50 оттенков свободы

— Кейт, уже поздно. Нам пора.
На часах — четверть одиннадцатого, и на моем счету — четыре мохито, эффект которых уже чувствуется: мне жарко, мысли разбегаются. С Кристианом все устроится. Как-нибудь. В конце концов.
— Конечно, Ана. Рада была встретиться. Ты теперь такая… такая… не знаю… уверенная. Замужество определенно пошло тебе на пользу.
Чувствую, как горят щеки. Такие слова от мисс Кэтрин Кавана — большой комплимент.
— Так и есть, — шепчу я, и глаза пощипывает от подступивших слез.
Мне так хорошо, что лучше и быть не может. Да, у него, как говорится, свои тараканы, но все равно мне повезло встретить и выйти замуж за мужчину своей мечты. Торопливо меняю тему, чтобы отвлечься от сентиментальных мыслей, потому что иначе точно расплачусь.
— Чудесный вечер. — Я сжимаю ее руку. — Спасибо, что вытащила!
Мы обнимаемся, потом Кейт отстраняется, а я киваю Сойеру, и он передает Прескотт ключи от машины.
— Эта ханжа Прескотт наверняка уже нажаловалась Кристиану, что я не дома. Вот будет крику, — тихонько говорю я подруге. Может, он даже придумает какой-нибудь восхитительный способ наказать меня. Надеюсь, так оно и будет…
— А чего ж ты тогда ухмыляешься? Нравится выводить Кристиана из себя?
— Вообще-то нет, но он сам легко заводится. Любит, чтобы все было так, как он сказал. Любит все контролировать.
— Я уже заметила.
Мы останавливаемся у дома, где живет Кейт. Обнимаемся.
— Не забывай, — шепчет она, целует меня в щеку и выходит из машины. Я машу ей, и меня вдруг охватывает острое чувство меланхолии. Как же мне не хватало таких вот девчоночьих посиделок. Было так здорово, так весело. Праздник души. Напоминание о том, что я еще молодая. Надо бы почаще встречаться, но дело в том, что мне нравится в своем пузыре, с Кристианом. Накануне мы вместе были на благотворительном обеде. Столько солидных мужчин в костюмах, столько холеных, элегантных женщин, и все разговоры только о ценах на недвижимость, экономическом кризисе и положении на биржах. Скукотища. Так что возможность оторваться с ровесницей — это как глоток свежего воздуха.
В животе урчит. Да я же не ела совсем. Черт, Кристиан! Я роюсь в сумочке, достаю «блэкберри». Ну ничего себе… Пять пропущенных звонков! И одна эсэмэска…
«ТЫ ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?»
И еще один мейл.
От кого: Кристиан Грей
Тема: Сердит. Такого сердитого ты еще не видела
Дата: 26 августа 2011 г. 00:42 ВПВ
Кому: Анастейша Грей
Анастейша,
Сойер говорит, что ты в баре, хотя и обещала, что не пойдешь. Ты хотя бы представляешь, как я сейчас зол?
До завтра
Душа уходит в пятки. Вот же гадство! Мое подсознание бросает укоризненный взгляд и пожимает плечами, как бы говоря: что ж, как постелешь, так и поспишь. А чего я ожидала? Может, позвонить? Хотя нет, там уже поздно, и он, наверно, спит… или расхаживает по комнате. Пожалуй, достаточно будет и эсэмэс.
«Я В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ, ОТЛИЧНО ПРОВЕЛА ВРЕМЯ. СКУЧАЮ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗЛИСЬ».
Смотрю на «блэкберри», заклинаю ответить, но он зловеще молчит. Вздыхаю.
Прескотт останавливается возле «Эскалы». Сойер выходит и открывает дверцу. В вестибюле, пока мы ждем лифт, я решаюсь его спросить:
— Когда вам звонил Кристиан?
Сойер краснеет.
— Около половины десятого, мэм.
— Почему вы мне не сказали? Я могла бы поговорить с ним.
