Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Между тем Рэм осторожно потянулся ко мне, тоже шумно обнюхал и вдруг лизнул в нос, отчего я фыркнула и мотнула головой от неожиданности. Хорошо, звери краснеть не умеют. Это что еще за нежности такие? Я отвернулась и легла, положив голову на лапы. Пока не прояснится ситуация, с места не сдвинусь, а Рэм пусть идет и решает все с ведьмой, как настоящий мужчина. Обсудим все потом, когда закончится дело. Я услышала глухое ворчание, но раздражения или злости в нем не было. Потом барс одним грациозным, плавным движением поднялся, его глаза блеснули, и он потрусил к калитке, как ни в чем не бывало. Когда он прыгал через забор, сияние вокруг него на мгновение вспыхнуло ярче, воздух отозвался тихим звоном, и я чуть приподняла голову, навострив уши: что происходит? Но ничего опасного не увидела, барс ленивой трусцой приближался к крыльцу бревенчатого дома, в котором царила тишина. Но запах говорил, что ведьма там и она жива — мертвые по-другому пахнут. Смирилась с тем, что ее поймают, или приготовила неприятные сюрпризы? Я слегка заволновалась, села, не сводя взгляда с дома, в котором исчез Рэм, нервно облизнулась. Надеюсь все же, обойдется, шефу еще на мои вопросы предстоит отвечать, да и Катю надо освободить от черных уз.

Я огляделась, чувствуя себя еще не слишком уверенно в новом облике и пока до конца не осознавая, что со мной произошло. Память пока больше не радовала картинками из прошлого, голова вообще оставалась пустой, а на первое место выступили инстинкты хищника. Уши чутко ловили любой звук, даже самый тихий, нос улавливал множество запахов, и хотелось постоянно вертеть головой, впитывая новые ощущения. Я настолько отвлеклась и углубилась в себя, что от шума в доме и громкого женского голоса, в котором слышалась неприкрытая злоба, чуть не подскочила, настолько неожиданно он прозвучал для меня.

— …Она умрет, так же, как и он! Не надо было обижать мою девочку, да как он мог, как посмел!.. — истеричные выкрики ударили по нежным ушам, я мотнула головой, прижав их к голове.

Снова шум, а потом приглушенные всхлипывания, от которых веяло дикой тоской и безысходностью. Значит, все-таки ведьма все подстроила. Ладно, подробности, думаю, в офисе узнаем, она вроде как сбегать или защищаться не собиралась, судя по всему. Пора ехать в агентство и заканчивать с этой историей, где там Рэм? Я хочу вернуться в свое человеческое тело и задать ему наконец пару животрепещущих вопросов! Словно отвечая моим мыслям, дверь дома распахнулась, и на крыльце показался мой начальник. Укутанный, по примеру шотландских горцев, в шерстяной клетчатый плед насыщенного зеленого цвета, обмотанный вокруг бедер и завязанный на плече. Я моргнула от удивления, снова сев на попу, и уставилась на Рэма, с невозмутимым видом шествовавшего к калитке. Мда… Поймала себя на том, что с интересом разглядываю его фигуру, те участки, которые не прикрыты одеялом: тугие бицепсы, перевитые венами, мощное плечо, ноги до колен, босые, кстати. А на улице ноябрь, на минуточку, хорошо, без дождя пока. А Рэму идет, кстати, невольно подметила я, такой диковатый образ горца, особенно с этой татуировкой около глаза. Как там, воин-одиночка и принадлежит к верхушке клана?

Рожнов, проходя мимо меня, бросил лишь один внимательный взгляд, прочесть выражение которого я не смогла, подобрал лежавшую на асфальте одежду и так же молча, не говоря ни слова, вернулся в дом. Спустя недолгое время Рэм снова вышел, уже одетый, и направился ко мне. Открыл калитку, впуская на территорию дома.

— Посидишь внутри? Там теплее, я пока машину пригоню, — негромко произнес он как ни в чем не бывало, будто и не дефилировал тут практически в чем мать родила перед моим потрясенным взглядом. — Ведьму запер, она вряд ли попытается сбежать. — Рэм поморщился. — Похоже, слегка с психикой проблемы.

