Акт возмездия

– Да? – Железяка улыбнулся неожиданному повороту собственных мыслей. – А вот если размолвка не между людьми, а между народами? Там тоже не бывает правых?

– Конечно, Витя, – Ара даже укоризненно качнул головой, видя такую непонятливость собеседника. – Вот, например, армяне и азербайджанцы давно пытаются поделить Карабах. И те, и другие считают, что они правы и готовы за свою правоту стоять с оружием в руках. Понимаешь? Они думают, что абсолютно правы, а другие также абсолютно неправы. Но ведь и те, думают про них тоже самое… Значит что?

– Что? – Железяка никак не мог уловить прихотливую логику собеседника.

– Значит правда посередине, – назидательно поднял палец вверх армянин. – Значит в чем-то правы одни, но в чем-то правы и другие… А раз так, то можно сказать и наоборот: не правы одни, не правы и другие… Так-то, Витя…

Вот тебе и раз! Если следовать этой логике, выходит, что в чем-то прав в своей войне с инородцами "пленный" Перегуда, а он, Железяка, отправивший его на нары, наоборот поступил не совсем верно… Да, этак и впрямь ум за разум зайдет…

– А вот скажи мне, Ара, ты про скинхедов слышал когда-нибудь?

Вопрос вырвался как-то непроизвольно, просто оказался слишком созвучным внутренним мыслям, чтобы удалось удержать его в себе. Железяка, честно говоря, знал, что не стоило бы касаться этой темы… По-крайней мере не здесь и не сейчас, и, наверное, не с этим собеседником… Но даже несмотря на это знание его поразила мгновенная метаморфоза произошедшая с добродушным пожилым армянином, едва роковое слово прозвучало в уютной тишине зала.

– Зачем ты говоришь об этих нелюдях? – Ару ощутимо передернуло от вовсе ненаигранного отвращения. – Как можно вообще вспоминать эту мерзость за едой?

– Ну, работа у меня такая… Вот только час назад беседовал с одним молодым человеком… Он говорит, что с такими, как ты надо бороться, чтобы уезжали обратно к себе домой…

– Домой?! – Ара аж подскочил на стуле от возмущения. – Куда, домой?! Куда мне ехать, Витя? Я родился здесь, в этом городе! Мой отец родился здесь, здесь прожил всю жизнь, и умер тоже здесь! Где мой дом? Куда мне ехать отсюда?! Почему мне ехать?!

– Ну ладно, ладно… Успокойся, что ты?

Железяка уже и сам был не рад затеянному разговору. К тому же из кухонного окошка и из коридора в подсобные помещения уже с любопытством и тревогой выглядывали хозяйские сыновья, с явным неодобрением косясь на расстроившего отца гостя.

– Что я? Я ничего… – постепенно стал понижать голос и Ара. – Только мне уже надоело слышать это все каждый день. Что ни день, так по телевизору про кавказский беспредел, по радио про гастарбайтеров, по улице идешь навстречу шпана бритая, не то что дорогу старшему уступить еще и плюнуть под ноги норовят, волками смотрят… Почему? Что я им сделал?! Никого не убил, ничего не украл, никому плохого не делал. Только хорошее делал! Людей вот кормлю, разве это плохо?

– Да нет, не плохо, конечно… Ты прости, что я тебя расстроил. Все чертова работа, даже за обедом не расслабишься…

– Ладно, Витя, это ты меня извини, что кричал на тебя… Просто больно мне это слушать… Больно, что сопляки, не знающие кто такой был Гитлер, не видевшие той войны ходят и размахивают руками как фашисты, рисуют кресты на стенах… ты ведь про них спрашивал, да? Про этих, с лысыми головами?

– Про них тоже, Ара… Хотя, я думаю, они как раз не самое страшное…

– Вай, кто говорит, страшные?! Какие они страшные?! Глупые просто… Родителям их надо взять ремень, да выбить дурь из лысой башки… Вот и все… Какой страх?

– Ну да, вот и я про тоже… Только теперь кроме них другие появились, те посерьезней будут…

Занятый своими мыслями Железяка замолк, не собираясь продолжать начатую фразу, но собеседник нетерпеливо дернул его за рукав, напоминая о себе.

– Что за другие, Витя?

– Другие? А… Знаешь, Ара, сейчас уже мало тех, кто рисует свастику и орет: "Хайль Гитлер!", в подворотнях… Теперь появились другие люди… Жестокие, хитрые… Они пользуются тем, что многие твои соплеменники, да и не только твои, азербайджанцы, чеченцы, да и весь Кавказ туда же, ведут себя здесь неправильно, неуважительно к местным, понимаешь?

