Академия целителей. ДТП для варвара

Скандрина грациозно обернулась, задорно подмигнула и бросила через плечо:

– Ты помощница моего брата. Тебе надо пройти боевое крещение. Ну и вообще… Димар так решил.

Последняя фраза прозвучала так, словно начальник решал все на свете, распоряжался в своей вотчине, как царь и бог. Даром что он даже не ректор. Я постояла посредине комнаты, комкая в руках знакомую одежду – серые спортивные лосины и голубую трикотажную блузку.

– Гульнара-а! Женщина-физик! Выходи уже! Мы ждем только тебя! – донесся из окна оклик Димара.

Я вздохнула и быстро оделась. М-да… Не Медицинская Академия, а филиал желтого дома. Выездной к тому же, судя по последним событиям.

Куда именно мы так срочно отправляемся, узнаю, видимо, сильно позже. По дороге, если очень повезет. Если не подфартит – то уже на родах. Что мне там делать, выясню на месте. Единственное, что пока приходило в голову: отвлекать рожениц законами физики. При рассказе, как электрон превращается в волну, всего лишь потому, что его фотографируют, любая забудет о схватках и потугах. Будет думать лишь об одном – чтобы я поскорее замолчала…

На этой веселой и оптимистичной ноте я зашнуровала любимые кроссовки – они обнаружились в нижнем ящике гардероба – и поспешила выйти.

Димар снаружи не переставал поторапливать так, что шкафы в комнате жалобно скрипели, а кран в ванной подозрительно гудел.

В коридоре творилось невообразимое. Только теперь я отчетливо уяснила – почему студенческие группы, что занимаются по одной программе, кто-то нарек словом «потоки». На меня мчался бурный поток учащихся. Конечно, Димар с Айливертом выглядели среди них, как атланты возле баскетболистов. Зато я напоминала ящерку, по ошибке брошенную в бассейн с аллигаторами.

Скандров и мрагулов – знаменитых варваров перекрестий – я узнала по описанию начальника сразу же. И даже поняла, почему одежда мрагулов «женоподобная», «практически бабские шмотки». Эта раса носила шорты-юбки с самыми обычными, почти земными футболками. Истлы с хищными остроносыми лицами и львиными гривами выделялись тоже. Таллины наряжались, как буддийские монахи: в балахоны-туники и мешковатые брюки. Эти гуманоиды с кожей-корой и волосами, похожими на металлическую проволоку, выглядели долговязыми и нескладными. Самыми безобидными казались сальфы – напоминали фейри из земных мифов. Одевались непременно в шелковые рубашки и классические брюки. На «пеньков»-леплеров я смотреть не рисковала, только косилась – и то с прищуром. Низкорослые по сравнению с остальными студенты – всего-навсего на голову выше меня – наряжались так, будто планировали подрабатывать ночными витринами. Все, что на них не блестело, то сверкало, все, что не пестрело, било по глазам. Каждый напоминал живую палитру из ярких, несочетаемых цветов и оттенков, с пятью-семью ремнями в придачу. Разного цвета аксессуары венчали к тому же светящиеся пряжки. Краски венецианского карнавала меркли по сравнению с палитрой одежды леплеров.

Студенты неслись стадом бронтозавров и об окружении заботились так же – сметали все, что попадалось на пути. И я почти уже собралась с духом, решилась нырнуть в бурную реку учащихся, как справа появился Димар Мастгури. Он словно вырос из-под земли, переместился снаружи здания порталом. Только что скандра и поблизости не было, и вот он, собственной персоной, отчитывает меня за ужасную нерасторопность.

– А все женщины-физики такие медлительные? Да еще стеснительные и нерешительные? Чего растерялась? Тарань учащихся, всего делов-то! – задорно подмигнул Димар. Схватил меня, как плюшевую игрушку, закинул на плечо и понес на выход. Я летела над затылками студентов и размышляла над поведением скандра. Бесцеремонность – второе имя начальника. Ввалился в квартиру, хотя его не звали, перерыл гардероб, включая белье, и вот теперь тащит, как варвар – добычу. Нет, варвар-то он, конечно, настоящий. Тут и слепой не рискнул бы усомниться. Но даже варвара можно воспитывать. По крайней мере, мне всегда так думалось.

