Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Со сдавленным всхлипом некромант рухнул на пол, а мой барс, мигом оседлав убийцу моих родителей, начал наносить удары с очень сосредоточенным лицом, не давая Осокину опомниться, прийти в себя и как-то заслониться. Я зажмурилась, зрелище темных капель, веером разлетавшихся из-под кулаков Рэма, вызвало прилив тошноты, в нос ударил резкий, острый запах крови, и меня замутило еще больше. Я задышала ртом, инстинктивно дернув головой, и — о, чудо! — тело совсем немного пошевелилось, начиная потихоньку отходить от странного колдовского поцелуя Осокина. Видимо, Рэм что-то услышал, потому что противные хлюпающие звуки ударов прекратились, на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом меня обняли сильные, родные руки, и запах крови перебил знакомый запах зимних ландышей.

— Рысенька, девочка моя, как ты? — ласковый, хриплый и встревоженный шепот словно спустил невидимый крючок внутри, и, оказавшись на коленях Рэма, я беззвучно заплакала, выпуская все мутные эмоции с момента, как оказалась в этом жутком ангаре.

Слезы лились, я давилась сухими рыданиями, а Рэм бережно держал, укачивал, гладил по голове и бормотал что-то утешительное и жутко нежное, от чего плач пошел по второму кругу, но уже от облегчения и щемящего чувства в груди, от которого сердце заходилось в сумасшедшем стуке. Слабыми, но уже подчиняющимися мне пальцами я цеплялась за плечи Рэма, не обращая внимания на грязь на его коже, прижималась к теплой груди и не могла поверить, что все закончилось, за моим прошлым дверь окончательно закрыта. Мне было даже все равно, жив Осокин или нет. В данный конкретный момент значение имел только Рэм, его теплые руки и успокаивающий голос.

После выплеска эмоций навалилась усталость, я пригрелась, веки налились свинцом. Смутно помню, как внезапно ангар наполнился голосами, и некоторые я даже узнала — вроде Женька и Андрей. Потом меня подняли и куда-то понесли, куда — мне было все равно, лишь бы Рэм не отпускал. Уже позже, через несколько дней, когда я пришла в себя и окончательно оправилась от последствий неудавшегося похищения Осокина, мой барс рассказал окончание всей этой истории. Что некроманту на закрытом суде среди своих вынесли приговор о высшей мере, да еще и на том свете назначили охранника, чтобы не мог пакостить. Вампиров, убивших мою семью, Осокин в самом деле выпустил с помощью хитрых амулетов, которые самоуничтожились со смертью кровососов. А ритуал переселения душ он собирался провести с помощью мумифицированного сердца своей возлюбленной, неведомо каким образом ухитрившись сохранить его еще с первой попытки воскрешения. Мой локон он украл из тумбочки матери — Осокин входил в состав вызванного после трагедии патруля некромантов, к сожалению.

Вересников признался, что с помощью картин мог управлять сознанием людей, которые были там изображены, подмешивая в краски остатки их волос или крови и проводя специальный ритуал. То есть заставить их сделать то, что изображалось на картине: внушить мысли о самоубийстве, например, или влюбить кого-то в нужного человека, и много чего еще. Как, например, на своей незаконченной последней картине: Осокин заказал ее в расчете внушить мне любовь к нему, чтобы я сама пришла к некроманту. Заговорил Кирилл после того, как я подтвердила наличие темной магии в его картине из той мастерской, которую нашел Женька, и этого же запаха в квартире Смирнова. Ну а умельцы из конторы ведьмака-следователя залезли в комп бизнесмена, выпотрошили его и таки нашли где-то там переписку с тем же Вересниковым насчет картины жены Смирнова. Он знал о любовнике и решил таким оригинальным образом отомстить неверной жене. Ну и в баре Андрюха успел подмешать настоечку Василисы и записать признания бизнесмена прежде, чем сорвался на помощь мне и арест Осокина. Понятное дело, что безнаказанными оба не остались.

Но все это было позже. Пока же меня доставили домой — путь назад в машине Рэма я не помнила, провалилась в забытье, полусон-полуобморок, и пришла в себя только уже в его квартире под встревоженный писк Найдены, которая забралась ко мне на кровать и беспокойно тыкалась мордочкой в мое лицо. Я была такой слабой, что ни раздеться, ни тем более помыться сама не могла, и Рэм ухаживал за мной с заботой, от которой перехватывало дыхание и слезы снова наворачивались на глаза. Устроил в кровати, покормил с ложечки лично приготовленным ужином, строго запретил вставать лишний раз и вызвал своего знакомого целителя, который приехал очень быстро.