Ара молча покивал, соглашаясь, да, мол, бывает такое…

– Вот, этим пользуются взрослые умные люди, чтобы натравливать на нерусских молодых дураков. Внушают им, что идет захват приезжими нашей земли, что нерусские отнимают рабочие места у русских… Вот ты, например, имеешь свое кафе… А ведь здесь мог открыть свое заведение кто-нибудь из русских… Получается ты отнял у него доходное место…

– Обидеть хочешь? – в глазах у Ары сверкнуло искреннее негодование. – Ты думаешь, я боюсь, если здесь кто-нибудь еще рядом кафе откроет? Нет, не боюсь! Пусть любой открывает! И если он будет вкуснее, чем я готовить, я свое кафе закрою и сам пойду к нему посуду мыть! Понял, да! Чем я кому помешал? Если можешь делать шашлык лучше меня, вставай рядом и делай, пусть у тебя покупают, да!

– Да я-то понимаю все, не волнуйся так, – Железяка примиряющее накрыл рукой ладонь армянина. – Только молодые пацаны, они верят. Они не такие, как я умные. Верят и берут в руки ножи и бутылки с горючей смесью… Вот что страшно… Я сегодня видел такого, нормальный умный парень, честный, смелый… Он правда верил в то, что делает нужное, необходимое дело… Жаль его…

– Понимаешь, Витя, – старик уже успокоился и теперь говорил тихо и размеренно, внутренне взвешивая каждое слово. – Я тебе одну вещь скажу, только ты на меня не обижайся. Обещаешь?

Железяка почти машинально кивнул, особо не прислушиваясь к словам армянина. Он, собственно говоря, нуждался сейчас только в том, чтобы выговориться, выплеснуть на кого-то жгущие изнутри мысли. Советы и рекомендации ему были не нужны.

– Вот этот шашлык, видишь? Он просто шашлык. У него нет национальности. Его приготовил армянин, но шашлык от этого не стал армянином. И ты, русский, его с удовольствием ешь, так?

Железяка вновь кивнул, соглашаясь.

– Вот, – Ара вновь торжественно и назидательно задрал вверх указательный палец. – А теперь представь себе, что в мире есть еще очень много вещей, также как шашлык не имеющих национальности. Любовь и ненависть, честь и гордость, сила и слабость. Понимаешь? Все эти вещи важные, но от национальности не зависят… Сейчас многие твои соотечественники стали слабыми, Витя. Они не хотят отстоять свою честь, они не хотят работать, хотят пить водку и чтобы их никто не трогал… Они стали баранами, Витя… А туда где есть бараны, всегда приходят волки… Понимаешь? И не надо потом рассказывать, что русских обижают кавказцы, это не так. Не везде и не всех русских можно обидеть. Не все кавказцы способны на то, чтобы кого-то обижать. Обижают сильные слабых…Вот и все… Надо просто перестать быть слабым и тогда никто не отнимет у тебя твоего, никто не займет твое место…



На следующую встречу Железяка шел со смешанными чувствами. С одной стороны просто очередное оперативное свидание с агентом, снять наработанную инфу, выдать новое задание, может быть что-то скорректировать в методике работы – что может быть проще? Обычная рутина даже для зеленого стажера, не то что для оперативника с его стажем. Однако загвоздка в том, что этот агент, был не совсем обычным. Железяка привык за время службы иметь дело с людьми совсем из других слоев общества: полуспившимися, тупыми и агрессивными люмпенами, дворовым быдлом, футбольными фанатами и гастарбайтерами, редко, когда мелькал среди его контактов человечек с высшим образованием в достаточной мере интеллигентный и благополучный. Ну не получались из таких толковые агенты, слишком трусоваты, слишком многое теряют в случае разоблачения, нерисковы и слабы духом по жизни…

Ведь это только бестолковые и ущербные разоблачители-демократы придумали, что хлеб секретного сотрудника так уж сладок и легок… Как бы не так, на практике иди, попробуй, накопай интересующих куратора сведений, да еще при этом нигде не спались и не подставься, и сам не влети в серьезный криминал. От мелочи-то, конечно, отмажут, а вот если что серьезное, то, привет, любой куратор тут же сделает морду кирпичом, я не я, и лошадь не моя… какой-такой агент? Я эту рожу в первый раз вижу! И все на этом… В итоге практически та же работа, что у оперов под прикрытием, только у тех в кармане ксива и особый статус оперативных работников, многое позволяющий и от многого защищающий, а сексот, извините, при прочих равных может рассчитывать лишь на себя… Потому-то и хлебушек его порой куда как не сладок…