События прокручивались в голове кинолентой, возмущение закипало в груди все сильнее. Смятение и растерянность из-за внезапности событий, шок от череды невероятных приключений уступали место праведному гневу. Разумная женщина внутри меня отступала, сдавалась под напором взбунтовавшейся феминистки. Все опасение смело как ураганом, я видела цель и собиралась атаковать.

Димар вынес меня из черного хода – сразу в глухой университетский дворик. Тупик образовывали четыре корпуса, по центру одного изогнулась арка. Автобус не заметить было невозможно. Просто не всякий догадался бы, что перед ним именно автобус – большинство приняли бы его за поезд. Длинный транспорт, высотой под шесть метров, состоял из множества зеленых вагонов. Впереди виднелись кабина водителя и его голова, определенно скандровская.

Димар занес меня в средний вагон и усадил на полку напротив Шейланы. И тут мое терпение лопнуло напрочь, забрызгав окружающих фонтаном возмущения:

– Да что здесь такое вообще происходит?! Что это вы себе позволяете? Вваливаетесь в комнату без приглашения, лезете в мои вещи без разрешения! Собираете их без моего же согласия! Тащите меня куда глаза глядят! Я только сегодня поступила на работу. Мне не показали ни расписания занятий, ни списки групп, ни название курса! Вообще ничего! В конце концов, хотелось бы увидеть учебные программы! Надеюсь, в вашем дурдоме знают – что это такое? Увидеть список тем, которые нужно дать за семестр! Или это тоже в процессе, по ходу? В рамках боевого крещения между родами? Преподы входят в аудиторию – и у них сразу открываются способности. Вот только к чему способности, спрашивается? К марафонскому бегу куда подальше или фигурным прыжкам из окна? Вы не назвали мне мою должность. Старший преподаватель, доцент, профессор? Вы вообще в курсе – что это такое?

Я кричала что-то еще – то ли членораздельное, то ли междометия. Шейлана смотрела с полуулыбкой, даже подперла голову кулаком. Будто всю жизнь мечтала увидеть, как «женщина-физик» распекает брата. Димар тоже не смутился ни капли, ничуть не расстроился и даже не удивился. Слушал меня с широкой улыбкой, слишком добродушно, с умилением приподняв брови.

Когда мой словесный поток иссяк, скандр легонько хлопнул по плечу – я даже отшатнулась от неожиданности – и совершенно невозмутимо изрек:

– Ничего-ничего, это всего лишь нервы. Доедем до места, сразу освоишься… Покажем мы тебе и профессоров, и доцентов… и даже программы – учебные и не очень…

Вот теперь внутри закипела ярость. Давненько я не доходила до такого состояния. В последний раз это случилось на зачете. Студент полчаса вдохновенно рассказывал, как, согласно закону Дальтона о давлении, дальтоники видят зеленое красным и признаются под давлением обстоятельств. Энергию запасают в бутылках энергетика. А Ньютон – название сорта яблок. Поэтому и стоит поставить ему тройку.

Я сжала кулаки, выпятила подбородок и… из глаз пролился пучок света. Коснулся густой брови Димара – и середина ее мгновенно облысела. Скандр пораженно вытянулся по струнке, Шейлана захохотала, держась за живот. Димар провел по брови рукой, и волосы начали отрастать заново.

Я думала – все, теперь мне конец! Лицо скандра напоминало каменную маску, на которой торопливо отрастала бровь. Так вот, оказывается, как действует энергия жизни! То-то бы лысые на Земле порадовались! Провел рукой, дунул, плюнул – и получи густую шевелюру.

Димар подошел, устроился рядом, нарочито осторожно приобнял меня за плечи и наставительно произнес:

– Женщина-физик! Ты с даром поосторожней. Ну ладно, бровь уничтожила напрочь. А если бы стрельнула чуток пониже? В то место, которое тебе самой пригодится! Я про руки, естественно! А ты о чем подумала?

Хитрый прищур тираннозавра перед добычей, смешинки в уголках голубых глаз. Да-а-а. Димара так просто из равновесия не вывести!

– Да хватит доводить девушку до истерики! – внезапно осадила брата Шейлана.

Встала, убрала руку Димара с моего плеча и указала скандру на его прежнее место. Начальник добродушно пожал плечами – и пересел без особых возражений. Шейлана опустилась справа от меня, налила чая из пятилитрового бочонка – он висел на стене неподалеку. Для скандров ничего далекого не существовало – они легко доставали все вокруг. Чайники, ящики и… окружающих.