— Сильное энергетическое истощение, — вынес он вердикт после осмотра. — Много сна, полный покой, хорошее питание и исключительно положительные эмоции, — выдал целитель рекомендации по лечению. — Восстановится где-то через недельку, девочка сильная и здоровая. — Он ободряюще мне улыбнулся.

А потом, вечером, Рэм не отходил от меня, и я так и уснула, уткнувшись ему в бок и наконец-то чувствуя себя в безопасности. Рядом, свернувшись пушистым клубочком, спала и трогательно мурлыкала во сне Найдена.



Этим же вечером, квартира Жени

После насыщенного дня, поимки Вересникова и тех страшных минут, когда он не знал, что с Аленой и где она, Женька возвращался домой усталым, голодным и каким-то опустошенным, что ли. Рэм успел вовремя, и ритуал не состоялся, но в процессе объяснения Осокину, насколько тот не прав, барс слегка перестарался и серьезно покалечил некроманта. Впрочем, так тому и надо, все равно в живых ему недолго оставаться. С Аленой тоже вроде все было в порядке, Рэм почти сразу увез ее домой, как появился Андрей с группой поддержки из контролирующих органов некромантов. И сейчас Женька ехал домой. По пути запоздало вспомнил, что не позвонил Анютке, и та наверняка беспокоится, и Лис очень надеялся, что своенравная рыжая не взбрыкнет и не уедет к маме — ключи от своей квартиры он утром ей выдал, с толстым таким намеком. Что удивительно, сама Аня тоже не звонила и не писала. Это немножко беспокоило Женьку, но он упорно гнал настойчивое желание все-таки позвонить и узнать, дома ли лисица. Приедет и узнает. Даже самому себе он пока не признавался, что… боится не найти дома Аню. Наверное, этот страх потерять близкого человека еще долго будет в нем сидеть и придется как-то с ним справляться.

Подавив вздох, Лис вырулил на Садовую и через некоторое время припарковал машину рядом с домом. Опять порадовался, что окна квартиры выходят во двор, а не на улицу, потом сердито одернул себя и поспешил выйти из машины. Хотелось принять горячий душ, а еще лучше ванну, опрокинуть пару глотков коньяка и съесть на ужин что-нибудь вкусное, можно даже заказать на дом. Где-то в глубине души еще было не очень приятно и привычно видеть Алену на руках другого мужчины…

Женька быстро поднялся до квартиры и с удивлением и радостью обнаружил приоткрытую дверь — дома кто-то был. Хотя почему кто-то. Лис тихо улыбнулся, вошел, аккуратно прикрыв за собой дверь, снял куртку. Нос сразу уловил божественный запах жареного мяса, и рот наполнился слюной. А когда на пороге коридора появилась Аня, такая домашняя в пушистом халате и с небрежно собранными в хвост волосами, глядя на него с немного застенчивой улыбкой на лице, Женька вдруг понял, что хочет видеть ее вот так каждый день. Уютную и родную, близкую.

— Я ужин сделала, будешь? — произнесла она, прислонившись плечом к косяку. — Не звонила тебе, подумала, раз не приехал — дела были… — добавила лисица, словно оправдывалась.

— Анька, — перебил ее Соколинский, и его улыбка стала шире. Он шагнул к девушке и притянул к себе, стянув резинку и запустив пальцы в рыжие пряди. — Лисенок мой хозяйственный, — чуть тише добавил он и коснулся губами макушки, прикрыв глаза.

Женька был дома. Рядом с той, кто в самом деле ему нужен и которая ждала его с самого детства. Кажется, Рада права была и не той девушке ему следовало колечко дарить. Лис хмыкнул, крепче прижав к себе замершую Аню. Конечно, сначала рыжей надо получить диплом, это без вариантов, ну и колечко он купит другое, то, которое наверняка понравится его лисичке. Но все это потом, потом — сначала ванна и вкусный ужин после сложного дня.

Ужинали они вдвоем, в ванной, и, пожалуй, это был самый замечательный вечер за последнее время.





История последняя

Проклятый букет




Мы неторопливо шли по тропинке в Сосновке, под ногами вкусно похрустывал снег — явление в Питере редкое, особенно под Новый год. Обычно мы его встречаем с зонтиками под дождем и при плюсовой температуре. А в этом году, удивительно, как в ноябре начался снег, так потом недели две валил без передыху, за городом так вообще сугробы почти по пояс. И морозец легкий, то, что надо для нашего климата с повышенной влажностью. В свете редких фонарей изморозь на деревьях таинственно посверкивала бриллиантовыми звездочками, где-то далеко шумели машины, а здесь, в глубине лесопарка, царила умиротворенная тишина. Мы решили после работы прогуляться, пользуясь редким погожим вечерком, да и уезжаем скоро, хотелось с городом попрощаться. Я договорилась с бабулей, что этот Новый год мы отпразднуем здесь, вместе с моими приемными родителями и друзьями, и потом уже окончательно уедем.