Оттого толковый агент в наше время редок и ценен, найти и завербовать такого кадра большая удача. Ведь, как бы там далеко не шагнула вперед мировая криминалистика, как бы не пыжились киношные эксперты из многочисленных сериалов, а в реальной, не придуманной безбашенными сценаристами жизни, подавляющее большинство преступлений по-прежнему раскрывается благодаря обкатанному веками и многократно апробированному на практике методу Павлика Морозова. То есть посредством информаторов, "барабанов" и внедренных в преступную среду агентов. Потому каждый агент – важный показатель состоятельности оперативника. Каждый! Даже самый никчемный, самый завалящий… А уж если секретный сотрудник и мозгами не обделен, и работает не за страх, или мизерные гроши, что выделяют на оперативные расходы, а за идею, то такого агента куратор бережет и хранит, как зеницу ока. Вот только и среди таких тоже бывают всякие, есть нюансы. К такому нюансу под оперативным псевдонимом Грант и спешил сейчас на встречу Железяка.

Грант. Он сам придумал себе это псевдо и настоял, чтобы именно так и значилось в личном деле. На деле тоже настоял он. Железяка первоначально планировал использовать его как своего личного, "карманного" кадра, не включая в официальную отчетность о вербовках. Практикуется иногда и такой метод сотрудничества. Но Грант сразу твердо и решительно отказался. Только официальная подписка, только официальное оформление и никак иначе, а вот деньги, можно совсем не платить, не за ними пришел. Это как раз было понятно. Конечно, не за ними… Мотив у армянского подростка Карена Абрамяна, с этого дня ставшего Грантом был гораздо более значителен. Мечта оперативника, а не мотив. Хоть и грешно в данном случае так думать. Но Железяка относил подобные мысли к некой профессиональной деформации и лишний раз по этому поводу не рефлексировал, вновь и вновь убеждаясь, что ему стоит от души поблагодарить тех бритых отморозков, что четыре года назад умудрились насмерть забить преуспевающего бизнесмена Артура Абрамяна прямо средь бела дня у подъезда его дома практически на глазах жены и двенадцатилетнего сына. Он тогда тоже принимал участие в расследовании и до сих пор помнил, как захлебывалась в истерике слезами мать Карена, как некрасиво текла по ее щекам тушь с обильно накрашенных неестественно длинных ресниц. Помнил, как дрожал не страхом, а горьким удивлением ее голос:

– Артур, он сильный был… И когда эти бросились на него вчетвером он сопротивлялся, даже когда его стали бить ножами… Он все равно боролся с ними, кричал… Денег им предлагал, сколько захотят… А они смеялись. Весело так… Им деньги не нужны были, они убить хотели… Больше ничего им не надо было…

На теле Артура Абрамяна потом насчитают восемнадцать ножевых ранений, три из них – однозначно смертельные…


– Он даже бумажник успел вытащить, им тянул. Берите, только уходите! А они смеялись над ним, как он на коленях стоит, и этот бумажник им тянет… Молодые все, и двадцати лет никому не было… Потом один его ногой по руке ударил, и бумажник упал на землю, деньги из него посыпались… Не знаю сколько там было, только много очень… Доллары, евро, рубли… Много, все в разные стороны полетели… А из них никто не нагнулся даже… Так деньги потом и лежали…

Абрамяна зарезали четверо подростков-школьников, причислявших себя к движению скинхедов. Их взяли уже через неделю, всех четверых. Вину они не отрицали и на суде заявили, что не раскаиваются в содеянном и готовы и впредь убивать "черножопых", очищая от них Россию. Все четверо получили солидные тюремные сроки, несмотря на то, что были несовершеннолетними. Железяка был уверен, что если бы покрутить это дело и дальше, то, наверняка, всплыл бы еще не один подобный эпизод. Уж больно уверенно вели себя палачи, для первой подобной акции, значит, был раньше опыт. Однако, наверху дело предпочли поскорее завершить, избегая лишнего общественного резонанса. Насчет денег, кстати, чистая правда, когда оперативная группа подъехала к месту происшествия вокруг плавающего в крови трупа Абрамяна действительно был рассыпан целый ворох самых разнообразных денежных купюр на весьма крупную сумму. Малолетние убийцы взять их побрезговали.

Через три года Карен Абрамян сам пришел к Железяке, сам предложил свои услуги, по борьбе с молодежными фашистскими бандами. Капитан такому подарку, естественно был только рад и, надо сказать, с тех пор ни разу не пожалел, о том, что приобрел такого помощника.