– Выпей, успокойся и послушай, – вдруг вполне серьезно начала Шейлана. – У тебя совершенно уникальный дар. Энергия жизни и энергия иссушения.

Я пораженно уставилась на скандрину, залпом выпила горячий напиток и нервно выдохнула, не понимая ни слова.

– Вот все ты неверно, сестра, объясняешь! – нетерпеливо вмешался Димар. – Слушай меня, женщина-физик. Отец сразу тебя раскусил. Еще когда по Земле путешествовал, магов искал в нашу копилку. Поэтому мы так спешно тебя и вытащили. К сожалению, пришлось без передышки везти тебя на нынешнее задание. Тебе бы обучиться, обстреляться… то есть отстреляться от пациентов… электротоком… В общем, ты поняла идею. Но твой дар может понадобиться нам срочно. Извини, Гульнара, ничего не попишешь. Простые физики только преподают, а ты у нас лекарь-физик, как и сказано в трудовом договоре. Помнишь, папаня красиво продекламировал: мол, будешь работать, преподавать и лечить… Жаль, что пришлось сразу тебя так озадачить – с родной Земли да прямо в бой. То есть на массовое иссушение-исцеление. Но девушки категорически отказались рожать попозже. Уж мы их уговаривали, уговаривали, уламывали младенцев всеми способами. Но беременные пошли на редкость упрямые – рожают, и все тут! Хоть кол на голове теши.

Твой уникальный дар отец заприметил мгновенно. Обычные маги энергии жизни могут только лечить, не калечить. Тебе же удается и то и то. Но стоит все же колдовать поосторожней. Мало ли что там у кого еще исчезнет.

Он так многозначительно поиграл бровями, подвигал бедрами и посмотрел на штаны, что кровь бросилась мне в лицо. Несколько минут я только молчала, пила чай и слушала Мастгури. Они повествовали об уникальном даре как о незначительной непогоде за окнами.

Легкий ветерок треплет крыши зданий, нежным посвистом развевает арматуру, гоняет стайки джипов по дворам и дорогам. Слабый дождик смывает прохожих, кошек и собак в ближайшее море. Небольшое, почти незначительное похолодание – и в средней полосе России Северный полюс.

Чего переживать? Дело-то житейское.

– Твой дар – вообще отличная штука! Захотел – и разом лишил врага пальца. Сильнее разозлился – иссушил самое дорогое! – не переставал пошлить возбужденный Димар. Не знаю уж, что такое на него нашло, но эти фантазии скандра не отпускали.

– Да хватит уже смущать нашу девушку! – бойко возражала брату Шейлана. – Не слушай его, что с него взять-то? – отмахивалась она в сторону Димара. – Твой дар – отличная штука при ампутации. Ты уничтожаешь органы совершенно бесследно. Иссушение – очень хорошая вещь. Нужно удалить, например, бородавку. Чуть разозлилась – и та пропала.

– А когда разозлишься намного сильнее, ниже пояса на меня даже не смотри! – не сходил с любимой трибуны Димар. – Даже в ноги, пожалуйста, взглядом не впивайся. Ноги для варвара – крайне ценные органы. Чем же еще зубы противнику выбить? Если руки уже заняты его пальцами. Ломаешь пальцы и выбиваешь зубы. Без ног тут совсем ничего не получится.

– Да хватит уже твоего черного юмора! – резко перебивала брата Шейлана. – Смотри, Гульнара, как здорово все выходит. Нужно удалить поврежденный ноготь? Раз – испарила, два – ранку залечила. Действительно, дар у тебя замечательный.


– Да ничего ты не понимаешь в искусстве иссушения! – не унимался Димар, сверкая глазами. – Берешь врага и убираешь ему ухо. Тот удивляется несказанно. Пока соображает – куда чего делось, ты потихоньку убираешь ему глаз. Враг поражается еще сильнее. И наконец доходишь до самого главного… До…

– Да перестань ты уже смущать Гульнару! – вставала на мою защиту Шейлана.

В общем, спутники разошлись не на шутку. Театр двух актеров, ни больше ни меньше. Ближе к концу бешеного инструктажа я понимала только междометия – скандры перешли на повышенные тона. Казалось, я тут несколько лишняя, так увлеклись брат с сестрой юмореской. Но стоило мне попытаться подняться, даже помыслить о соседнем вагоне, Шейлана рукой пригвождала к сиденью, а Димар привставал, видимо, страхуя.