Я кивнула и поднялась по ступенькам, зашла в коридор, пахнущий мокрым деревом, старой обувью и затхлостью, чихнула, фыркнув, и села на коврике, не желая заходить дальше. Не нравился мне этот дом, слишком в нем уныло и тоскливо.

— Я скоро. — Шеф неожиданно улыбнулся, присел и почесал меня между ушами. — Ты красавица, — вполголоса обронил он и выпрямился, поспешно покинув дом.

Это он о моей нынешней внешности или вообще? И с чего такие заявления?! Я вообще перестала понимать происходящее, мысли дали сбой, и оставалось только ждать, когда у меня появится возможность задавать вопросы. А их у меня накопилось много за последние пару десятков минут. Покрутившись, я улеглась на куцый коврик — на голый пол не особо хотелось, во мне проснулась брезгливость. Вздохнув, я прислушалась, не буянит ли ведьма, но мать Вали, прошлой девушки Николая, молчала, только время от времени мое чуткое ухо улавливало тихие всхлипы. Они нервировали, раздражали, и из моего горла невольно вырвалось тихое рычание. Услышав с улицы звук мотора, я радостно встрепенулась и подошла к двери, жаждая наконец вернуться в человеческое тело. Рысь была непривычной для меня, беспокоила другими реакциями, другим мироощущением, да даже внешностью, в конце концов. Я так привыкла к своей белой шерстке и маленьким размерам песца, что все время ловила себя на желании повилять хвостиком, которого у рыси почти не было.

От следующей мысли меня бросило в холод: а смогу ли вернуться к прежнему облику или теперь всегда в рысь оборачиваться буду?! Ой, нет, а как же я тогда буду чужую магию вынюхивать? Этот вид хорош разве что для защиты, вон какие когти, да и зубы в пасти острые. Запахи чувствовала, но вот магию — едва-едва, песец ее ощущал все же в разы лучше. Мои сумбурные размышления прервала открывшаяся дверь.

— Пойдем. — Рэм шагнул за порог и легко подхватил мою немалую опешившую тушку на руки, как обычную кошку. — Переоденешься, я пока выведу нашу горе-преступницу.

Вообще, у меня сложилось ощущение, что когда я в звериной ипостаси, Рэм позволяет себе больше, чем по отношению ко мне-девушке… И об этом спрошу, обязательно. Не люблю, когда в жизни происходит что-то, чего я не понимаю, особенно на фоне других проблем. Но вырываться из его рук не стала — странно, в этом виде во мне оказалось гораздо больше звериных инстинктов, и я с удовольствием улеглась на плече Рэма, положив голову на лапы и прижмурившись. Когда же его ладонь провела по спине, почесав мне бок, совершенно неожиданно для меня самой из горла вырвалось музыкальное мурлыканье, и голова потянулась к щеке Рэма, потереться об него. И пахнет он вкусно, ландышами, снегом, и почему-то еще мой рысий нос ощущал бодрящий, терпкий запах, но не туалетной воды — оборотни, как я говорила, не любили посторонних ароматов. Кажется, это пах сам Рожнов…

От неожиданности я шарахнулась от собственных неправильных мыслей, коротко зашипела и выпустила когти, на мгновение позабыв, что под курткой и свитером — живое тело, которому может быть больно, и что вообще некультурно портить одежду собственному начальнику. Тут же сильные пальцы прижали за шею, потом почесали за ухом, а негромкий голос Рэма успокаивающе произнес:

— Тихо, тихо, все хорошо, не волнуйся. Обратно перекидываться так же, как с песцом, просто отпускаешь зверя, и все, поняла? — Он уже остановился около машины и открыл дверь.