— Мистер Грей распорядился ничего вам не говорить.
Поджимаю губы. Приходит лифт. Поднимаемся молча. В какой-то момент вдруг понимаю, как хорошо, что Кристиан сейчас далеко-далеко и впереди у него целая ночь, чтобы остыть и успокоиться. И у меня тоже есть время. С другой стороны… я без него скучаю.
Дверцы кабины расходятся, и я в недоумении смотрю на столик в фойе. Что это с картиной? Цветочная ваза разбита, осколки разлетелись по полу, цветы разбросаны, столик перевернут…
Сойер хватает меня за руку и втягивает в кабину.
— Оставайтесь здесь, — шипит он и выхватывает пистолет. Делает шаг в фойе и исчезает из виду.
О нет!
Я отступаю к стенке. Что происходит?
— Люк! — доносится из комнаты голос Райана. — Синий код!
Синий код?
— Ты его взял? — отзывается Сойер. — Господи!
Я забиваюсь в угол. Да что же тут происходит? В крови гудит адреналин, сердце колотится у самого горла. Слышу приглушенные голоса, потом передо мной снова появляется Сойер. Он останавливается прямо в лужице, убирает в кобуру пистолет.
— Выходите, миссис Грей.
— Что случилось, Люк? — едва слышно спрашиваю я.
— У нас гость. — Он берет меня за локоть, что весьма кстати — ноги у меня как ватные.
Мы проходим через двойные двери.
На пороге большой комнаты стоит Райан. Из пореза над глазом течет кровь, губа разбита, и весь он какой-то взъерошенный. Но, что самое поразительное, у ног его лежит мистер Джек Хайд.
Глава 10
Сердце колотится, и кровь громко стучит в барабанные перепонки; алкоголь растекается во все клеточки, усиливая звук.
— Он… — выдавливаю я, но не могу досказать и только испуганно смотрю на Райана. Смотреть на распростершееся на полу тело нет сил.
— Нет, мэм. Я его только вырубил.
Слава богу. Мне сразу становится легче.
— А что с вами? — Я ловлю себя на том, что не знаю его имени. Дышит Райан тяжело, как будто пробежал марафон. Он вытирает уголок рта, там, где кровь, и на щеке начинает проступать синяк.
— Пришлось повозиться, но я в порядке, миссис Грей. — Райан подкрепляет свои слова улыбкой. Если бы я знала его получше, назвала бы ее самодовольной.
— А как же Гейл? Миссис Джонс? — О нет, только бы она не пострадала.
— Я здесь, Ана. — Оглядываюсь: миссис Джонс в ночной рубашке и халате, волосы распущены, лицо серое, глаза испуганные — наверное, как и у меня. — Райан разбудил. Настоял, чтобы я пришла сюда. — Она указывает за спину, в сторону кабинета Тейлора. — Все хорошо. Вы-то как?
Я коротко киваю. Ага, миссис Джонс, должно быть, только что вышла из убежища, примыкающего к кабинету Тейлора. Кто бы подумал, что нам придется им воспользоваться? Его встроили вскоре после нашей помолвки по требованию Кристиана. «Какой же он все-таки предусмотрительный», — думаю я, глядя на стоящую у порога Гейл. И…
Меня отвлекает какой-то звук — дверь в фойе поскрипывает на петлях. А с ней что такое?
— Он был один? — спрашиваю я у Райана.
— Да, мэм. В противном случае, уж можете мне поверить, вы бы здесь не стояли. — Мой вопрос, похоже, почему-то его задел.
— Как он сюда проник? — продолжаю я, не обращая внимания на тон.
— По служебному лифту.
Я смотрю на распростертую на полу фигуру. На Джеке — какая-то форма, что-то вроде комбинезона.
— Когда это случилось?
— Минут десять назад. Я засек его на мониторе. Перчатки на руках… для августа довольно странно. Присмотрелся, узнал, решил пропустить. Чтобы взять наверняка. Вас не было, Гейл ничего не угрожало, вот и подумал — теперь или никогда. — В голосе Райана снова слышатся нотки самодовольства, и Сойер неодобрительно смотрит на него.
