Агент влияния
Часть 37 из 80 Информация о книге
– Кто «она»? – Твоя перифераль, – ответил Уилф. – Без пользователя она управляется гермесовским ИИ. – Чьим? – Верити подняла на него взгляд. – Изготовителя, – сказала Тлен. Голос прозвучал неожиданно. Верити обвела глазами комнату, потом видимую часть прилегающей кухоньки, тоже ярко освещенной. Появилось видео-окошко. – Ты Тлен? – спросила Верити у женщины в окошке, очень бледной на фоне такой же светлой стены, по которой двигались нарисованные газели. Глаза у женщины были большие и серые. – Да. – Как я получаю эту трансляцию? – Через телефон, – сказал Уилф. – Он у пери встроенный. – У кого? – спросила Верити. – У периферали, – ответил Уилф. – Это квазибиологическая аватара удаленного присутствия. Верити оглядела комнату. Серые стены, светлый деревянный пол, скандинавская мебель. – Попробую еще раз. – Она медленно встала и на сей раз ощутила лишь легкое головокружение. – Здравствуй, Верити. – Рейни шагнула вперед и пожала ей руку. – Я чувствую твою ладонь, – изумилась Верити. – Для меня это тоже новое. – Рейни выпустила ее руку. – Только иначе, чем для тебя. Этой пери раньше пользовалась одна наша знакомая, которая тоже живет не в Лондоне. Пери сделана не по ее внешности, но, поскольку я встречаюсь с ней только здесь и обычно она бывает в этой пери, мне все время кажется, что ты – это она. – Где Томас? – спросила Верити. – В детской, с нянюшкой. – Если буду нужна, я на связи, – сказала Тлен. Видеоокошко исчезло. Верити глянула на Рейни: – Насколько новые эти технологии? – Не очень новые. Хотя точно не знаю. – Стетс знал бы – рассказал мне. Если это не прототипы прошлого года. – Вообще-то, – сказала Рейни, – ты права. – Да? – Ты хорошо знаешь Лондон? – Была здесь раз пять. Последний раз перед тем, как ваши чуть не проголосовали за выход из ЕС. – Я думала, мы выйдем погулять с Томасом, – сказала Рейни, – чтобы ты привыкла к периферали и посмотрела Лондон. Но позвонила начальница Уилфа. Ее автомобиль стоит перед домом, и она зовет нас присоединиться. Про технологии она тебе объяснит, а я добавлю, если потребуется. Уилф будет участвовать из дома, приглядывая за Томасом. И Тлен тоже. Рейни глянула на мужчину в матовом серебристом обруче, и Верити подумала: может, он надел эту штуковину, чтобы позабавить ребенка? – У нее в машине есть зеркала? – спросила его Рейни. – Если она по-прежнему в режиме кармана Черчиллевского жилета, то нет. Рейни надела темный жакет. – В лифте есть зеркала, на всех трех стенах, от пояса и выше, – сказала она Верити. – Смотри в пол, а то может случиться дисморфия, если это не очередная сказочка про пери. Оставь зеркала на обратный путь. В дверях Верити обменялась взглядом с мужчиной, который был Уилфом, потом двинулась за Рейни и спросила ее в затылок: – Где это? – Фицровия. – Не знаю такой. – Рядом с Блумсбери, – ответила Рейни; лифт открылся. – И помни, глаза в пол. – Она пропустила Верити и быстро вошла следом, пока дверь не закрылась. – В вестибюле зеркал нет. Все время недолгого спуска Верити смотрела на черно-белые носы кед. Дверь открылась. Вестибюль был маленький, примерно как в «Фабрикации Фан», но этим сходство заканчивалось. – Давно вы здесь живете? – спросила Верити, просто чтобы не молчать. – Со второго месяца моей беременности. Когда мы с Уилфом познакомились по работе, он жил в гостиницах. – Ты работаешь в Канаде? – В Торонто. Я переехала сюда к Уилфу. Фирма хочет сделать перифераль с меня, для общения с клиентами, но я лучше уволюсь, чем на такое соглашусь. Она подняла руку, и синяя дверь со стеклянным окошком открылась, впустив промозглый воздух. – С тебя? – Чтобы она выглядела как я и говорила моим голосом. А я, как мать, согласиться не могу. – Почему? – Боюсь, что она меня переживет, если я попаду в аварию или что-нибудь такое. – Рейни подняла воротник. – Из-за Томаса. Для детей это ужасно. И такое уже бывало, так что опасения не гипотетические. Верити не знала, что ответить, и глянула вниз, на свою курточку. Она было вроде как для восточных единоборств, из тонкой темной материи. – Не волнуйся, – сказала Рейни, проследив ее взгляд, – она уже нагревается. Они вместе вышли на улицу. – Плохо, если меня не станет, но будет что-то в точности как я, какой Томас меня запомнил, и при этом не стареющее. – Не стареющее? – Они старятся, просто гораздо медленнее, – ответила Рейни. Верити огляделась. Белое здание, в котором жила Рейни, запечатывало выход из проулка, который странным образом сужался к ярко освещенной большой транспортной артерии. – Что там за улица? – Тотнем-Корт-роуд, – ответила Рейни. – Ты сказала «все чувственное восприятие»? – Да. – Не могу уловить его запаха. – Запаха чего? – Лондона. И не слышу машин. И по улице никто не прошел с тех пор, как мы вышли из дома. Позади Рейни, примерно в третьей части пути до улицы, которую она назвала Тотнем-Корт-роуд, возник – нарисовался по пикселям – автомобиль, похожий на бескрылый фюзеляж винтажного самолета. – Что это? – Ее машина. – Чья? – Лоубир. – Это голограмма? – Нет, – ответила Рейни. – Ты видела, как она демаскируется. Верити вспомнила, как Стетса убеждали финансировать цифровой камуфляж. Рейни двинулась к машине, Верити нагнала ее. И по-прежнему ни одной машины на Тотнем-Корт-роуд, даже прохожих нет. Воздух был чище, чем в Миссии, но холоднее. Куртка периферали и впрямь вроде бы нагревалась. В лишенном окон боку автомобиля, микроавтобуса, или уж что это такое, открылась дверца. Вышла фигура, силуэт на фоне света изнутри. Стройная, широкоплечая, в элегантном костюме мужского покроя. – Добро пожаловать в Лондон, – сказала женщина. Сейчас Верити увидела, что она очень старая. Лицо в свете из салона младенчески розовое, на коротко стриженных седых волосах взбит высокий кок. – Как прошел переход? – Мне сказали, бывает хуже. – Верити обернулась на дом Рейни, увидела силуэт Уилфа в окне третьего этажа.