Я кивнула, спрыгнув на переднее сиденье и стараясь не смотреть на него. Срочно требуется восстановить душевное равновесие, срочно! Рэм наконец оставил меня одну, отправившись обратно в дом, и я, немного волнуясь, попыталась вернуть себе человеческий облик — а ну как не получится?! Нервничала зря, все прошло как обычно, даже боли не было, как я втайне опасалась. Помнила же, как скрючило, когда из песца вдруг рысью стала. Или это от непонятного воздействия, от которого меня спас кулон, столь удачно подаренный Рэмом? Или, точнее, данный на время задания. Вряд ли такой ценный артефакт мне отдадут на постоянное ношение, да и не нужен он мне. Наверное. Снова мелькнула мысль о неизвестной магии, на которую среагировал кулон, пока я одевалась. Кто это был и что ему от меня надо? Чье лицо мелькнуло в памяти? И почему при этом воспоминании по спине бежит холодок?

Натянув свитер и застегнув ботинки, я посмотрела на дом — оттуда уже выходил Рэм и впереди него наша обвиняемая. Сухонькая невысокая женщина, одетая во все черное, сбившийся платок, из-под которого торчали седые пряди волос. Лицо избороздили морщины, но я была уверена, что это не от возраста, а от горя. В потухших глазах едва теплились огоньки бессильной злости, в углах губ залегла скорбная складка. Ох, господи… Несмотря на то что совершила она серьезный проступок, чуть не свела в могилу ни в чем не повинную молодую девушку всего лишь из мести, как я поняла, ведьму было откровенно жалко. Не могла я злиться на нее, видя неприкрытое горе, только вот из-за нее стала несчастной еще одна мать и едва не умерла Катя. Осуждала, да, однако понимала, что убеждать в том, что она поступила нехорошо, бесполезно. Татьяна Петровна своей вины не признает ни за что. Скорее всего, Валя — ее единственная дочь, и, подозреваю, ведьма как-то узнала, что Коля за спиной Вали начал встречаться с Катей. Я вздохнула и покачала головой: иногда моя работа начинает угнетать из-за того количества людского горя и нелепых поступков, с которыми я сталкиваюсь в расследованиях.

Все-таки Рэм соблюл формальности: руки Татьяны Петровны были за спиной связаны вроде как обычной веревкой и небрежным узлом. Но держали крепче стальных, я знала, что это не просто веревка. Заговоренная специальным образом, она применялась против ведьм, блокируя их дар и не давая действовать руками, и снять ее мог только тот, кто надевал. Ну и правильно, кто знает, чего можно ожидать от отчаявшейся женщины. Ей еще по закону отвечать за темный запрещенный ритуал, и вряд ли она отделается внушением и строгим выговором. Плюс еще смерть Николая, ведь как мы выяснили, она тоже не просто так случилась. Мда уж, наворотила дел эта с виду скромная пожилая женщина. Рожнов молча усадил безучастную Татьяну Петровну на заднее сиденье, сам сел за руль, и мы выехали. Всю дорогу в салоне царила такая напряженная тишина, что казалось, еще немного, и в воздухе появятся искры. При арестованной ведьме разговаривать с Рэмом о том, что случилось со мной, и о моем прошлом, естественно, желания не было, и, чтобы отвлечься, я решила позвонить Женьке, узнать, как у него дела.

Однако когда набрала знакомый номер, мне сообщили вежливым голосом, что абонент временно не «алло». Вот так. Наверное, занят поисками этой Ани, хотя время уже к обеду близится. Почему-то стало грустно — Лис крайне редко отключал телефон, только если что-то на самом деле важное. А тут еще, получается, со вчерашнего вечера мы не разговаривали, и я чувствовала себя неуютно, подспудное ощущение вины грызло изнутри, не давая спокойно заниматься делами. И Рэм… Перед глазами мелькнула картинка шефа в одеяле, потом — красавца барса. Я осторожно покосилась на профиль Рожнова, смотревшего на дорогу, взгляд задержался на татуировке. Воспоминания о том, как сильные пальцы, сейчас спокойно лежавшие на руле, касались моего меха, вызвали странное тепло в груди, которое стремительно расползалось по телу, проникая до самых кончиков пальцев. Я поспешно отвела взгляд, совсем некстати вспомнив еще и о предсказаниях Рады. Вот не люблю, когда за меня все решают и когда так настойчиво подталкивают к каким-то действиям, не люблю! Нахмурившись, скрестила руки на груди и поджала губы. Сначала Рэм мне все расскажет, а потом уже буду решать, что к чему и как. Неизвестно еще, что именно нас связывало в том прошлом, которое я благополучно забыла.