Перчатки? Смотрю на Джека — точно, на руках коричневые кожаные перчатки. Жутковато.
— Что дальше? — Я стараюсь не давать воли воображению.
— Надо его связать.
— Связать?
— На случай, если очнется. — Райан смотрит на Сойера.
— Вам что-нибудь нужно? — спрашивает, подходя ближе, миссис Джонс. Она уже пришла в себя и держится уверенно.
— Шнур или веревка, — отвечает Райан.
«Кабельные стяжки», — думаю я и краснею. В голову лезут картинки из прошлой ночи. Я машинально потираю запястья и опускаю глаза. Нет, синяков не осталось. Вот и хорошо.
— У меня есть. Кабельные стяжки. Подойдут?

Все смотрят на меня.
— Да, мэм. Подойдут. То, что надо, — говорит Сойер. На лице — ни тени улыбки.
Мне хочется провалиться сквозь землю, но я все же поворачиваюсь и иду в спальню. Иногда и наглость может пригодиться. В этот раз мне, наверное, помогли страх с алкоголем.
Вернувшись, вижу, что миссис Джонс уже занялась уборкой в фойе, а к Сойеру и Райану присоединилась мисс Прескотт. Я отдаю стяжки Сойеру, и тот аккуратно, даже с ненужной осторожностью связывает Хайду руки за спиной. Миссис Джонс исчезает в кухне и возвращается с аптечкой. Берет Райана за руку, уводит его из комнаты и начинает обрабатывать ссадины и порезы. Райан моргает и морщится. И тут я замечаю на полу «глок» с глушителем. Ничего себе! Значит, Джек был вооружен? Мне стоит немалых сил сдержать подступившую к горлу тошноту.
— Не трогайте его, миссис Грей, — говорит Прескотт, когда я наклоняюсь за пистолетом. Из кабинета Тейлора выходит Сойер в латексных перчатках.
— Оружием я займусь сам.
— Пистолет его? — спрашиваю я.
— Да, мэм. — Райан снова моргает, но терпит. Надо же, вступил в схватку с вооруженным человеком. В моем доме. От одной этой мысли мне становится не по себе.
Сойер наклоняется и осторожно берет «глок».
— Полагаете, это ваше дело? — спрашиваю я.
— Этого хотел бы мистер Грей.
Сойер опускает оружие в пакет с застежкой, опускается на корточки и начинает обыскивать Хайда. Я вижу, как он достает что-то из кармана, останавливается и, вдруг побледнев, сует это что-то в тот же карман. Рулон клейкой ленты…
Но зачем? Некоторое время я с какой-то странной отстраненностью пассивно наблюдаю за манипуляциями Сойера, но потом вдруг осознаю, что именно может означать лента, и к горлу снова подкатывает тошнота. Спешу прогнать неприятную мысль. Не надо, Ана!
— Может, стоит позвонить в полицию? — спрашиваю я, стараясь скрыть страх. Больше всего мне сейчас хочется, чтобы Хайда поскорее убрали отсюда.
Райан и Сойер переглядываются.
— Думаю, лучше все же вызвать полицию, — уже увереннее говорю я. Между Сойером и Райаном что-то происходит, но что?
— Я только что пытался дозвониться до Тейлора, но он не отвечает. Может, спит. — Сойер смотрит на часы. — На Восточном побережье сейчас без четверти два ночи.
О нет!
— Вы звонили Кристиану? — шепотом спрашиваю я.
— Нет, мэм.
— Хотели получить у Тейлора инструкции?
Сойер смущенно отводит глаза.
— Да, мэм.
