Агент влияния
Часть 55 из 80 Информация о книге
– Что в ящике? – спросила Верити, вылезая из машины в бесцветный вечер. В свежем воздухе приятно пахло навозом. Диксон приветствовал ее кивком. – Дроны, – сказал он. – Не аэро. Не мы их делали. Тебе привет от Кэти. Он подошел к «фиату», расстегнул защелки на крышке ящика и поднял ее вертикально на двух алюминиевых трубках. Верити увидела блестящие черные свертки на фоне тусклого пластика черной крышки. Диксон обернулся к ней. – Время поджимает, – сказал он. – Если тебе что нужно из микроавтобуса, забирай сейчас. – Я тебе помогу, – произнес за ее спиной Верджил. Она обернулась. Он сидел в микроавтобусе, нагнувшись над телефоном, но тут же вылез и подошел к ним. – Передавай их мне, – сказал Диксон. – Тяжелые. Не урони. Он протянул Верджилу пару черных перчаток. – Безлатексные? – с серьезным видом спросил Верджил. – Нитриловые, – ответил Диксон. Верджил надел перчатки. – Ты охраняешь наш периметр, да? – спросил он дрона. – Нет, блин, – ответил Коннер, – коровами любуюсь. Не-руки дрона снова вытянулись и упирались теперь в землю, придавая ему вид безголового кубистского орангутана, пристально оглядывающего саванну. Севрин выбрался с водительского места, оставив свою дверцу открытой, и подошел к пассажирской. – Твоя сумка, – сказал он Верити, – и зарядник. Я достану. – И худи, – напомнила она. – Тебе все норм? Имея в виду Диксона, «фиат», ящик на багажнике. Севрин кивнул и полез в микроавтобус. Верджил, который был выше Диксона, вынул из ящика сверток – прямоугольный, больше пеликановского кейса, но ненамного, в каком-то блестящем, толстом на вид черном пластике, заклеенном скотчем, и явно тяжелый. Верджил передал его Диксону. – Аккуратно, не спеши. – Диксон принял сверток и бережно положил на землю. Верити вспомнила свой сон. Завещание Юнис. Услышала в небе звук самолета, подняла глаза, но не увидела его. Когда она опустила взгляд, Севрин, стоя на коленях, копался между пассажирскими сиденьями. Диксон, ступая очень осторожно, пошел к микроавтобусу с первым свертком в руках. На черном пластике появилась белая гельветика: дж-э, получаю видео с твоих очков. – Где ты? – спросила Верити. Дома с адвокатами. а ты? – Двадцать пятое шоссе. Недалеко от Коалинги. Ты туда не едешь – Почему? Твой бородатый? – Диксон. Он туда что-то повезет. ты едешь в другое место. – С кем? Не знаю Последние слова появились на черном гудроне, там, где на повороте к Коалинге ехал в другую сторону серебристый «рейнджровер». – Вот с ним поедешь, – сказал Коннер. Вытянутая рука дрона указывала вперед. Верити не слышала мотоциклетного мотора, до этой минуты, когда «харлей», подпрыгнув, въехал на обочину и покатил к ним. Она подбежала к воротам, ухватилась за верхнюю раму сетки, подняла ее и стала пятиться, чтобы мотоцикл мог проехать к микроавтобусу. – Давай я, – сказал Верджил, берясь за белую раму и начиная закрывать ворота. Верити обернулась к мотоциклу, который остановился перед неподвижным дроном. – Зачем он здесь? Отвезти тебя назад Она двинулась вниз по склону. Грим Тим и дрон, фигуры в пейзаже. Потом она увидела, как Севрин, пятясь на карачках между рядами пассажирских сидений, вытаскивает из микроавтобуса ее сумку «Мудзи». 80 Квадратная миля[46] Недертон спустился по раздражающе оплавленной лестнице «Денисовского посольства» (здешний декор с каждым разом бесил его все сильнее). Внизу его сразу приметила рыжая девица Льва, правда, не в антиподслушивательных блестках. Ему подумалось, что она одета как пиарщица, притом что назначение у нее прямо противоположное – не публичность, а, напротив, антипубличность. Кузина павшего кучера Берти, но, если любые действия Берти, будь то обычные кучерские обязанности или нападение с молотком, управлялись дистанционно, главным достоинством рыжей девицы было полное отсутствие удаленного доступа. В мире, где почти любой сколько-нибудь сложный объект запоминал все, с чем сталкивался, она пребывала в состоянии табула раса[47]. – Добрый вечер, мистер Недертон, – сказала рыжая девица. Значит, она его помнит? Как такое возможно, если у нее нет памяти? Недертон решил спросить Льва, когда будет безопасно. В заведении было непривычно людно, возможно, потому, что именно в этот час сюда приходили собственно завтракать. Идя за боткой к катакомбам под Хэнуэй-плейс, Недертон заметил среди других посетителей Бивана Промша, бывшего коллегу по собственным пиаровским дням. Рейни, тоже работавшая с Промшем, за глаза называла его Промокашкой. Он определенно узнал Недертона. Тот, притворившись, будто его не видел, пошел дальше. Лев на сей раз выбрал стол побольше, вероятно чтобы поместился полный английский завтрак, который он уже приканчивал, судя по количеству пустых тарелок. Недертон знал, что Лев заказывает полный английский завтрак, когда заедает стресс. Очевидно, предполагалось, что сам Недертон есть не будет. Девица, живая (или, по крайней мере, без веснушек), только что поставила ему чашку кофе с молоком. – Как дела на Чейни-уок? – спросил он, усаживаясь на очередной жесткий сталагмит. Лев поднял взгляд от своего одинокого завтрака. – Не надо было разводиться, – сказал он. – Но ведь это была ее инициатива? Лев помрачнел еще больше. – Не надо было мне заводить интрижку. – Если честно, мне казалось, это на тебя не похоже, – сказал Недертон. Он действительно в свое время удивился, помня, как Лев презирал отцовский «дом утех» на Кенсингтон-Гор. – Я свалял дурака. Недертон, знавший Доминику почти исключительно как незримое суровое присутствие в ноттинг-хиллском доме, постарался изобразить сочувствие. – Почему ты скроил такую мину? – спросил Лев. – Извини. – Недертон оставил свои попытки. – Сиденья тут очень неудобные. – Впечатление было, что ты строишь рожи. – Как ты думаешь, есть какой-нибудь способ помириться с Доминикой? – спросил Недертон. – Не знаю, – ответил Лев. – Пытаюсь рассматривать все варианты. – Вижу, тебе плохо. Если я чем-нибудь могу помочь, говори. А сейчас нам, наверное, надо… Лев смотрел на что-то за его спиной. Недертон поставил чашку, обернулся и увидел шесть девушек-боток, теперь в одинаковых одеяниях с блестками. – Конечно, если ты готов, – сказал он, снова поворачиваясь ко Льву.