– Почему Грант? – как-то спросил он у агента. – Насколько я помню, правильно пишется гранд? Так ведь называли дворян в Испании, да?

Жгучий брюнет, с тонкими правильными чертами лица, твердым подбородком и глубокими миндалевидными глазами карего цвета, Карен, действительно напоминал ему не то испанца, не то итальянца, и Железяка думал, что правильно разгадал смысл оперативного псевдонима. Ведь мелочей в работе куратора с агентурой не бывает, и выбранный агентом псевдоним многое говорит в первую очередь о нем самом и об отношении его к решаемым задачам. А такие вещи оперативнику знать не просто полезно, необходимо. Как сами думаете, кто из агентов более надежен: тот, что выбрал псевдо Следящий, или тот, что по собственной инициативе назвался Дятлом? То-то… Потому понять мотивы, какими руководствовался агент принимая новое имя, порой жизненно важно, для того, чтобы правильно выстроить рисунок дальнейшей с ним работы. Однако в этот раз Железяка попал пальцем в небо.

– Нет, все правильно. Действительно Грант, – без улыбки осадил его Карен. – Я имел в виду генерала Гранта, героя гражданской войны в США.

По лицу Железяки, вообще в тот момент впервые услышавшего о какой-то гражданской войне в благополучной и сытой Америке, юноша понял, что нужно пояснить более подробно.

– Он воевал против белых рабовладельцев угнетавших людей иной расы. Для меня он идеал, я хотел бы быть похожим на него…

Железяка тогда машинально отметил, как прозвучало это "людей иной расы". Нет, чтобы просто сказать так, как оно было, угнетавших негров, но тогда отсутствовал бы соединительный мотив дня вчерашнего с сегодняшним. То бишь маленький Карен решил объявить войну современным белым угнетателям? Похоже на то… Это надо запомнить на будущее, и внимательнее следить, как бы не заигрался мальчик. В подобном крестовом походе очень легко перегнуть палку и вместо мести скинхедам и прочим фашиствующим ублюдкам, начать воевать против русских, а то и вообще против белых. Ну а там недалеко и до пан-Армянской концепции мира. Причем смешно это лишь на первый взгляд, в реальности подобными сдвигами в мозгах сегодня грешат очень многие. Особенно если учесть что семена ненависти и ксенофобии частенько падают на любовно подготовленную заранее, благодатную почву.

Встреча была назначена в японском ресторане Тануки. Выбор места Железяку не удивил, несмотря на гибель отца, семья Абрамяна отнюдь не бедствовала, унаследовав после его смерти немалые банковские активы и удачно продав причитавшуюся ей долю бизнеса. Можно сказать, что Грант относился к весьма узкой прослойке российской "золотой молодежи", абсолютно не стесненной в деньгах и могущей себе позволить исполнение практически любой своей прихоти. Так что элитный национальный ресторан был агенту вполне по карману, даже правильнее будет сказать, назначая там встречу куратору, он вообще не рассматривал вопрос цены, а только удобство места для предстоящего разговора.

Ну и еще одна маленькая черточка. В последнее время Грант не на шутку увлекся изучением истории самурайской Японии, точнее даже не самой истории, а культа ее легендарный воинов – самураев: их кодексом Бусидо, духовными установками и боевым искусством. Железяка, понятное дело, был в курсе этого увлечения подопечного, как хороший куратор, он стремился знать о сотруднике все и даже больше того. Не один вечер он провел в мировой паутине, по крупицам просеивая всю доступную информацию о новых кумирах своего подопечного. Пригодится, при случае поддержать разговор, правильно оценить мимоходом брошенную фразу, отследить заранее развитие мысли, да и для собственного интеллектуального роста полезно. Правда особо много из прочитанного почерпнуть не удалось, уж на редкость вся подборка на вкус капитана оказалась напыщенной и выспренной, половину так и не одолел, голова заболела. Но тут уж ничего не поделаешь, слишком разное восприятие мира у восторженного семнадцатилетнего юнца и битого жизнью и начальством бывалого оперативника.