— Когда Женьке скажешь? — спросила я, прижимаясь к Рэму и улыбаясь.

— Вот на Новый год и скажу, — благодушно отозвался мой барс, обняв меня одной рукой. — А то ведь начнет придумывать отговорки, — ворчливо добавил он.

Когда Рэм известил московское руководство, что собирается уезжать из Питера, то сразу предложил на свое место Лиса — лично у меня возражений не было, Женька отлично подойдет. Он ответственный, да и работает здесь долго, к нему все наши привыкли. Конечно, узнав о нашем решении, ребята расстроились, с одной стороны, но с другой — порадовались, что я вернусь в родные края, к своим. Варвара со Степаном тоже взгрустнули, но я чувствовала, что поступаю правильно.

— Это да, начнет, — со смешком ответила я.

Хотела еще что-то сказать, но тут уловила чутким слухом странный звук. Насторожилась, остановившись и прислушавшись, Рэм вопросительно покосился на меня.

— Рыся? — спросил он. — Что случилось?

— Плачет кто-то, слышишь? — Я безошибочно направилась в сторону тихих всхлипываний.

Рэм, не задавая вопросов, молча последовал за мной — тоже услышал. Мы свернули по тропинке и увидели лавочку, на которой сидела сгорбленная фигурка, в самом деле шмыгая носом и то и дело утирая нос. Я поспешила к девушке, присела рядом и коснулась плеча.

— Что-то случилось? Почему вы плачете? — участливо спросила, заглянув ей в лицо.

Миловидная, приятная, только глаза блестят от слез и щеки покраснели от мороза. Одета вполне прилично, зимний пуховик с опушкой из меха, замшевые сапожки. Услышав меня, незнакомка вздрогнула и подняла голову.

— Н-нет, все нормально. — Она даже улыбнулась, поспешно вытерев слезинку со щеки. — Так… вспомнилось просто… — Девушка отвела взгляд.

Повинуясь какому-то внутреннему чутью, я достала из сумки кошелек и нашу визитку, протянула ей.

— Возьмите, — попросила собеседницу. — Если у вас в самом деле что-то случилось, приходите, поможем.

Она с сомнением взяла, повертела в пальцах.


— Детективное агентство? — пробормотала девушка с долей растерянности в голосе.

— Да, мы там работаем. — Я оглянулась на Рэма, молча стоявшего рядом и не вмешивавшегося в разговор. — Не сидите долго, холодно на улице, — напоследок добавила я и поднялась.

— Д-да, спасибо, — кивнула она и, поколебавшись, сунула визитку в карман.

Мне не хотелось оставлять ее тут одну, но и навязываться тоже не стоило — девушка не проявила желания познакомиться или принять нашу помощь. Мы с Рэмом пошли обратно к выходу из парка — уже хотелось есть и домой, да и Найдена там ждет.

— Думаешь, придет? — с сомнением переспросил мой барс, накрыв мою ладонь, лежавшую на его локте, своей.

— Не знаю, но, по крайней мере, я дала ей возможность. — Помолчала, обдумывая короткую встречу. — Но мне почему-то кажется, что придет, да, — задумчиво закончила я.

Вечер, как всегда, прошел уютно: мы взяли моих любимых суши, устроились на диване и смотрели сериал. Ну а утром отправились в агентство.

До Нового года оставалась неделя, и работы у нас почти не было — так, по мелочи, к Раде или Василисе приходили разве что. Рэм не требовал присутствия на рабочем месте от звонка до звонка, и мы окончательно разленились, приходя в офис в свободном режиме и порой просто оставляя кого-нибудь дежурным. Но сегодня, на удивление, в офисе были уже все — и Василиса с мужем, и Рада, и даже Женька. Неловкость между нами практически сошла на нет, и мы общались как старые друзья, что меня несказанно радовало.

— Всем привет! — Я помахала рукой, заходя в гостиную — наши собрались там, попивая чаек с печеньками.

В углу стояла елка, настоящая, живая — специально нашли такую, которая в кадке с землей. В комнате стоял насыщенный, вкусный аромат хвои и леса, а еще упоительно пахло мандаринами. Новый год, казалось, уже витал в воздухе, заражая всех предпраздничным настроением и вызывая радостные улыбки.

— Чего это вы все такие дисциплинированные вдруг? — весело поинтересовался Рэм, остановившись рядом со мной и положив руку на талию.

Я уже давно не шарахалась от него и не пыталась держать расстояние на людях — зачем, когда всем все и так понятно. Я знала, что мой барс никогда не позволит себе чего-то сверх приличий, а когда он меня обнимал, мне нравилось. Ответить ему никто не успел — в коридоре звякнул колокольчик. Все удивленно переглянулись, кроме нас с Рэмом.

