Абиссаль

Ну все! У меня уже не было сил все это выслушивать. Я вскочила и поняла, что во мне зарождается неистовое желание разбить мой гипс об ее голову.

– Ой! Что такое? За живое задела? Ну, прости меня. Я забыла, что правда делает людям больно.

Да уж, эти мерзкие слова нанесли гораздо больше боли, нежели удар гипсом о голову. Миди, ехидно улыбнувшись, отправилась вслед за Домиником. Затем их примеру последовали Сайорс, Джеки, последней ушла Север.

Вот теперь я действительно жалела, что на последнем испытании я выстрелила всего один раз.





* * *


После того дня я старалась как можно реже попадаться на глаза Миди. К счастью, внушительная площадь дома позволяла мне это делать. Я не знаю, из-за чего в ней разгорелась такая ненависть ко мне, может, она думала, что я как-то смогу занять ее место? Хотя это абсолютный бред. Я никогда не хотела стать частью их «семьи», я пленник здесь, и я навсегда им останусь. Я могла только надеяться, что до конца своих дней буду торчать на здешней кухне и гулять с Вашингтоном, пока никто не видит. Поэтому я избегала Миди, не устраивала словесные перепалки, хотя по ночам мне иногда снилось, как я перерезаю ей глотку, как она тем бедным кроликам. Эти сны меня согревали в холодные зимние ночи.

Неделю спустя к нам заявился Брайс. Сначала он с ребятами о чем-то бурно беседовал в столовой, пока я кружилась на кухне, готовя обед, а затем, собираясь уезжать, он вспомнил обо мне и моем гипсе, который, по его мнению, уже пора снять.

– Рука болит?

– Иногда ноет по ночам.

– Придется привыкнуть, боль всегда будет ее сопровождать.

– Я уже давно привыкла. Боль – это синоним к моей жизни.

Брайс засмеялся, на его лице виднелось множество морщин, а на щеках образовались глубокие ямочки. Когда он улыбался, Брайс был похож на милого великана, но, когда улыбка сходила с его лица, он становился похожим на человека, который запросто может свернуть тебе шею или же расколоть твою черепушку, как скорлупу грецкого ореха.

Но пользуясь случаем, когда он все еще похож на доброго великашку, я решилась ему сказать:

– Брайс, научите меня драться.

– Чего?

– Я очень хочу научиться драться ну или хоть как-то обороняться.

– От кого тебе обороняться? От тараканов на кухне?

– Напрасно смеетесь. Тараканы в наше время очень опасные парни.

– У меня нет времени, чтобы заниматься с тобой.

– Я не требую много времени, хотя бы несколько минут в день… – вот теперь Брайс смотрел на меня таким серьезным взглядом, что я чувствовала, как мои кишки от страха завязались в узел. – Ну хорошо, несколько минут в неделю.

– Хочешь получить новые переломы?

– Кости срастутся, а опыт останется. Прошу вас, Брайс.

– Хорошо… – с трудом согласился он. – Тренировочным днем будет среда, но запомни: если ты хоть раз заноешь во время занятий, я тут же прикрою лавочку. Поняла меня?

– Поняла, – радостно сказала я.

Конечно, не ныть, когда с моим телом будут обращаться, как с мешком картошки, швыряя в разные стороны, будет трудно. Но я обязана была вынести все это. Сложно вспомнить и подсчитать все разы, когда меня избивали, когда я себя чувствовала наислабейшим человеком на земле. Ник, Тезер, Дезмонд, отец… Я устала ждать чьей-то помощи, устала бояться.

Я устала быть слабой.

Ночь была особенно холодная. В ванной даже пол покрылся инеем, через маленькие щелки окон сквозило так, что казалось, будто они открыты настежь. Обычно я мылась самая последняя, первая ванную посещала Север, за ней Миди. К тому времени, пока я помоюсь, все уже расходились по своим комнатам, и после я могла спокойно бродить по этажу до своей комнаты, в тишине и без лишнего напряжения. Но в тот день, возвращаясь в комнату, на своем пути я встретила Север. Наши комнаты разделяли три двери, а комната Миди находилась в десяти дверях от меня, так что мы с Север могли называться соседками.

– Спокойной ночи, – сказала я.

– И тебе того же. Хотя для меня эта ночь точно не будет спокойной, холод дикий. Иногда кажется, что я сплю в сугробе.

