Я знаю, что все это не взаправду.

Музыка оборвалась, и все вокруг стихло, как по волшебству. Ритмично стучали только щетки стеклоочистителей, подсвеченные фарами.

Отдышавшись и отстегнув ремень, я вывалилась на улицу прямо в снег. Черный внедорожник увяз в слякоти, съехав с обочины, но выехать обратно на дорогу было бы несложно. Однако вместо того, чтобы вернуться за руль, я обошла машину, повинуясь странному тянущему чувству.

Передние колеса внедорожника практически зажевали белоснежный кусок металла, который я сбила. Искореженный, он все равно выглядел знакомо, как и надпись «Arctic Cat» у него на боку.

Снегоход был припаркован у подъездной дороги темно-синего дома, окна которого призывно горели в ночи. Из них, завешанных тюлем, текла нежная симфония флейты.

Вот мой коридор и пересекся с другим.

Я двинулась к крыльцу, проходя мимо почтового ящика с гравировкой «Кали». Дверного звонка не было, и я занесла руку, чтобы постучаться, но столкнулась с невидимым препятствием – барьер как стена, сотканная из запрета Шона. Находиться здесь мне было не дозволено. Неужели Шон так боится, что я напомню Элис о правде?

– Ты просто жалок, – фыркнула я. – И иллюзии твои тоже жалкие.

«Помни, кто ты такая».

– Не смей мне указывать, куда идти, – прошипела я и ударила по двери со всей силы. По ощущениям это было похоже, как если бы лопнул мыльный пузырь: барьер раскололся. Я прижала к двери дома ладонь, и глаза ослепил свет. Воющая ночь вдруг сменилась ясным весенним днем, и на небе зажглось солнце.

– Так вот каково это, – задумалась я. – Другой сон.

Я набрала в легкие побольше воздуха и снова постучалась. Дверь сдвинулась, открываясь и позволяя мне войти без спроса. Я робко переступила порог: внутри было романтическое гнездышко, где благоухала творожная запеканка, румянящаяся в духовке. Музыка доносилась из спальни наверху, но вдруг прервалась.

– Ох, точно, моя запеканка! Я сейчас.

Я затихла, с замиранием сердца дожидаясь, когда Флейта спустится с лестницы. Не решаясь пройти вглубь дома, я стояла у двери, пока мы с ней не очутились лицом к лицу. Волосы у нее вновь были длинными и забранными в косу, как обычно, а сама она носила милое хлопковое платье, испачканное местами в тесте.

– Джейми? – удивленно воскликнула она. – Я и не слышала, как ты вошла!

Она тут же метнулась ко мне, сгребая в объятия, а я, кажется, онемела, ведь представляла себе этот момент как-то иначе. Я надеялась, что она вспомнит обо всем сама, только завидев меня… Но, кажется, Шон позаботился и об этом.

– Мы ведь сегодня вечером в Forgy`s идем, – улыбнулась Флейта. – Ты приехала одолжить платье? Или что-то с Дэйном?.. – голос ее стал тревожнее.

– Хм, – озадачилась я. – Значит, ты знаешь про Дэйна и Forgy`s, хотя время в твоем сне течет по-другому… Не пойму, как это работает, но ладно.

– О чем ты?

– Флейта, послушай…

– Флейта? – прыснула со смеху она.

Я подняла глаза на спустившегося Себастьяна, и тот остолбенел. Глаза его распахнулись.

– Флейта, – повторил он следом за Элис, не моргая. – Вот черт.

Я напряглась. Маргарет… Она была давно мертва, но Крис не представлял без нее идеальной жизни. Так же, как и Флейта не представляла свой мир без Себастьяна: он стал частью ее сна, чтобы избавить от скорби, в реальности давно застреленный и захороненный.

С сочувствием взглянув на Флей, я осторожно намекнула:

– Тото. Помнишь его?

– Ты что, приехала ради Тото? – нахмурилась она и повернулась в сторону кухни, присвистнув: – Эй, малыш, иди сюда!

Я опешила, ожидая увидеть кого угодно, только не крошечного вест-хайленд-терьера, виляющего хвостом и одетого в клетчатый комбинезон.

– Тотошка, – заворковала над ним Флейта, подбирая пса на руки.