Ну как тут не злиться! Этот человек — я бросаю взгляд на Хайда — вторгся в мой дом, и его нужно как можно быстрее удалить отсюда. И пусть это сделает полиция. Но я смотрю на них четверых, смотрю им в глаза, вижу, как они встревожены, и понимаю, что, должно быть, упускаю что-то. Все-таки надо позвонить Кристиану. По голове как будто бегут мурашки. Знаю, он на меня злится, злится по-настоящему. Представляю, что он скажет, и мне становится не по себе. Представляю, в каком он сейчас состоянии из-за того, что его здесь нет и не будет до завтрашнего вечера. И все из-за меня. Может быть, хватит с него неприятностей на сегодня? Может, лучше не звонить? И тут вдруг… А если бы я была здесь? Слава богу, меня не было. Может быть, я зря беспокоюсь?
— Он в порядке? — я указываю на Джека.
— Голова будет болеть, когда очнется, — отвечает Райан, бросая на лежащую неподвижно фигуру неприязненный взгляд. — Но на всякий случай надо бы убедиться.
Я открываю сумочку, достаю «блэкберри» и, не успев даже подумать, машинально набираю номер Кристиана. Попадаю на голосовую почту. Наверно, так разозлился, что даже отключился. Я поворачиваюсь и прохожу несколько шагов по коридору, подальше от остальных.
— Привет, это я. Пожалуйста, не злись. У нас небольшая неприятность. Но все под контролем, так что не волнуйся. Никто не пострадал. Позвони. — Я даю отбой и поворачиваюсь к Сойеру. — Вызывайте полицию. — Он кивает, достает сотовый и звонит.
Полицейский по фамилии Скиннер разговаривает с Райаном за обеденным столом. Его напарник, Уокер, опрашивает Сойера в кабинете Тейлора. Где Прескотт, я не знаю. Наверно, с ними, в кабинете. Мы с детективом Кларком сидим на диване в большой комнате. Высокий брюнет, он был бы даже симпатичным, если бы не хмурился постоянно и был повежливее. Подозреваю, что его разбудили среди ночи и вытащили из теплой постели потому лишь только, что кто-то вломился в дом одного из самых богатых и влиятельных бизнесменов Сиэтла.
— Так он был вашим боссом? — резко спрашивает Кларк.
— Да. — Я безмерно устала и хочу только одного: спать. От Кристиана по-прежнему ничего. Хорошо хотя бы то, что «Скорая» наконец-то увезла Хайда. Миссис Джонс приносит нам с детективом по чашке чаю.
— Спасибо, — ворчливо благодарит Кларк и снова поворачивается ко мне. — А где мистер Грей?
— В Нью-Йорке. По делам. Вернется завтра вечером. Точнее, уже сегодня. — На часах — за полночь.
— Хайда мы знаем, — говорит Кларк. — Вам нужно прийти в участок и написать заявление. Но это может подождать. Сейчас поздно, а внизу, на тротуаре, уже ошивается парочка репортеров. Не против, если я здесь осмотрюсь?
— Конечно, нет.
Кажется, все закончилось. Какое счастье. Я поеживаюсь при мысли о фотографах. Ладно, до завтра о них можно не думать. Надо только позвонить маме и Рэю, чтобы не беспокоились, если уже что-то прослышали.
— Позвольте проводить вас в спальню? — заботливо спрашивает миссис Джонс.
Я смотрю в ее теплые, добрые глаза и чувствую, что вот-вот расплачусь. Она подходит и осторожно касается моего плеча.
— Все кончилось. Нам ничто не угрожает. Вам надо поспать. Утро вечера мудренее. И мистер Грей скоро вернется.
Забыв про слезы, я вскидываю голову. Мистер Грей вернется… злой как черт.
— Вам дать что-нибудь перед сном? — спрашивает миссис Джонс.
Что? Я вдруг понимаю, что жутко проголодалась.
— Я бы съела что-нибудь.
Она широко улыбается.
— Сэндвич и молоко?