Мы уже въехали в город, когда Рэм негромко попросил:

— Позвони в офис, скажи, мы скоро будем.

Я поспешно кивнула, с досадой подумав, что могла и сама сообразить, и набрала наш номер. Ответила Василиса.

— Ну как вы там? Нашли? — нетерпеливо спросила ведьма.

— Да, минут через двадцать будем, — заверила я ее. — Как там остальные?

— Ждем, не переживай, — успокоила Василиса.

— Ну отлично. — Я поколебалась мгновение, а потом все же уточнила: — Женька не вернулся еще?

— Нет, а что, ты не звонила ему? — с легким удивлением поинтересовалась Васька.

— Да я просто, — отмахнулась, не желая при Рэме озвучивать свои личные сложности и то, что Лис отключил телефон. — Ладно, давай, — быстренько закруглила я разговор и отключилась.

И хотя на начальника не смотрела, его мимолетный взгляд ощутила — как будто прохладный ветерок прошелся по щеке, я не удержалась и передернула плечами. Вот готова спорить на что угодно, не будь с нами в машине ведьмы, Рэм бы спросил про Женьку. Или не спросил. Не знаю… Скорей бы уж доехать, что ли, и сдать ведьму. Нам повезло добраться без пробок до офиса, и вскоре мы уже поднимались по ступенькам — Татьяна Петровна, крепко державший ее за локоть Рэм и следом я, задумчивая и рассеянная. Пальцы неосознанно теребили кулон, мысли крутились вокруг моего неожиданного превращения и странного зова, и отвлечься не получилось никак. Все сводилось к тому, что ждет меня и Рэма серьезный разговор, без него вряд ли смогу дальше жить спокойно той же размеренной жизнью, что до появления барса в нашей конторе. Кажется, Рада была права, что моя жизнь резко изменится, пора смириться с этим фактом.

Я переступила порог нашего офиса, по-прежнему пребывая в размышлениях, расстегнула куртку и чуть не подскочила от неожиданности, когда ее аккуратно с меня сняли. Аромат Рэма стал настолько привычным, что я даже не обратила внимания на то, что шеф еще оставался в коридоре, тогда как молчаливую ведьму увел кто-то из наших. В полумраке коридора я не видела лица Рожнова, только его мерцавшие глаза и контур широких плеч, и стало немного не по себе от его близости. Я заволновалась, незаметно сглотнув, но не в силах отвести взгляд.

— Нам бы поговорить, Ален, — негромко и серьезно произнес он, тоже глядя на меня.

— Д-да, — пробормотала я, почему-то чувствуя, что начинаю дрожать, только не от холода.

— Когда тебе удобно? — спросил Рэм, а я поймала себя на том, что прислушиваюсь к его дыханию.

Размеренному и ровному, тогда как мое норовило сбиться и стать рваным, выдав меня с головой.

— Не знаю, давай сначала с ведьмой и Катей разберемся, — быстро ответила я, все же отвернувшись и раздумывая, как бы так проскользнуть мимо Рэма.

— Хорошо, — согласился шеф и наконец посторонился.

Вздох облегчения удалось сдержать — не сомневаюсь, барс с его тонким слухом различил бы его. Мне же отчаянно не хотелось, чтобы Рожнов заметил, что я нервничаю в его присутствии. Я поторопилась зайти в гостиную, где уже сидели бледная Катя, сжав руки коленями, незнакомый полицейский с усталым лицом и невозмутимый некромант. Ведьма стояла у стены, сгорбившись и опустив голову, рядом — молчаливая Василиса с сурово сдвинутыми бровями. Рэм, выйдя из-за моей спины, разом подобрался, мягкость и расслабленность ушли из его облика, лицо стало непроницаемым.