– Что?! Нет! Это не тот Тотошка, которого я имела в виду, – забормотала я и хлопнула Флейту по руке, чтобы она выпустила собаку.

Терьер спрыгнул и, схватив резиновую кость из-под кресла, умчался на кухню.

– Захария, – продолжила я, щелкая перед лицом Флейты пальцами. – Ты любила его, пока не появился он, – я кивнула на неподвижного Себастьяна у лестницы, сглотнув. – Тото застрелил его. Пуля предназначалась тому, кого ты любишь из них двоих больше… Вспоминай же!

Я не думала, что это будет так просто – сыпать ужасными фактами, полосующими душу, как лезвия. Говорить все это и не чувствовать раскаяния было ужаснее всего: я слишком хорошо знала, как привести Флейту в чувство. Чувство вины, любовь и горечь утраты работали лучше нашатыря.

Флейта вдруг замахала руками, пытаясь оттолкнуть меня и сбежать, но я схватила ее, заставляя слушать. Я рассказывала до тех пор, пока она не зарыдала, упав на ковер. У меня получилось, а за нашими спинами по-прежнему стоял Себастьян, наблюдая за этим невидящим взором – лишнее доказательство моей правоты.

Никакого Себастьяна здесь не было.

– Этого не может быть, – всхлипнула Флейта, забившись в угол и спрятав голову у себя в руках. – Тото… – Из кухни откликнулась собака. – Да не ты! Мой Тото… Я сделала ему так больно! Я обманула их всех. Себастьян… – Она боялась посмотреть на его образ у лестницы и зажмурилась, отворачиваясь. – Я соврала ему, что не люблю его… Тогда, в аэропорту. После того, как мы обговорили план… Я позвала его и сказала, что он никогда не был мне нужен, что я использовала его, чтобы не тосковать по Тото… Я должна была любить Тото! Понимаешь? А в итоге сломала жизни им обоим. Я убила Себастьяна…

– Прошу прощения, что прерываю, – подал голос Себ, отхлебывая прямо из горла бутылки приличное количество бурбона. – Но вообще-то я не умер.


– Умер, – проскулила Флей. Лицо ее блестело от слез. – Я держала тебя на руках, когда ты умирал. Я бы все отдала, чтобы это было не так, но жив ты исключительно здесь, в моей голове… Потому что я хочу, чтобы так было.

– Как это могут быть твои мечты, если ты не знаешь вот об этом? – хмыкнул Себастьян и отодвинул с шеи воротник, показывая рисунок ее музыкального инструмента, увитого сочными желтыми маргаритками.

– Что это? – шмыгнула носом Флей.

– Моя новая татуировка, – Себастьян пожал плечами. Щеки его пылали, хоть он и звучал небрежно. – Я сделал ее за несколько дней до того, как увидел твою сигнальную ракету. Ты не могла знать, что у меня есть новая татуировка, потому что я прятал ее от всех. От Шона тоже. Так откуда она у меня здесь?

– Это так, – признала я вслух. – Я видела эту татуировку, но не стала говорить. Она правда есть у Себастьяна…

– Тадам! – воскликнул он. – Я живой. Извините, если разочаровал. Шон – тот еще урод, но я хотя бы могу пить тут виски сколько влезет.

Он потряс взявшейся из ниоткуда бутылкой и продолжил пить. Флейта медленно поднялась с пола и, когда Себастьян уже всосал в себя половину бурбона, просеменила через всю комнату и очутилась возле него. Выбив бутылку у него из рук, Флейта обхватила его лицо руками и наклонила к себе. Их до смешного большая разница в росте казалась особенно умилительной сейчас, когда они целовались, едва дотягиваясь друг до друга.

Театрально закашлявшись, я бочком попятилась к двери.

– Здорово! Я немного облажалась с выводами, признаю. Пойду поищу что-нибудь полезное на заднем дворе, а вы не останавливайтесь.

Флейта неохотно оторвалась от Себастьяна, свекольно-пунцовая и сияющая. Себастьян вытер со своего рта ее размазанную помаду и улыбнулся.

– Мы все, – объявил он. – Итак. Ты разбудила Криса?

Я замешкалась.