Мы услышали чьи-то шаги внизу, подошли к лестнице и увидели Сайорса. Он что-то говорил нам жестами, Север так же с помощью рук ему ответила, а затем Сайорс направился к своей комнате. Второй этаж – царство парней. Мне такое разделение показалось очень забавным, будто мы находились в общежитии колледжа. Я редко видела, чтобы парни поднимались к нам на третий, только девушки посещали второй этаж, чтобы добраться до лестницы и спуститься на первый.

– Сайорс с рождения немой?

– Нет. Он родился обычным ребенком, – Север внезапно прервала свою речь, будто опасаясь сказать то, что я вовсе не должна знать, но все же спустя несколько секунд, нехотя продолжила: – Раньше он принадлежал людям, которые называют свою стаю «Красными языками».

Стоя на одном месте, становилось еще холоднее, поэтому мы решили медленно идти по коридору.

– «Красные языки»? Странное название.

– У них есть такое правило: если кто-то из их сородичей окажется предателем, то они отрежут ему язык.


Я испуганно заморгала и даже остановилась.

– Ему что, отрезали…

– Да. Я не знаю, что сделал Сайорс, но ему пришлось пережить это наказание. Миди притащила его ночью, он был в крови, еле живой. До сих пор не понимаю, как он выжил…

– А… Почему он остался с вами? Ведь он уже предал один раз своих людей?

– Сайорс сооружает бомбы, хорошо разбирается во взрывчатках. В общем, он полезен нам. Ладно… Пойду спать, а то уже слишком поздно.

– Север… А если в вашей стае окажется предатель, как вы его накажете?

– Не бойся, мы ведь не звери, как «Красные языки». Просто всадим пулю в голову гада и все, – улыбнувшись на прощание, Север зашла в свою комнату.

А я до сих пор стояла в шоке. Как же страшен этот мир!.. Как ничтожно мало стоят человеческие жизни! Сидя у себя в Бревэрде, в уютном, теплом гнездышке, я даже и не догадывалась о том, что на свете есть люди, которые готовы отрезать тебе язык или пристрелить тебя за то, что ты себя ведешь не так, как им нужно. Спокойно спать после услышанного я не смогла. Трясло меня не по-детски, то ли от холода, то ли от внезапно проснувшегося страха…





* * *


Снег хрустел под ногами, как маленькие хрупкие косточки. Ботинки на два размера больше болтались на моей ноге, даже несмотря на три надетых носка, черная длинная куртка, поношенная, дряхлая, с торчащими перьями повсюду, капюшон обрамляло что-то похожее на мех, а на правом локте красовалась дырка. Кажется, раньше эта куртка выполняла роль лежанки для бомжа, а еще она такая тяжелая, что создавалось впечатление, будто я несу чье-то тело на своих плечах. Уши мои стонали от мороза, поэтому я позаимствовала у Джеки шапку. Выглядела я смешно и жалко, и в таком виде я отправилась на рынок. В одиночку! Это событие действительно было особенным для меня. Доминик дал мне деньги и ключи от машины, и я сама должна была доехать до рынка и благополучно вернуться. Либо я в самом деле доказала им, что могу быть самостоятельной и они могут мне доверять, либо они просто заколебались возиться со мной.

Всего у них три машины, если не считать автомобиль Лестера. Три старичка на колесах стояли в ряд. Одна машина оранжевая, другая – зеленая, третья – красная, на которой я училась, поэтому я и выбрала ее. Оказавшись внутри, я уже начала сомневаться в своей уверенности. Как только я завела двигатель, почувствовала, как мой живот ноет, а колени потрясываются. Так, соберись, Глория! Тысячи твоих сверстников уже вовсю гоняют, а ты все чего-то боишься. Я включила радио, чтобы немного расслабиться, но как только тронулась и выехала на дорогу, я поняла, что песни меня только отвлекают. Я должна была полностью сконцентрироваться на дороге. Вроде бы все просто: одна дорога, пара поворотов, никаких светофоров, пешеходов, только деревья молчаливо стояли по бокам, даже встречных автомобилей не было.

Спустя двадцать минут я добралась до рынка. Была суббота, и людей полно. Остановившись, я с легкостью выдохнула. Я даже немного была горда за себя, не припомню, чтобы раньше мне удавалось сделать что-то хорошо самой с первого раза. Вылезла из машины и последовала маршрутом, который мне показала Север. Сначала я заглянула в мясную лавку. Линч после нашей последней встречи очень хорошо запомнил меня в лицо, поэтому в этот раз он вел себя гораздо скромнее, услужливее. Мне это очень понравилось, никогда еще при мне так не плясали.