— Татьяна Петровна, прошу в мой кабинет, — отрывисто произнес Рожнов, направляясь к двери. — И вас тоже, простите, не знаю, как зовут, — обратился он на ходу к представителю власти.

— Минаев Константин, — представился мужчина, поднявшись с дивана и скользнув равнодушным взглядом по ведьме.


Троица скрылась в кабинете, и я затолкала неуемное любопытство поглубже — о результатах разговора Рэм наверняка сообщит, а подробности… Они не нужны. И так хватает переживаний. Обхватив себя руками, я отошла к окну и села на подушки, глядя на улицу. Хотелось есть, но пока терпимо — сначала дождусь окончания этого дела. Тишина в комнате стала такой густой и плотной, что ее можно было резать на куски, как свежий хлеб. И оттого голос Кати прозвучал резко и неприятно, хотя говорила она тихо.

— Она согласится отменить ритуал?

— Ну конечно, дорогая моя, — поспешила уверить ее Василиса, но мне почему-то казалось, ведьма на самом деле просто утешает девушку.

По закону, у Татьяны Петровны имелось два выхода: отменить свое злодейство, и тогда ей сохранят жизнь, только дар заблокируют навсегда без права возвращения и запретят практику даже по зельеварениям и микстурам от кашля. Она будет носить постоянно маячок и проходить ежемесячные проверки. И второй вариант — если ведьма откажется отменять. В этом случае ее казнят за применение темного запрещенного обряда, и Катя все равно избавится от смертельной удавки. Что-то мне подсказывало, что Татьяна Петровна вряд ли согласится на добровольное сотрудничество с органами правопорядка, и если честно, мне такой поворот не нравился. Ведьма не хотела жить, она хотела отомстить, и кто знает, на что она способна на пороге смерти… Проверять не хотелось. Я надеялась, что Рэму удастся достучаться до женщины, ведь причина мести не стоила ни ее жизни, ни жизни Николая, ни тем более жизни Кати.

Я тихонько вздохнула. Оставалось только ждать.



Кабинет Рэма Рожнова

Рэм смотрел на безучастно сидевшую перед ним женщину и понимал, что в ней слишком много горя. И, к сожалению, злобы. Барс соединил кончики пальцев и заговорил.

— Татьяна Петровна, расскажите, как все было, — негромко попросил он.

Ведьма подняла на него потухший взгляд и криво улыбнулась.

— Все рассказать, говоришь? А какое тебе дело до моей жизни, барс? — Голос ее звучал немного хрипло и так же равнодушно.

— Зачем вы это сделали? — Рэм не терял терпения, понимая, что простого разговора не получится.

Константин пока молча сидел на диване, не вмешиваясь в диалог, и только рассеянно поглядывал на ведьму. Она же поджала губы, опустила глаза на руки, и Рэм уже подумал, что не получит ответа на свой вопрос, когда Татьяна Петровна все-таки отозвалась. Видимо, ей хотелось хоть кому-то рассказать, поделиться своим горем. Пожаловаться на жизнь, как про себя хмыкнул Рэм.

— Он Валечку обманывал, — глухо произнесла ведьма, и снова в ее голосе проскользнула неприкрытая злоба. — Зачем?! Что она ему сделала? Она умирала и хотела быть счастливой всего лишь!

— Значит, вы знали, что парень вашей дочери встречается с другой? — уточнил Рэм ровно, не испытывая ни капли сочувствия.

Может, разве что совсем чуть-чуть. Смертельные болезни существовали до сих пор, с ними не могли справиться даже целители, никуда от этого не деться. И чья вина, что молодой парень не настолько любил свою девушку, чтобы оставаться ей верным до конца?

— Я видела, как они целовались в кафе недалеко от больницы, — зло ответила Татьяна Петровна, ее глаза сверкнули. — Почти под боком у Валеньки! Да как у них вообще совести хватило…

— Насколько я знаю, Валя ничего не знала до самого конца, и они оба ее навещали регулярно, — так же ровно сказал Рэм. — Вы не имели никакого права кого-то наказывать, Татьяна Петровна, и тем более таким жестоким способом. Вы намеренно подстроили Николаю аварию со смертельным исходом, применили запрещенный ритуал, и все только потому, что посчитали, будто ухажер вашей дочери чем-то ее обидел. Валентина ничего не знала, а вы решили, будто имеете право казнить и миловать. — Рэм нахмурился. — Как вы достали обручальные кольца? Про кровь догадываюсь. — Рожнов чуть заметно поморщился.