Пришлось ждать, пока варвары наконец угомонятся. Понимала я из их слов немного, о даре узнала – еще меньше. Зато баек наслушалась по самое не хочу. Первой надо мной сжалилась Шейлана. Посмотрела с сочувствием и резюмировала:

– Что-то ты у нас какая-то бледная. Наверное, перетратила энергию с непривычки. Ты пока приляг, поспи, отдохни. Мы посидим и покараулим.

Хотелось высказаться очень откровенно. Что энергию я перетратила вовсе не на дар – на попытку понять объяснения скандров. Что устала я совершенно не от эпиляции брови – от потока бесконечных варварских прибауток. Но, глядя на сочувствующие лица Мастгури, я решила воздержаться от подобных исповедей. Пока скандры разрешают поспать-отдохнуть, надо срочно воспользоваться случаем. В другой раз такой может и не представиться. А что творится на варварских родах, я уже даже вообразить боялась. Не хотелось совсем перетратить энергию. Мой нордический темперамент потихоньку сдавал позиции, нервная система теряла устойчивость. Скатываться на истерики и нервные вопли выглядело уж совсем не спортивным. Тем более я и так прокричалась достаточно. Мало ли какой дар откроется ненароком? Лучше пока воздержаться от подобного. Новые часы объяснений Мастгури мой организм может и не выдержать. У меня и так жесткая передозировка, можно даже сказать – отравление.

Димар немедленно уступил мне койку, даже подушку взбил до неузнаваемости – теперь она походила на асимметричный шарик. Я устроилась на широкой полочке, закуталась одеялом до самого носа и моментально уплыла в сон…

Мне снился Димар в плавках с изображением палицы и с речью о том, как иссушать бронтозавров. Вернее, самое ценное в их организме – мозг, размером с обычный грецкий орех. Шейлана, в купальнике и без халатика медсестры, рассказывала про бесследные ампутации… ошибок. Табун студентов спасался от иссушения. Твердил, что бронтозавры-одногруппники вымерли еще на первой лекции – не выдержали интеллектуального шока. А ошибку ребята допустили только одну – поступили учиться в Академию Мастгури…

Но всех заглушили странные выкрики, перемежаясь с… лекцией по общей физике. Еще ни разу на своей памяти я не слышала, чтобы ругались научными терминами, а также формулами и законами механики. Обычно крикуны переходили на чертыхания, самые «культурные» обращались к мату… Но для загадочных перекрестий миров не существовало ничего невероятного.

Я осторожно открыла один глаз, другой и обнаружила, что автобус уже не движется. Радостная Шейлана возвышается рядом, а из окна доносится лекция по механике. Женский голос так выкрикивает определения, словно студенты находятся в другом мире, сдабривает формулами, ойками и айками, охами, ахами, чертями и проклятьями…

Димар из вагона куда-то испарился.

Шейлана приветливо мне улыбнулась – наверное, так и улыбаются санитары, прежде чем скрутить опасного психа.

– Вставай, Гульнара. Роды в самом разгаре, – весело сообщила мне скандрина.

– А лекция по физике?

– Это у нас одна беременная пытается отвлечься. Преподаватель физики, как и ты. Учит ребенка ничего не страшиться. Даже формул и научных терминов. После такого вхождения в наш мир маленький скандрик ничего не испугается. Ни врагов, ни взрывов, ни стихийного бедствия… Что они такое, на самом-то деле? Особенно в сравнении с маминой лекцией? Вот тут мозги взрываются по-настоящему.

Теперь я уже совсем заинтересовалась. Бодро встала и последовала за Шейланой – скандрина уверенно выскочила из двери.

В лицо пахнуло липовым цветом, вишневым пирогом и чаем с брусникой. Домом, как бы нелепо ни прозвучало…

Снаружи ждало невероятное зрелище. Долина, припорошенная синеватым туманом, простиралась до самой линии горизонта. Под ногами кустилась изумрудная травка – красивая, идеальная, былинка к былинке. Вдалеке текли бирюзовые реки, небо сияло чистейшей лазурью, солнце светило тепло и приятно.