— Кого это принесло? — пробормотал Женька, покосившись на дверь.

— Я встречу, — поспешно отозвалась я и вышла к посетительнице.

Она мялась на пороге, не решаясь пройти дальше, и лишь вытягивала шею, пытаясь разглядеть, что происходит в гостиной. Я доброжелательно улыбнулась гостье.

— Я Алена, здравствуйте.

Молодая женщина лет двадцати пяти на вид робко улыбнулась в ответ, в ее взгляде мелькнула неуверенность.

— Добрый день. — Она прерывисто вздохнула и огляделась. — Я в агентство пришла…

— Раздевайтесь, проходите, — прервала я ее и кивнула. — Что-то, может, будете, чай, кофе?

— А… Чай, наверное. — Девушка расстегнула пуховик и поспешно представилась: — Меня Настя зовут.

— Очень приятно. Чай черный, зеленый? — уточнила я предпочтения посетительницы.

— Зеленый, наверное. — Настя сняла верхнюю одежду и повесила на крючок.

Я вернулась в гостиную, и она зашла за мной.

— Это Настя, — представила я гостью.

Женька тут же освободил кресло, а я направилась на кухню, делать чай для Анастасии. Надеюсь, ничего сложного у нее нет, не хотелось бы под Новый год с трупами разбираться или с каким-нибудь проклятьем. Поморщившись, я быстренько сделала попить и присоединилась к остальным, поставив перед Настей чашку.

— Ну, рассказывайте. — Рэм сел напротив на диван и внимательно посмотрел на женщину. — Что у вас случилось?

Она взяла чай, отпила глоток, потом сложила ладони и зажала их между коленями.

— Понимаете, мне кажется, что меня кто-то проклял, — выдала она, криво усмехнувшись. — Не знаю, может, мне, конечно, мерещится, но… Вокруг меня люди умирают. Здоровые, не старые, и… Ну, я замуж вышла пару месяцев назад, — перескочила Настя, но мы ее не прерывали, давая выговориться. Взгляд гостьи стал мечтательным, лицо смягчилось. — И люблю Валеру, мы работаем вместе, он заместитель начальника отдела в строительной фирме. В общем, до того, как я с ним встречаться начала, у меня… ну, отношения были. — На щеках Насти появился румянец. — С менеджером одним. Мы расстались быстро, но друзьями, вы ничего не подумайте, — торопливо добавила она, хотя никто ее ни в чем обвинять не собирался. — И он на днях в аварии разбился. — Женщина тоскливо вздохнула и замолчала, отпив глоток чая. — А до этого еще один мой знакомый, с ним мы тоже встречались, его сбили на дороге. — Настя прикусила губу, ее голос дрогнул. — Мне кажется, смерть за мной по пятам ходит, — почти шепотом произнесла она. — И я за Валерку боюсь…

— Дай руку, девочка, — мягко попросила Рада — она как раз сидела в соседнем кресле.

Анастасия покосилась на нее, но послушно протянула ладонь. Цыганка аккуратно сжала тонкие пальцы, застыла на несколько мгновений, а потом чуть нахмурилась.

— Проклятья не вижу, но что-то черное на тебе есть. — Она внимательно посмотрела на собеседницу. — Ребенка ждешь, да? — неожиданно спросила гадалка.

— Д-да. — Настя оторопело кивнула. — На днях узнала, даже Валерке еще не сказала. — Она смущенно опустила взгляд.

— Посиди здесь. — Рада поднялась, ненадолго ушла к себе в кабинет и вернулась оттуда с картами. — Так, ну, давай посмотрим, — деловито произнесла она и достала потертую колоду.

Мы в молчании следили за ее руками, ловко раскладывавшими на столе карты. Она глянула на расклад, потом снова на Анастасию.

— Порча на тебе, милая, на смерть, — прямо сказала Рада, постучав по одной из карт. Женщина побледнела, Василиса приобняла ее за плечи, укоризненно покосившись на цыганку, а та продолжила: — Но твой ребенок отводит от тебя беды, и они на твоих бывших мужчин переходят, поскольку энергетическая связь между вами еще сохранилась.

— И… что делать? — жалобно переспросила Настя. — Можно ее снять как-то? И кто ее вообще сделал на меня, зачем?

— Женщина, обиженная сильно. — Палец Рады скользнул по другим картам. — Недавно сделано, могу сказать. Снять можно только с помощью того предмета, на который сделан был. Ищи в своем ближнем кругу, и времени у тебя всего неделя, потом даже оберег не спасет. Оберег у Василисы возьми, она сделает, — добавила Рада, кивнув на нашу штатную ведьму.

— Господи, да кто ж в ближнем кругу? — растерянно переспросила Настя. — Нет у меня врагов…