– Еще нет.

Флейта отошла от Себастьяна и улеглась на диван с таким видом, словно ложилась в гроб. Побледневшая, она, видимо, еще отходила от шока.

– Мне надо отдохнуть, – поделилась Флейта, складывая руки крест-накрест поверх груди. – Кажется, сахар упал. Как думаете, если во сне меня вырвет, то и в реальном мире я тоже наблюю? Надеюсь, хотя бы часть попадет на Сару.

Себастьян подсел к ней и переложил ее голову к себе на колени, ласково перебирая золотистые волосы. Он смотрел на нее с такой преданностью, с какой Крис смотрел на меня. Они оба хотели быть счастливыми настолько, что были согласны и на иллюзию счастья. Я должна была сломать Криса, и без того переломанного прошлым, еще раз.

Как я смогу обойтись с ним столь беспощадно?

– Господи! – вдруг сказала Флейта, глядя на меня. – В твоем сне у вас и вправду есть сын?!

– Шон добирается до самых сокровенных желаний, – протянул Себастьян с многозначительной ухмылкой, и я едва не сгорела от стыда дотла. – Кажется, кто-то не прочь создать семью.

– Давайте лучше поговорим о том, как найти и разбудить остальных. Где-то здесь еще Грейс, Барби и Эшли. А еще надо как-то достучаться до Криса…

– А Тото? – поинтересовалась Флей. – Он что, не спит? О нет… Он остался с Сарой! – Она резко села. – Кто знает, что она делает с ним сейчас?!

– Займись Крисом, – велел мне Себастьян. Взгляд его стал собранным, строгим. – А мы с Флей возьмем на себя остальных. Ты Ловец, так что не думаю, что мы сможем попасть без тебя в чужие сны, но мы хотя бы их поищем.

– Ладно, – вздохнула я и поправила куртку. – Тогда я поехала к Крису. Постарайтесь снова не забыться. Я слышу голос Джесс иногда… Она сказала, что все в этом мире пытается тебя отвлечь.

Себастьян сдержанно кивнул, и, застопорившись, я несмело добавила:

– Кстати, я переехала твой снегоход.

– Как славно, что здесь я могу натворить себе хоть пятьсот Кошечек, – улыбнулся Себастьян. – Иначе я бы тебя задушил.

Я вышла из дома и снова окунулась в морозную ночь, которая сомкнулась вокруг меня сразу же, как я дошла до внедорожника. Бросив последний взгляд на дом Флейты и Себастьяна, я выехала на трассу и отправилась по тому же пути домой.

Когда я припарковалась у нашего гаража, вокруг было невыносимо спокойно. Этот дом действительно воплощал собой мои самые смелые мечты: летняя веранда, зимний сад во дворе, крыша из красного кирпича и качели под дубом. Я залюбовалась, но тут же испугалась этого; напоминая себе, как опасно здесь забывать о цели, я заглушила двигатель и зашла в дом.

Не успела я скинуть пальто на вешалку, как в коридоре зажегся свет. Крис обрушился на меня с криком:

– Где ты была?!

Он встряхнул меня за плечи. На нем было полное полицейское обмундирование: на поясе даже висела кобура с пистолетом. Взъерошенный и тоже мокрый от снега, он смотрел на меня в испуге и бешенстве.

– Ты пропала посреди ночи, спустившись за гребаным молоком! – продолжил кричать он. – Угнала машину и даже не предупредила. Я решил, что тебя похитили или… Не знаю! О чем ты думала, Джейми?!

– Она вернулась? – Мэгги выглянула из-за угла кухни, и на руках у нее сидел хныкающий Дэйн. – Ох, слава богу, что все обошлось!

– Я…

Между бровями Криса пролегла глубокая морщина. Я никак не могла придумать, что мне ответить. Потерянная, я снова посмотрела на сонного сына и вдруг испытала ту самую боль, что отрезвляла меня, как пощечина.

У меня нет детей. И семьи с Крисом тоже. У нас нет той жизни, которую мы заслуживаем.

– Пусть она уйдет, – попросила я шепотом, глядя на Мэгги. – Я не стану говорить при ней.

Крис отпустил меня и попятился, будто я воткнула ему нож в спину.