Я благодарно киваю, и она уходит в кухню. Райан — все еще со Скиннером. Детектив Кларк — в коридоре, возле лифта. Хмурится, но вид задумчивый. Господи, как же мне не хватает Кристиана! Я сжимаю голову ладонями. Скорей бы он вернулся. Он знает, что делать. Ну и вечерок выдался. Свернуться бы у него на коленях, согреться в его объятьях и слушать, слушать, как он говорит, что любит меня, несмотря даже на то, что я его ослушалась. Но ничего этого не будет до самого вечера. Мысленно закатываю глаза… Почему Кристиан не сказал, что усилил охрану? Что такое было у Джека в компьютере? Впрочем, сейчас думать об этом не хочется. Только бы муж поскорее вернулся. Я скучаю по нему.
— Пожалуйста, Ана, дорогая. — В круговерть мыслей врывается голос миссис Джонс. Я поднимаю голову — она подает мне ореховое масло и сэндвич с мармеладом. Глаза ее блестят. Я уже и забыла, когда ела его в последний раз. Смущенно улыбаюсь и с аппетитом откусываю.
Наконец-то в постели. На мне — футболка Кристиана. Лежу, свернувшись калачиком. Обе подушки и футболка пахнут им. Думая о нем, желая ему счастливого возвращения и… хорошего настроения, я и засыпаю.
Просыпаюсь внезапно, словно от толчка. Светло. Голова раскалывается, в висках стучит. О нет… Только бы не похмелье. Опасливо открываю глаза и первым делом замечаю, что кресло сдвинуто и в нем сидит Кристиан. На нем — смокинг, из нагрудного кармана выглядывает краешек «бабочки». А не сон ли это? Его левая рука лежит на спинке кресла и держит стакан с какой-то жидкостью янтарного цвета. Бренди? Виски? Понятия не имею. Нога закинута за ногу. Темные носки. Строгие туфли. Правый локоть — на подлокотнике, ладонь подпирает подбородок, безымянный палец медленно скользит по нижней губе. Глаза в неярком утреннем свете кажутся темными, серьезными. Лицо бесстрастное.
Сердце замирает. Он дома. Но как?.. Должно быть, вылетел из Нью-Йорка еще ночью. Давно ли он здесь? Давно ли наблюдает за мной спящей?
— Привет, — шепчу я.
Кристиан смотрит на меня молча, без всякого выражения, и мое сердце снова дает сбой. О нет. Он перестает водить пальцем по губе, допивает то, что оставалось в стакане, и, подавшись вперед, ставит стакан на прикроватный столик. Жду, что он поцелует меня. Но… Он снова садится и продолжает с бесстрастным видом на меня смотреть.
— Привет, — говорит наконец негромко. Все еще злится. По-настоящему.
— Ты вернулся.
— Похоже, что так.
Не спуская с него глаз, подтягиваюсь, сажусь. Во рту пересохло.
— И давно ты здесь сидишь?
— Довольно давно.
— И все еще злишься. — Язык у меня едва ворочается.
Он смотрит так, словно обдумывает ответ.
— Злюсь. — Произносит так, словно проверяет слово на звучание, взвешивает все его оттенки и значения. — Нет, Ана. Я уже не злюсь. Я прошел эту стадию.
Ну и дела. Пытаюсь сглотнуть, но это не так-то легко, когда во рту пересохло.
— Прошел эту стадию… Нехорошо.
Черт!
Смотрит молча, лицо каменное. Между нами пролегает, все расширяясь, молчание. Я протягиваю руку за стаканом с водой и отпиваю глоток, одновременно стараясь успокоить трепещущее сердце.
— Райан поймал Джека, — сообщаю я, пробуя другой подход. Ставлю стакан на место.
— Знаю, — ледяным тоном отвечает Кристиан.
Конечно, знает.
— И долго будешь отделываться такими вот ответами?
Его брови едва заметно подпрыгивают, как будто он не ожидал такого вопроса.
— Да.
Ох… Ладно. Что же делать? Защита — лучшая форма нападения?
— Извини, что вышла вчера.
— Извини? Так ты сожалеешь?
— Нет, — говорю я после небольшой паузы, потому что так оно и есть.