Я купила несколько килограммов мяса, отнесла в машину и далее направилась в овощной магазин. И снова меня радушно встретили, даже покупатели расступались, уступали очередь. Я сначала растерялась, эти люди смотрели на меня такими глазищами, словно точно были уверены в том, что у меня в кармане спрятан нож, и я в любую секунду могу его достать и перерезать тут всех. Наверное, я выглядела действительно устрашающе, тем более я спрятала волосы под шапкой, и моя тату на бледной коже сразу всем бросалась в глаза. Все же я быстро вошла в роль опасной бандитки. Люди боялись меня, а страх посторонних казался потрясающим зельем, он давал добротную порцию энергии и уверенности. Эх, вот бы так было всегда!..

Следующим пунктом являлся магазин бытовой химии, нужно было купить несколько пачек стирального порошка, мыло, чистящее средство. Напоследок я забежала в магазин сладостей и купила пару пирогов с вишней и медом, а еще моя ненасытная девичья душа требовала несколько плиток шоколада, поэтому я потратила последние деньги на четыре шоколадки.

Багажник полностью загружен, несколько пакетов пришлось положить на заднее сидение. Окрыленная, я села за руль, теперь в салоне я вела себя так, будто вожу уже несколько лет. Повернула ключ, и… машина не завелась. Ну ладно, с кем не бывает. Попробовала снова – безрезультатно. Машина лишь издала жалобный визг и тут же заглохла.

– Ну, что же ты…

Завела в третий, в четвертый… Все впустую. Это вывело меня из себя. Ну конечно! Все же я хронический неудачник. Надо же, возомнила о себе, что я крутая, что у меня отныне все будет получаться!

– Что, не заводится?

У дверцы стоял мужчина в сером костюме, черные кудрявые волосы забраны в хвост, глаза черные, как смола.

– Нет, ни в какую, – разочарованно сказала я.

– Наверное, аккумулятор барахлит из-за мороза.

– И что же делать?

– Включите зажигание и дальний свет на несколько секунд.

Я следовала его указаниям. Руки дрожали, пальцы окоченели.

– А теперь попробуйте завести.

Повернула ключ, и машина наконец-то завелась. Моему счастью не было предела.

– Спасибо! Вы мой спаситель.

– Не за что. Удачи.

Интересно, что бы я делала, если этот добрый человек не подошел ко мне? Я обернулась, посмотрела в заднее стекло. Мой случайный помощник направился к своему автомобилю. Черному джипу. Возможно, это совпадение, но этот джип был очень похож на тот, за которым следил Доминик. Во всяком случае, даже если это он и есть, Доминик ошибался на его счет. Не было в этом человеке ничего подозрительного, обычный мужик средних лет, в дорогом костюме. В этих краях много частных особняков, как мне рассказала Север, они, конечно, находились в приличном расстоянии от этого рынка и тем более от нашего дома, но все же я полагала, что этот мужчина являлся владельцем одного из тех дорогих домов. Ладно, пора возвращаться.

Я тронулась, решила вновь включить радио, и на этот раз оно мне уже не мешало. Всего несколько недель назад я лежала на кафельном полу, залитом кровью, рвотой и моими слезами, а теперь я сидела за рулем, ехала по прекрасным местам. Меня окружали пушистые снежные поляны, высоченные деревья, окутанные серебристой изморозью, радио пело, я ему подпевала и чувствовала себя счастливой. Этот скромный глоток свободы такой сладкий, хотелось насладиться им еще и еще. Я могла с легкостью развернуться и уехать в обратном направлении, денег не осталось, но я была уверена, что смогу найти какой-нибудь заброшенный домик, еды мне хватит на несколько недель, а дальше видно будет.

Я снова утешала себя наивными надеждами, но суровая правда вновь напомнила о себе: как бы мне ни хотелось быть свободной, я все равно никогда не развернусь. Договор с Лестером тяжелой цепью обвивал мое горло. Эта цепь держала меня, не давала лишний раз пошевелиться и напоминала о себе жутким позвякиванием внутри моего сознания. Привкус свободы, казавшийся несколько мгновений назад таким приятным, сладким, вдруг стал горьким.





* * *