— У Кольки они с собой были, когда он в аварию попал, — пробормотала Татьяна Петровна, уставившись в одну точку невидящим взглядом. — Я забрала и ритуал потом сделала. От этой его… девицы волос взяла, на его одежде был, — добавила она с запинкой.

— Вы знаете, что вам за него грозит? — Барс внимательно посмотрел на ведьму.

— Знаю, — на ее губах мелькнула невеселая улыбка, потом она вскинула голову и их взгляды встретились. — Я не отменю ритуал, — тихо, но твердо добавила Татьяна Петровна.

Рэм помолчал, разглядывая ее.

— Вы знаете, что вас ждет за отказ сотрудничать со следствием? — негромко уточнил он, почему-то не ожидая другого ответа.

Дочь, скорее всего, единственная, и Татьяна Петровна до сих пор не может смириться с суровой реальностью и, наверное, даже чувствует себя виноватой, что не сумела спасти Валентину. Отсюда и такое болезненное отношение к якобы несправедливости, совершенной, по мнению ведьмы, к ее дочери бывшим парнем.

— Мне незачем жить, барс, — безжизненным голосом ответила Татьяна Петровна. — У меня никого не осталось. А с заблокированным даром я не смогу заниматься любимым делом, я ничего больше не умею делать.

Рэм покачал головой.

— Если надеетесь, что за время следствия ваш ритуал сработает до конца, то зря, Татьяна Петровна, — жестко заявил Рожнов. — У нас есть способы уберечь Катерину, и она выживет, это я вам обещаю. А вы, раз не хотите, ваше право. — Он перевел взгляд на следователя. — Константин, я больше не имею вопросов к гражданке Скоминой, можете забирать.

Тот встал и подошел к ведьме.

— Пройдемте, — скупо обронил он и ухватил ее за плечо.

Рэм проводил взглядом пару и откинулся на спинку кресла. Учитывая признание Татьяны Петровны и применение запрещенного ритуала, вряд ли следствие продлится дольше нескольких дней, ну и отказ ведьмы сотрудничать тоже сыграет свою роль. Самое позднее в конце недели Катерина освободится от смертельной привязки, и душа Николая найдет наконец покой. Рожнов пошевелил мышкой, открыл нужную папку на рабочем столе и файл, где велся учет делам агентства — традиция, доставшаяся от предшественника. Сменил статус расследования на «закрыто», потом посмотрел на дверь кабинета, за которой его ждала Алена с намерением поговорить, и на губах барса появилась улыбка. Снова мелькнуло воспоминание о роскошной снежной рыси, от которой его зверь пришел в совершеннейший восторг, и Рэм вздохнул, прикрыв глаза. Вопросы, что спровоцировало пробуждение второй ипостаси и почему Алена оказалась так удивлена этим фактом, на что отозвался кулон на ее шее, что за магия была направлена на девушку, что аж он уловил энергетику и перекинулся прежде, чем успел понять, что же происходит, отошли на второй план.

Девочка в самом деле выросла и стала не только красивой женщиной, но и звери у нее чудесные. «Вляпался», — мелькнула у Рожнова мысль, но почему-то она его не расстроила. Поднявшись, он вышел из кабинета в гостиную и посмотрел на сидевшую на подоконнике Алену. Очень хотелось сразу предложить посидеть где-нибудь и поговорить, но сначала дело. Рэм перевел взгляд на Катерину.

— Зайдите, Катя, — попросил он.

Девушка вздрогнула, в ее глазах мелькнула тревога, но она молча кивнула и поднялась, проследовав за ним в кабинет. Алена, кстати, так и не повернулась, продолжая смотреть в окно.





История вторая

Амулет бессмертия