– Женщина-физик! Давай уже, отомри! Это перекрестье, особенное место. Потом тебе все расскажу и покажу. Еще пожалеешь, что заинтересовалась. А пока поторопись на здешнее представление. Нам может понадобиться твоя помощь.

Я торопливо огляделась по сторонам, но начальственной фигуры нигде не обнаружилось. Шейлана ухмыльнулась и развернула назад. Мы поспешно обогнули автобус и обнаружили второй, в точности такой же. Из окон его среднего купе и доносилась знакомая истошная лекция, время от времени прерываемая воплями:

– Черти забери! Физика хуже родов! Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите несчастной! Мне срочно нужна мозговая анестезия! Схватки я терпеть еще готова. Но эти формулы, определения, термины… На такое я, забеременев, не подписывалась! Я требую этого… Гуманитарного подхода!

– Гуманного! – подсказал бедолаге Димар. – Не то нарвешься на лекцию по философии… Хотя… Наверное, тогда родишь моментально… Вот только ребенок может переселиться в бочку. Сразу, как только научится ходить. А ходить он, боюсь, научится немедленно. После такого-то мозголомного приветствия. Тут не ходить – бегать навостришься. Причем в первые же секунды жизни и дыхания.

Начальник, видимо, находился в автобусе, но кричал так, что время от времени заглушал рожениц:

– А ну-ка, давайте! Чего вы застыли! Ну ладно Вархар, он все-таки проректор. А ты, братишка? Ты врач или где? А ну-ка отставить панические настроения? Родит твоя женушка, куда ж она денется? Беременная женщина не родить не может. Это я тебе как врач заявляю. Само оно уже никак не рассосется. Что ни предпринимай… Говорю авторитетно, как медик с большим опытом, и авторитарно, как старший брат…

– Я где… Я совсем не понимаю, что делать! – ответил дрожащий скандровский голос.

– О-отставить панику, применим физику! – разразился неожиданным предложением Димар, пока мы с Шейланой подходили к автобусу. – Представим это как сообщающиеся сосуды.

– Какие сосуды? О чем вы талдычите? Я хочу побыстрее родить ребенка и выйти наружу от лекции Ольги! – жалобно простонала несчастная роженица.

– Ничего не получится, я уже закончила! – отчеканила преподша и радостно выдохнула. Даже стекла в купе нервно задребезжали.

– Так, нам срочно нужна еще помощь! – истошно заорал очень нервный скандр.

– Тихо! У нас как раз есть нужная сотрудница! – слишком уверенно пообещал Димар и подтвердил мои самые худшие подозрения: – Гульнара, женщина-физик, ну где же ты?

– Еще один физик? Только не это! Пытки беременных запрещены законом! Я буду жаловаться… Айливерту! Отцу! В общем, кому-нибудь обязательно пожалуюсь! – возмутилась еще «незакончившая» роженица.

Я выдохнула, словно ныряла в холодную воду. Так-с, на родах мне бывать уже приходилось. Хотя бы тут не совсем растеряюсь. У подруги начались преждевременные роды, прямо в лаборатории, на седьмом месяце беременности. Так что процесс я примерно представляла.

Ничего нового я и впрямь не увидела. Вагон показался ужасно тесным, хотя там уместились бы три учебные лаборатории. Уж больно много скандров собралось в одном месте. Один такой варвар заменял трех человек, а четверо превращались в огромную толпу.

Великан, выше остальных на голову, с длинной русой косой за спиной и тремя родинками над правой бровью, почти баюкал маленькую женщину. Рыжая, красивая и совершенно расслабленная, она мирно спала на руках у мужчины. Ногой скандр покачивал коляску – нечто вроде пластиковой емкости на высокой стойке с шестью колесиками. Там мирно спал пухлощекий младенец.

Димар внезапно подскочил сзади, развернул меня и указал рукой на проблему.

Перед нами распласталась беременная мрагулка. Тужиться девушка уже перестала, бессильно лежала и слабо постанывала.

– И что? Ей не хватило силы выталкивания? – всерьез поинтересовалась я у Шейланы. Справа от широкой просторной каталки, где и лежала незадачливая роженица, застыл варвар с почти нечеловеческим лицом. Он походил на Бармалея-йети. Густая борода, кустистые усы, улыбка голодного дикаря-людоеда, сверкающий взгляд – безумный и раздосадованный. Я даже немного попятилась от дивного зрелища.