Едва он толкнул входную дверь, как оказался в царстве зеленых бамбуковых стволов, неровно распиленных с претензией на особый художественный вкус. Из них была собрана вся мебель, ими же были декорированы стенки разделяющие столики, образуя маленькие кабинеты, они же покрывали стены… Сплошной бамбуковый лес, япона мать! А это еще что такое! Железяка чуть было с размаху не ступил ногой в журчащий прямо по полу совершенно натуральный ручей, в глубине которого даже просматривались самые настоящие живые рыбешки. Ну, дают, блин, черти узкоглазые! То-то было бы конфузу, если бы шлепнул сейчас туда ботинком. Ручей помещался в проходящем по полу извилистом русле и тихонько тек себе от порога в сторону барной стойки, в нескольких местах через него были перекинуты мостики все из того же вездесущего бамбука. Железяка осмотрел ближайший с некоторой опаской, раздумывая, стоит ли наступать на столь хрупкое, да еще выгнутое как верблюжий горб сооружение, или в другую половину зала можно попасть каким-либо более традиционным способом.

Пока он колебался в нерешительности, из полутьмы зала, подсвеченной шарами-лампами на деревянных столах, перед ним материализовался невысокий раскосый человечек в кимоно, и, сложив руки перед грудью, услужливо поклонился.

– Саенара, самурай, – рассеяно кивнул ему Железяка. – У меня тут встреча назначена… Парень молодой должен ждать…

– Да, пожалуйста, пройдите за мной, вас уже ожидают.

Вопреки опасениям оперативника, "самурай" изъяснялся на вполне чистом русском языке и сразу понял, что от него хочет посетитель. По мостику, впрочем, пройти все же пришлось, но после того, как его без происшествий миновал метрдотель, Железяка почувствовал себя гораздо увереннее. И в самом деле, ничего страшного по пути с ним не случилось.

Грант ожидал в самом дальнем отделанном бамбуком кабинете и, не теряя времени даром, с аппетитом поглощал весьма странного вида смесь каких-то зеленых стручков с кусочками мяса неестественного бело-розового цвета. При этом деревянные палочки для еды так и летали в его чутких нервных пальцах, ловко отправляя в рот непривычное кушанье.

– Приятного аппетита, – буркнул, без энтузиазма оглядывая непривычное блюдо, Железяка.

– День добрый, Вадим Сергеевич, день добрый, – отложив палочки и вежливо привстав, Грант протянул для пожатия обе руки.

Ладони юноши на ощупь были сухими и горячими, глаза сверкали шалым, лихорадочным блеском. Железяка скептически хмыкнул, тяжело опускаясь на жалобно скрипнувшую половинками бамбуковых стволов скамейку.

– Заказать Вам что-нибудь покушать?

Грант так и лучился желанием услужить, а у арки отдельного кабинета уже маячил в полной боевой готовности тонкий силуэт девочки-официантки. У Железяки на скорую руку перекусившего утром бутербродами с безвкусной колбасой из туалетной бумаги, и привычно забывшего за дневной беготней про обед, от заманчивого предложения ощутимо засосало под ложечкой, но при взгляде на тарелку агента, он с сожалением прокряхтел:

– Нет уж, спасибо, ешь этих червяков сам… Вот кофе я бы выпил, чашечку…

Поймав краем глаза растерянное выражение лица официантки, он сообразил, что сморозил, какую-то нелепость, но так и не понял, в чем именно она заключалась. Благо Грант, тут же пришел ему на помощь.

– Лучше чай, Вадим Сергеевич!

– Ну, пусть будет чай, уговорил…

– Лерочка, нам средний чайничек зеленого, с мятой, мелиссой и имбирным корнем.

Просиявшая официантка мгновенно испарилась.

– Вот и надо же каждый раз назначать встречи в таких местах, где приличному человеку даже кофе не выпить… – сварливо пробурчал Железяка, пытаясь поудобнее устроиться на жесткой скамье.

– Вам не нравится японская кухня?

– Не знаю, ни разу не пробовал…

– Так в чем проблема, сейчас я для вас организую расширенную дегустацию! Пальчики оближете!

– Нет уж, спасибо, давай обойдемся без рискованных экспериментов. К тому же мы здесь не для того, чтобы набить брюхо.

– Да, действительно, – улыбчивый Грант, моментально построжал, отодвинул тарелку в сторону, приготовившись слушать.

– Плохо работаем, – все тем же ворчливым тоном начал заранее подготовленную речь Железяка. – Отвратительно просто…

Он умышленно говорил "мы", ранимый и гордый Грант весьма непросто относился к критике в свой адрес, и чтобы как-то смягчить происходящую накачку Железяка ругал сейчас как бы их обоих. Так что вроде и обижаться не след.

– Наша задача предотвращать, а мы даже по хвостам бить не успеваем…

– Ну, это вы напрасно, Вадим Сергеевич, – Грант нервно хрустнул тонкими подвижными пальцами. – Подрывника с Фрунзе мы оперативно вычислили…